Она слышала только свое прерывистое тяжелое дыхание, больно отзывавшееся в груди. Ей казалось, что она вот-вот задохнется. В какой-то момент, споткнувшись, она наступила на подол и грузно повалилась на пол. Пытаясь удержаться, Матильда ухватилась за светильник, обжигая запястья и израненные пальцы, из груди ее вырвался мучительный вопль.
Спальня оказалась пуста. Фитиль выгорел, и от свечи шел чадный смрад. Комнату освещал только огонь камина. В полуобмороке она забралась на кровать и замерла, прислушиваясь к шипению и треску сосновых поленьев, искры от которых дождем падали на пол, ярко вспыхивая перед тем, как погаснуть. По лестнице эхом пронесся прозвучавший вдалеке крик. Матильда судорожно перевернулась и с головой укрылась покрывалом. И только тогда она почувствовала, как проваливается в мрак пустоты.
Через какое-то время она беспокойно пошевелилась во сне, по-прежнему прижимая подушку к лицу. В полусне она прислушалась: чей-то голос из дальнего далека звал ее, пытаясь разбудить и вернуть назад.
Она все слышала, но просыпаться не хотела. Ужас поджидавшей ее реальности рождал сопротивление.
– Пусть спит. Она проснется сама.
Слова так ясно прозвучали в ее сознании, словно говоривший находился у самой постели. Она отвернулась и снова услышала эту фразу, а потом ее вновь обступила тьма.
Когда Матильда пробудилась во второй раз, ничто не нарушало абсолютной тишины. Снизу не доносилось ни голосов, ни каких-либо других звуков. Она лежала, уткнувшись в меховое покрывало, не в силах двигаться, толстые ворсинки щекотали ей нос. Наконец ей удалось пошевелиться, но, когда она попыталась приподняться, у нее все опять поплыло перед глазами. Со стоном Матильда упала на постель.
Кто-то дотронулся до ее плеча, затылком она ощутила приятное прикосновение чего-то влажного и прохладного.
– Позвольте помочь вам, мадам, – Меган говорила едва слышным шепотом.
Матильда с усилием приподняла голову и неуверенно приподнялась на локте, боясь нового приступа головокружения и тошноты.
– Меган? Меган, это ты? – осторожно озираясь, спросила она. – Скажи мне, что все это дурной сон, что ничего этого не было. Нет, не было… – Голос ее дрожал. – Такое не могло случиться.
В полумраке комнаты Матильда нащупала руки Меган и крепко сжала их. Когда глаза ее немного привыкли к темноте, в скудном свете угасавшего в камине огня ей удалось разглядеть лицо Меган. Женщина молча скорбно качала головой, а по щекам ее из-под сомкнутых век струились слезы.
Долго сидели они на постели, съежившись, не расцепляя рук, и слушали, как, прогорая, рассыпаются поленья. Наконец, Матильда встрепенулась и откинулась на подушки.
– Сколько я спала? – собственный голос показался ей непривычно высоким. – А где мой… где Уильям? – Она не могла заставить себя выговорить слово «муж».
Меган устало открыла глаза и покачала головой. У нее даже не хватало сил, чтобы говорить.
– Он все еще здесь, в замке?
– Не знаю, – бесцветным голосом ответила валлийка. – Тела унесли и смыли кровь. Лорд де Броз отправил отряд своих людей в замок Арнольд. Там остались другие: жена принца Сейсилла, его дети… – Она разрыдалась, не договорив.
– Дети? – шепотом переспросила Матильда. – Уильям отдал приказ убить детей Сейсилла? – Она напряженно смотрела на Меган, все еще не веря услышанному. – Но там же осталась стража, их защитят.
– Кто? Все люди принца Сейсилла приехали с ним. Они были уверены, что между королем Генрихом и Гвентом заключен мир. Все понадеялись на благородство короля Англии! – Лицо Меган исказила ненависть.
– Я должна остановить их. – Матильда откинула покрывала и, пошатываясь, выбралась из постели. Забыв о туфлях, она направилась к лестнице. Меган не двинулась с места. Матильда сдержалась на мгновение, вслушиваясь в тишину, нарушаемую только завываниями ветра за стенами замка. Собравшись с силами, она на цыпочках начала спускаться, леденящий холод ступеней болью отзывался в ногах. Огромный зал встретил Матильду пустотой и безмолвием. Тростниковую подстилку вымели, не успевшие просохнуть каменные плиты влажно блестели. Столы были разобраны и сложены горой, а стулья и скамейки – вынесены. Пустота и тишина царили кругом. Матильда вышла в центр зала и огляделась. Огонь в очаге угас, не отзывался эхом сводчатый потолок. Не успели догореть два или три факела. Оставшись без присмотра, они попеременно то чадили, то ярко вспыхивали из-за гулявших по залу сквозняков. Из всех запахов сохранился только один, еле уловимый, – жареного мяса.
– Помилуй, Господи, – прошептала Матильда и перекрестилась, боязливо оглядывая пустые темные углы, но никакого движения не заметила. Призраки мертвых еще не успели поселиться здесь.
Пересиливая себя, Матильда вышла из зала и отправилась па поиски мужа. Она побывала в караульном помещении, кухнях и кладовых, но нигде ей не встретилось ни души. Оказалась пустой и часовня, где свечи выгорели до основания. Замок словно вымер. Без всякой охоты Матильда вернулась к входу. Выйдя за порог, она остановилась и замерла, глядя на темный внутренний двор замка.
Он был заполнен людьми. Казалось, здесь собрались не только все обитатели замка, но и жители деревни от мала до велика. Молчаливая толпа окружала огромную груду мертвых тел. Стоявшие за их спинами стражники Уильяма, что-то бормоча себе под нос, с тревогой поглядывали в темноту вокруг и косились на опущенный подъемный мост. Чувствовалось, что все кого-то или чего-то ждут. И здесь она мужа также не нашла.
Матильда переступила порог и медленно стала спускаться вниз по деревянным ступеням. Она смутно сознавала, что к ней оборачиваются люди с немым вопросом на лицах, но ее глаза были прикованы к сложенным в центре двора телам. Валлийцы расступались перед ней, безмолвно провожая глазами стройную с гордой осанкой фигуру в алом наряде с золотым шитьем. Она прошла сквозь толпу, возвышаясь над ней на голову, и остановилась перед жертвами своего мужа. Задул ледяной ветер. Его порывы растрепали косы Матильды, развевая ее длинные волосы. Вероятно, Меган сняла поддерживавший их головной убор, когда Матильда лежала без чувств. Она долго стояла, потупившись, с опущенной головой, видя только мечущиеся тени, которые отбрасывали факелы воинов. Но, наконец, она решилась поднять глаза и посмотреть на тех, кого убил ее муж. Тело принца Сейсилла лежало немного в стороне от других. Кто-то скрестил его руки на груди. В свете факелов на указательном пальце принца холодным огнем сверкал темно-красный драгоценный камень.
Медленно она перевела взгляд на окровавленную груду, ища глазами сына принца, того юноши, чье восторженное настроение перекликалось с ее собственным. Она увидела его почти сразу под телом другого мужчины. Он лежал, откинув голову, его рот так и остался открытым от того ужаса, который ему пришлось увидеть, на подбородке засохла струйка крови. В пальцах мальчика осталась зажатой льняная салфетка, которую ему подал паж в тот момент, когда Уильям начал свою речь. В нескольких шагах от его головы лежала рассеченная надвое с разрубленными струнами арфа.