– Не будет никаких ужасов, – немного резко ответила Луиза. – Оно будет весьма интересным.
Крепко прихватив свободной рукой пышные юбки, она поднялась по трапу и оказалась на палубе, залитой ослепительным солнечным светом.
Сэр Джон Форрестер оказался высоким, крайне худым человеком под семьдесят, одетым в тяжелую твидовую куртку и брюки гольф. Единственной уступкой местному климату был белый пробковый шлем, который он снял, приветствуя Луизу.
– Миссис Шелли? Счастлив познакомиться, – с учтивым поклоном произнес он, а ярко-голубые глаза из-под лохматых седых бровей окинули молодую женщину проницательным, оценивающим взглядом. Поздоровавшись с ее спутниками, он приказал двум темнокожим нубийцам, прибывших с ним, перенести багаж Луизы в пришвартованную к пароходу фелюгу.
Теперь, когда наконец наступила так долго ожидаемая минута, Луиза вдруг занервничала. Она за руку попрощалась с мужчинами и женщинами, которые были ее спутниками на протяжении нескольких последних недель, кивнула головой матросам, наградила чаевыми свою каютную прислугу и, наконец, повернулась к парусному суденышку, которое должно было доставить ее на борт «Ибиса».
– Будьте осторожны на трапе, дорогая моя. – Сэр Джон подал ей руку, чтобы помочь. – Когда спуститесь, садитесь, где вам будет угодно. Вон там. – Точность указующего движения его пальца противоречила любезной расплывчатости приглашения.
Поплотнее обернув вокруг бедер юбки и придерживая их настолько высоко, насколько позволяли приличия, Луиза стала нащупывать трап ногой, обутой в высокий коричневый ботинок. Внезапно откуда-то снизу протянулась темная рука и, схватив ее ногу за щиколотку, поставила ее на первую перекладину. Луиза закусила губу и, подавив инстинктивное желание ударить этой ногой человека, позволившего себе подобную вольность, как могла быстро спустилась в лодку со слабо похлопывающим на ветерке парусом. Двое матросов-египтян приветствовали ее улыбками и поклонами. Луиза пробралась к месту, указанному ей сэром Джоном; он спустился вслед за ней, и через несколько мгновений фелюга уже рассекала мутную воду, направляясь к «Ибису». На палубе парохода Арабелла под розовым кружевным зонтиком махала платочком на прощание.
«Ибис», к которому они приближались, был одним из тех изящных частных судов, что частенько плавали вверх и вниз по Нилу. Он был оснащен двумя косыми парусами, а управлялся при помощи румпеля, проходившего над главной каютой. Как вскоре узнала Луиза, на судне имелось несколько кают: та, которую предстояло занять ей, каюты Форрестеров и горничной леди Форрестер, салон с диванами и большим письменным столом и помещение для команды, состоявшей из капитана, которого называли рейсом, и восьми матросов. Палуба была достаточно просторной, чтобы отдыхать там или, если угодно, принимать пищу; имелось также место для команды, один из членов которой был искусным и талантливым поваром.
На сей раз Луизе предстояло путешествовать в отдельной каюте. Оглядев ее, она почувствовала, как сердце у нее так и запрыгало от восхищения. После темного дерева и меди парохода, на котором она приплыла сюда, эта каюта просто очаровала ее. Узкая кровать покрыта ярким пестротканым покрывалом, на полу лежал ковер, окно задрапировано полотнищами тонкой полосатой сине-зеленой ткани, а тазик и кувшин для умывания, украшенные чеканкой, были сделаны из какого-то желтого металла, напоминавшего золото.
Сняв шляпу и бросив ее на кровать, Луиза оглядывалась вокруг с одобрительной улыбкой. С палубы над головой до нее доносилось шлепанье босых ног и поскрипывание дерева.
Леди Форрестер еще не показывалась.
