Джеймс кивнул.
– Похоже, что так. – Он тяжко вздохнул. – Вы говорили, что Гранты уехали?
Дэвид кивнул.
– Значит, в ближайшем будущем семье ничто не угрожает. – Джеймс задумчиво оглядел помещение. – Я ничего не чувствую, понимаете. Вообще ничего. Хотелось бы мне знать: что надо со всем этим делать?
Дэвид покачал головой.
– Будьте благодарны, что вы ничего не чувствуете. В психопатиях вообще нет ничего хорошего. Совсем ничего.
Он не стал говорить о розе. Джеймс взял портфель, Дэвид выключил свет. Трегаррон был уверен, что на галерее кто-то есть, и этот кто-то с напряженным вниманием следит за их действиями. Дэвид даже чувствовал, как некто скрыто торжествует, празднуя свою победу.
Он не взглянул наверх. Вернувшись в комнату, он почти вытолкал Джеймса на улицу. Вслед им раздался смех, но не детский. Смеялась женщина.
Мэри лежала спиной на промерзшей траве церковного двора, глядя в небо. На небосвод наползали тучи, постепенно, одну за другой, проглатывая звезды. Вскоре наступила непроглядная чернота. Мэри закрыла глаза, чувствуя, как уходит боль. Ноги постепенно немели.
Ступня застряла в решетке могильной ограды, до которой она сумела добрести. В темноте Мэри не видела, как сквозь туфлю на траву безостановочно сочится кровь.
Где-то вдали хлопнула дверь.
– Я здесь! Здесь! – позвала она, но голос ее был не громче шепота, и его никто не услышал.
Мэри должна была понимать, что зло теперь проникло и в церковь; она должна была чувствовать это, осознать, что кто-то разбудил его, но она стала стара для этого. Слишком стара и слишком слаба. Она должна обо всем предупредить Джоселин. Мэри медленно прикрыла глаза, и голова ее бессильно упала на мерзлую жухлую траву. Она немного отдохнет, а потом постарается встать. Надо встать. Но как же она устала…
– Джорджи, Сэм? – Шепот ее превратился в едва слышный шелест. – Помогите мне, мальчики, вы так нужны мне.
Когда Мэт без предупреждения приехал в Оксфорд, обнял и расцеловал родителей и детей, а потом по-братски чмокнул ее в щеку, Лин была удивлена и обрадована не меньше остальных.
– Ты мог бы и предупредить нас, Мэтью! – в притворном негодовании выговаривала сыну Элизабет Грант. – Как это типично для тебя. Ты приезжаешь так, словно здесь всегда найдется для тебя место!
– Конечно, найдется. – Он положил руку на плечо матери и прижал Элизабет к себе. – Здесь же море комнат! Только вчера я узнал, что у меня образовалось пять свободных дней и я могу поехать сюда, на юг, прежде чем приступить к новому проекту. Я ухватился за этот шанс и использовал его, – не думал же я, что комнаты здесь надо бронировать заранее.
– Боюсь, что мальчики и я слегка переполнили дом. – Лин испытала неловкость, глядя в красивое, веселое и беспечное лицо Мэта.
– Ерунда! – Элизабет и Мэтью выпалили это слово одновременно, и оба от души рассмеялись.
– Комнаты найдутся для всех, – твердо пообещала Элизабет, – я же просто дразню.
Только вечером, уложив детей спать, Лин оказалась наедине с Мэтом в гостиной. Он налил ей шерри, сел напротив, вытянул длинные ноги, скрестив их в лодыжках, отхлебнул из своего стакана и, дружелюбно улыбаясь, спросил:
– Как дела у Джосс и Люка?
– Очень хорошо. – Она просверлила его взглядом. – Ты не ответил на мои письма.
– Я знаю, и мне очень стыдно. – Он смутился. – Мне действительно стыдно. Но ты же знаешь, как это бывает.
– Нет, но хочу, чтобы ты сказал как.
Лицо Мэта страдальчески сморщилось. Он встал, аккуратно поставил стакан на стол, пересек комнату и остановился у французских дверей, выходящих в сад, рядом с которым между заросшими ивняком берегами текла речка Червелл.
– Я живу в Шотландии, Лин. У меня своя жизнь.
– Понятно. – Она не смогла скрыть, что расстроена, и голос ее стал тусклым и бесцветным. – Как глупо с моей стороны было надеяться, что ты найдешь время черкнуть мне хотя бы пару строк на почтовой открытке.
Он повернулся.
– Пожалуйста, постарайся понять. Ты очень привлекательная женщина…
– Нет. – Она резко встала, опрокинув на стол стакан с шерри, который вылился ей на юбку. – Прошу тебя, не говори так, от этого все становится еще хуже. – Лицо ее сделалось пунцовым. – Прости, но мне надо взглянуть на детей, а потом помочь твоей матери приготовить ужин.
Утром Лин приняла окончательное решение.
– Но, Лин, почему бы тебе не задержаться еще немного, моя дорогая? Ты же знаешь, как мы любим, когда дети у нас. – Элизабет сняла с Тома слюнявчик и помогла ему слезть с детского стула. – Вот так, солнышко, а теперь возьми печенье из бабушкиной коробки и иди играть, а нам с тетей Лин надо поговорить.
Лин натянуто улыбнулась.
– Это очень любезно с вашей стороны, миссис Грант, но, честно говоря, я предпочла бы отвезти их домой. Они отвыкли от всякого порядка, пока находятся здесь, и нам надо возвращаться. Том должен начать посещать игровую группу – один или два часа в неделю. – Она недовольно посмотрела, как Том зажал в кулаке шоколадное печенье.
– Но это так неожиданно, а Люк так настаивал, чтобы дети побыли здесь и чтобы мы присмотрели за ними, дорогая. К тому же с ними так весело. – Элизабет встала, подошла к раковине, вытащила чистую тряпку из-под крана с горячей водой и пустилась вдогонку за внуком, пока он не перепачкал шоколадом клетчатую льняную скатерть.
Лин с трудом сдержалась, чтобы не поморщиться.
– Да, здесь нам было очень весело, – произнесла она со всей доступной ей искренностью. – Но я думаю, что Люк и Джосс не захотят, чтобы Том пропускал занятия в игровой группе. Там длинный список желающих, и нам просто повезло, что мы туда попали.
Элизабет посмотрела на девушку, потом расстроенно пожала плечами.
– Надеюсь, решение об отъезде не имеет отношения к появлению Мэтью?
Она искоса посмотрела на Лин и заметила в ее глазах настороженность. Женщина вздохнула. Поганец! Еще одно разбитое сердце. Она покачала головой, решив из чувства такта ничего больше не говорить.
– Конечно, дети оставлены под твою ответственность. Наверное, ты права, – добавила она через минуту. Она посмотрела на свернутую тряпку, которую держала в руках, и невесело рассмеялась. – Да, наверное, ты права. Короткие и частые визиты самые лучшие, не так ли? Но все же постарайся дозвониться до Люка и Джосс, моя дорогая. Они оставили нам номер телефона отеля. Просто посоветуйся с ними, стоит ли тебе возвращаться, ладно?
Когда Лин на своем «мини» въехала в арку ворот, со свинцового неба полил дождь. Она увидела, что дверь гаража открыта. Значит, Джимбо здесь, но, к счастью, его не было видно. Она неуютно чувствовала себя в его компании. Каждый раз, когда Люка не было рядом, парень очень призывно смотрел на нее, и, что самое ужасное, она находила его странные глаза очень привлекательными, и это заставляло ее с болью вспоминать о Мэте.