Сергей с Димкой удивленно переглянулись. Разлили по кружкам, чокнулись, выпили, помолчали.
— Странная у вас лодка, — задумчиво сказал Димка.
Вместо ответа старик чуть наклонил голову налево.
— Светится в темноте, — продолжил Димка.
Старик наклонил голову направо.
— Гнилая, — неожиданно сказал старик. — Гнилуха светится. А как рыбалка?
— Да вот поставил на ночь, там посмотрим, — ответил Сергей.
— Будет, — уверенно сказал старик. — А сами откуда?
— Из Москвы, студенты, — ответил Димка.
— Приехали на… долгоденствие, побыть наедине с природой, пообщаться с духами света и тьмы, — сказал Сергей.
Старик ничего не ответил. Димка бросил на Сергея испуганный взгляд, и тут старик заговорил.
Больше всего это было похоже не проповедь. Старик долго говорил что-то о равновесии света и тьмы, пару раз мелькнули слова «равноденствие», «долгоденствие», вроде бы даже «короткоденствие», но смысла проповеди ни Димка ни Сергей так и не поняли. Затем старик спросил что бы они хотели получить от сил света и тьмы?
— Да в общем ничего, — ответил Димка.
— Это уже хорошо, — сказал старик. — Значит вы поняли то, что я сказал.
— Нет, — вмешался Сергей, — а есть какие-нибудь э… возможности?
— Возможности безграничны, — сказал старик. — Что бы ты хотел?
— Ну я так сразу не знаю. — Сергей задумался. — Машину бы хотел. Фирму свою организовать хотел бы.
— Я не даю машину, я даю возможность.
— А я бы хотел стать известным академиком, — сказал Димка. — Есть такая возможность?
— Возможность у тебя и без меня есть всегда, что тебе мешает?
Димка задумался.
— Теоретически ничего. Окончу институт, аспирантуру, может докторскую напишу. Ну и так далее — если повезет.
— Так что мешает? — повторил старик.
Димка вспомнил про лаборанта.
— Люди иногда мешают, — вздохнул он.
— Ага, — казалось, старик обрадовался. — И тебе люди мешают? — он повернулся к Сергею.
— Ну да, — сказал Сергей. — Мешают.
Старик встал.
— Знаете что я вам дам? Я вам дам кукиш.
— Спасибо, — кисло усмехнулся Димка.
— Встань! — вдруг властно скомандовал старик и Димка невольно вскочил.
Следом вскочил Сергей, глухо звякнул топор, выскользнув из-под куртки. Старик мельком глянул на топор и скомандовал:
— Протяните каждый правую ладонь.
— Я левша, — сказал Димка.
— Значит левую.
Словно во сне, Сергей и Димка медленно протянули руки. Старик вдруг резко взмахнул обоими ладонями и ударил Сергея и Димку по рукам. Касание продолжалось доли секунды, но они успели почувствовать, что ладони старика просто ледяные, пронзительно ледяные.
— Теперь слушайте внимательно и запоминайте на всю жизнь, — властно приказал старик. — Как только кто-нибудь из вас покажет какому-нибудь человеку при личной встрече кукиш — с тем случится маленькая неприятность. Очень маленькая. Но запомните — с каждым разом мощность кукиша растет. Каждая следующая неприятность будет чуть больше. Примерно раз на трехсотый каждый из вас уже сможет убивать. Сначала тех, кто послабее — детей, стариков, затем мощности хватит на любого. Дерзайте!
Старик развернулся и, ни слова не говоря, пошел к воде. Бесшумно мелькнула в тумане желтая светящаяся лодка и исчезла.
— Ну что? — сказал Димка после долгой паузы.
— Херня какая-то, — поморщился Сергей. — И вообще надо спать ложиться, вон от костра опять одни угли остались.
Утренний холодок пролетел над рекой, отогнул полог палатки, подкрался к спальным мешкам и дерзкими холодными лапами вцепился в спящие тела. Димка и Сергей вскочили. Сергей побежал проверять удочки, а Димка начал колоть оставшиеся дрова — развести костер, а заодно согреться.
— Ого! — крикнул Сергей. — И еще! И еще! На каждой леске! Восемь штук! И какие огромные рыбины!
— Не соврал старик, — откликнулся Димка.
Вспомнив о старике, Сергей поморщился. Вчерашний вечер, яркий и насыщенный событиями, путешествиями и беседами, сейчас почему-то казался каким-то безнадежно далеким и забытым, будто произошел много лет назад.
Друзья наскоро открыли банку шпрот, посушили на деревянных щепочках кусочки хлеба и разогрели котелок со вчерашним чаем. Макароны, окаменевшие за ночь во втором котелке, пришлось выковырять прутиком в реку.
Погода несомненно испортилась. По небу шастали неблагонадежного вида тучки, периодически начинал капать дождь, со стороны Черной протоки и через островок, в сторону лодочной станции дул сильный ветер, как бы намекая, что пора ехать домой. К полудню стало ясно, что будет ливень.
Друзья быстренько собрались, погрузились в лодку и отчалили. Ливень начался когда они были уже на середине реки. С неба ведрами лилась вода, откуда-то сбоку появились волны, неприятно раскачивающие лодку, и Сергей с Димкой чувствовали себя уже не студентами-туристами, а скорее рабами-гребцами на древней галере.
Наконец они подплыли к пристани.
Сквозь пелену дождя замаячили бурые бревна причала и раскачивающиеся вдоль него на ржавых цепях зеленые плоскодонки с облупившимися бортами.
Подплыв поближе, друзья увидели необычное оживление. Светили фары, где-то в дождевом тумане ревел моторный катерок, бегали люди.
Димка и Сергей выгрузились на берег и увидели потрясающую картину: на причале, прячась под козырьком избушки лодочника, лежали люди. Рваные, обгорелые, сломленные страхом. Приглядевшись, Сергей и Димка узнали вчерашнюю женщину — предводительницу хоровода — и остальных ребят с островка. Глаза женщины были тусклые, руки перебинтованы, а лицо в копоти. Рядом стоял милицейский фургончик и две машины скорой помощи.
Сразу же подошли два милиционера и стали спрашивать Сергея с Димкой кто они такие, откуда приплыли и не видели ли чего необычного прошлой ночью. Сергей сказал, что ничего не видели, рыбачили на острове. Димка подсел к одной девчушке и принялся расспрашивать.
Девушка отвечала неохотно, словно в полусне. Единственное что смог выяснить Димка — это то, что мыс, на котором они стояли, сгорел напрочь, многие получили серьезные ожоги, хотя никто не погиб. Сгорели все вещи и даже лодки, точно так же взятые напрокат в «Рыболове-спортсмене». Полночи пришлось просидеть в тине, в воде, спасаясь от пламени, а под утро их подобрали катера рыбнадзора и привезли на пристань.
Димка так и не смог выведать что же произошло у них на островке этой ночью. Напоследок девушка лишь сказала с какой-то непонятной тоской: «Вы очень вовремя уплыли…»