С этого момента начинается тайна. Нет никаких записей о том, как и почему умер мальчик. Его унесла неординарная детская болезнь. Это исключается, учитывая те потрясения и ужас, которые вызвала в графстве смерть младенца».
Джосс отложила листки и задумчиво поднесла к губам чашку чая. Пристально разглядывая темную жидкость, она вспоминала.
Она сидела тогда в аттике, в окно было видно синее небо, а на коленях у нее лежало письмо Джона Беннета. Слова сами всплыли сейчас в ее памяти.
Итак, он забрал еще одну жертву. Мальчик мертв. Следующим буду я.
Джосс не была уверена, что хочет до конца прочесть присланные фотокопии. Сложив листки, она встала и сунула их в карман брюк, потом взяла чашку и направилась в большой холл. Там было светло, солнце заливало помещение сквозь омытые дождем стекла, отбрасывая лучи через квадраты оконных переплетов. Цветы, которые она только вчера поставила на закусочный столик, завяли, лепестки их валялись на полированной столешнице черного дуба, а пыльца облепила серебряную чашу. Задрожав, Джосс оглянулась и направилась к лестнице.
Нагнувшись над колыбелью, она вдруг поняла, что сердце ее сжимается от страха. Чего она ждет? Чего-то страшного, что грозит ее малютке? Джосс улыбнулась. Младенец проснулся и бессмысленно сучил кулачками, которые сумел выпростать из-под пеленок.
– Привет, незнакомец, – прошептала Джосс. Взяв ребенка на руки, она подошла к креслу, устроилась в нем так, чтобы видеть сад, и стала медленно расстегивать блузку.
Нэд. Имя пришло к ней само собой. Эдуард. В ее семье, насколько она помнила, никогда не было Эдуардов. Нахмурившись, она попыталась мысленно представить себе семейную Библию, лежавшую в кабинете. Не было Эдуардов и в семье Дэвисов.
– Эдуард Филип Джозеф Грант, – она вслух произнесла эти имена. – Неплохо для этого маленького сорванца. – Она наклонилась и поцеловала темный вихор на макушке сына.
Когда он снова уснул, она села у окна и только после этого достала из кармана недочитанные фотокопии.
«На протяжении нескольких месяцев по округе ходили самые невероятные истории, которые причиняли немало горя осиротевшей семье. Мистер и миссис Беннет были в полном отчаянии и часто посылали за викарием. Потом, в июне того же года, неожиданно исчез Джон Беннет. Несмотря на все усилия, его так и не смогли нигде найти.
В то время никто не сумел найти даже следов, но приблизительно пятнадцать лет спустя на границе Эссекса и Суффолка начали ходить слухи о том, что на самом деле произошло в Белхеддон-Холле.
Поговаривали, что в нескольких гостиницах видели глубокого старика, который утверждал, что он и есть пропавший Джон Беннет. Выглядел старик на восемьдесят лет (Джону Беннету в то время должно было быть пятьдесят пять лет, на год больше, чем его жене), волосы его были абсолютно белыми, глаза пустыми и, к тому же, он страдал нервным тиком. Вести о появлении на границе Суффолка этого старика, конечно же, достигли слуха Мэри Сары, которая продолжала жить в Белхеддон-Холле с дочерью Лидией, которая к тому времени превратилась в юную шестнадцатилетнюю леди. Демоны Белхеддона, казалось, угомонились после исчезновения хозяина дома. Мэри Сара, как рассказывают, обвинила старика в самозванстве и потребовала встречи с ним. Старик, в свою очередь, наотрез отказался ехать в Белхеддон-Холл, а когда его спросили, как он жил все прошедшие годы, пришел в волнение и растерянность.
Вероятно, никто больше никогда не услышал бы об этом человеке, если бы однажды его не нашли лежащим без сознания на ступенях церкви в деревне Лоуфорд. Священник внес его в свой дом, где за стариком ухаживали и вернули его к жизни. Историю, которую он рассказал священнику, никогда официально на распространяли, но служанка священника, которая несколько раз заходила в кабинет подбросить дров в печь, слышала разговор мужчин. Рассказ гостя поверг женщину в ужас.
Джон Беннет – так гласит рассказ, и так он сам себя называл – прогуливался по саду Белхеддона. На землю начали опускаться вечерние сумерки, когда он столкнулся с чем-то, имевшим облик человека, одетого в средневековые доспехи. Вытянув вперед руки, фигура высотой больше семи футов шагнула навстречу Беннету.
Повернувшись, чтобы убежать, Джон поскользнулся в грязи и упал на спину. Все происходило на берегу озера. К ужасу Беннета привидение склонилось над ним и подняло его в воздух. Прежде чем он успел прийти в себя от неожиданности, привидение швырнуло его в воду.
Когда он выплыл на поверхность и попытался рассмотреть покушавшегося, то не увидел никого. Берег был пуст, в темноте не было видно ничего, кроме растущих вдоль берега деревьев. Беннет, если это действительно был он, доплыл до берега, выбрался из воды, но его разум, уже подорванный смертью единственного сына, совсем его покинул, и, вместо того, чтобы вернуться в уютный дом, он, насколько мог вспомнить, шатаясь, добрел до калитки ворот, выбрался на тропинку и, роняя на землю капли холодной воды, бросился бежать в наступавшую темноту. Это было последнее, что, по его словам, он помнил до того, как очнулся в доме священника пятнадцать лет спустя.
Никто не знает, что произошло дальше с человеком, который рассказал эту историю. Он оставался в доме священника еще несколько дней, а потом ночью ушел во тьму, из которой явился, и с тех пор его никто больше не видел».
Джосс выпустила из рук листки, и они упали ей на колени. С того места, где она сидела, было видно озеро, на зеркальной поверхности которого среди лилий то и дело образовывались круги в тех местах, где рыбы выпрыгивали из воды, охотясь на мух.
Мужчина в средневековых доспехах? Железный человек? Она закрыла глаза, ослепленная бликами света, отражавшегося от воды.
Она проснулась оттого, что Люк тронул ее за плечо.
– Привет, как ты? – На столике рядом с креслом стояла чашка чая, которую принес ей Люк.
Некоторое время она смотрела на мужа пустыми, ничего не выражающими глазами, потом выпрямилась и оглянулась на колыбельку.
– С Нэдом все в порядке?
– Нэд? – на мгновение Люк замолчал, склонив голову набок. – Да, мне нравится это имя. Эдуард Грант. Чудесно.
Люк отошел к колыбели и любовно посмотрел на сына.
– Как Том?
– Том совершенно счастлив. Я поручил его Джанет на целый день. У них работал телефон, и я позвонил твоему Эдгару Гоуэру. Он и его жена собираются навестить тебя послезавтра. Я позвонил Лин, она немедленно выехала; есть и хорошая новость: анализы Элис в порядке, ничего страшного не обнаружено. Итак, солнышко, тебе абсолютно не о чем тревожиться! Есть и еще одна хорошая новость. Возвращаются мои родители. Я позвонил им по такому случаю в Оксфорд, а они, оказывается, прошлой ночью вернулись домой! Они шлют тебе свою любовь и свои поздравления, и горят желанием увидеть своего нового внука!
Джосс улыбнулась. У ее ног, рассыпанные по полу, лежали фотокопии, соскользнувшие с ее колен.
– Значит, хорошие новости, отличный муж, да еще чашка чая в придачу.