– Она не вполне здорова, моя дорогая, – туманно пояснил сэр Джон, провожая Луизу в ее каюту. – Она присоединится к нам за обедом. Мы тронемся в путь, как только закончатся все приготовления. В недалекий путь. Мы пристанем к другому берегу реки, так что вы сможете уже завтра отправиться в долину. Хассан будет вашим драгоманом, то есть гидом и переводчиком. Хороший парень. Отличные рекомендации. Вполне надежный. И дешевый. – Сэр Джон улыбнулся с видом знатока. – Вам придется пользоваться услугами Джейн Трис, горничной леди Форрестер. Я сразу же пошлю ее к вам, чтобы она помогла вам устроиться.
Джейн Трис оказалась женщиной лет сорока пяти, в черном платье, со строго убранными под шапочку волосами и кожей, которая от беспощадного здешнего солнца покрылась веснушками и превратилась в сплошную сетку морщинок.
– Добрый вечер, миссис Шелли, – ровным низким голосом проговорила женщина. – Сэр Джон просил меня состоять при вас в качестве горничной и компаньонки, пока вы находитесь на его судне.
Луиза изо всех сил постаралась скрыть свое разочарование, граничащее с отчаянием. А она-то надеялась, что здесь не придется соблюдать все эти светские формальности! Впрочем, совсем неплохо иметь помощницу, которая распакует и встряхнет ее платья, уберет белье и нижние юбки и разложит гребни и щетки для волос. Что же касается ее альбомов, ее драгоценной коробки акварельных красок от «Уинзора и Ньютона» и ее кистей, то Луиза никому не позволила бы прикоснуться к ним. Все эти вещи она собственноручно разместила на столике у окна каюты с решетчатыми ставнями.
Обернувшись, она ошеломленно воззрилась на вечернее платье, которое Джейн Трис уже успела достать и разложить на кровати. Ее надежде обходиться здесь без корсета, нижних юбок и черных одежд, полагающихся ей по случаю траура, сменив все это на восхитительно прохладные, мягко струящиеся платья, сшитые ее подругой Джейни Моррис в Лондоне много месяцев назад, похоже, не суждено было сбыться.
– Я думала, что на таком небольшом судне мы не будем соблюдать подобных строгостей, – осторожно сказала она. – И потом, хотя я и благодарна сэру Джону за проявленное внимание, полагаю, что, будучи вдовой, я не нуждаюсь в компаньонке.
– О! – В этом восклицании слились воедино потрясение, презрение и такое превосходство, что Луиза даже не усомнилась, что ее слова были истолкованы превратным образом. – Сэр Джон и леди Форрестер соблюдают на борту «Ибиса» все формальности, миссис Шелли, могу вас уверить. Когда вы будете покидать судно, чтобы посещать все эти языческие храмы, несомненно, делать это будет гораздо труднее, и я ясно дала понять сэру Джону, что я не готова сопровождать вас в таких случаях, но, пока мы находимся здесь, мы с Джеком, камердинером сэра Джона, заботимся о том, чтобы все шло таким же порядком, как заведено у нас дома.
Луиза прикусила губу, чтобы скрыть кривую усмешку. Старясь выглядеть в меру пристыженной, она позволила женщине помочь ей облачиться в черное шелковое платье и, свободно подколов шпильками волосы вокруг головы, покрыть их черной кружевной вуалью. Слава Богу, что хоть обошлось без привычного шиньона: без него было прохладнее. Единственно, что безмерно обрадовало Луизу, – это твердое намерение Джейн Трис не ехать с ней в Долину гробниц.
Салон был обставлен не менее экзотично, чем каюта Луизы, однако фарфор и серебро на столе были английскими. Тем не менее еда оказалась местной, египетской, и очень вкусной. Луиза ела с наслаждением, а в разговоре попыталась объяснить Форрестерам, почему ей так хочется запечатлеть Египет. Августа Форрестер появилась так тщательно и элегантно одетой и причесанной, словно находилась у себя дома, в Лондоне. Это была невысокая седовласая женщина немногим за шестьдесят, с огромными темными глазами, сумевшая сохранить красоту и очарование. Однако ее внимание к гостье длилось недолго.