– Этого никто не знает. Через пять минут может появиться.
– Хрен-то она появится. Где выход?
– Налево.
Олег побежал и оказался в самом настоящем лабиринте. Из одного коридора он попадал в другой, потом в третий и, наконец, какая-то дверь вывела его во двор. О машине он думать не стал. До дома Олеси быстрее добежать, без документов она никуда не денется. Ничего другого ему в голову не пришло.
* * *
Максимыч сделал умную вещь. Он позвонил своему приятелю, с которым встречался Громов, попросил его определить, где находится телефон Астахова. И быстро получил ответ.
– Астахов в черте города Челябинска. Туда же утром уехал Громов. Гагарина шесть, квартира сорок девять. Утром объект находился на месте.
Максимыч высадил Вербицкого у стриптиз-клуба.
– Я рвану в Челябинск, здесь рукой подать. Выставка проходит в местном театре драмы. До ночи они картины не вывезут, времени у нас хватит. Я вам позвоню.
Вербицкий позвонил дежурному. Приказ о его отстранении от дела еще не вышел, и он рискнул вызвать оперативную машину к стриптиз-клубу.
Ничего нового он в зале не увидел. Лица те же самые, стриптизерши тоже. Вербицкий прошел за кулисы под пристальными взглядами охранников, но никто не посмел преградить ему дорогу.
Три стриптизерши пудрили носики перед выходом к шесту. Вошедший мужчина их ничуть не смутил.
– Я из прокуратуры, девушки. Тихо, не дергайтесь. Сегодня у меня будут к вам самые невинные вопросы, но тот, кто первый соврет, поедет со мной.
– Ближе к делу, – пробасила блондинка. – Без вступлений. Говори, что надо?
– Ничего особенного.
Вербицкий положил колечко на стол.
– Знакомая безделушка?
– Это же Юлькино! Только где она, никто не знает. Пропала. Может, на юга подалась или в Египет. У нее в башке дури хватает, – пролепетала скороговоркой рыжая.
– С кем?
Вербицкий разложил на столе серию фотографий. Девушки сгруппировались вокруг.
– Вот этот за ней приезжал в последний вечер. – Девушка указала на фотографию Кулешова.
«Значит, Кулешов отвез ее в пансионат, а потом пошел к супермаркету за кассиршей», – сообразил Вербицкий.
– Последний вечер. А точнее? Какое число?
Одна из девушек глянула на календарь, висящий на стене.
– Пятнадцатое июня. Суббота. Я это точно помню.
– А раньше этот тип приезжал к ней?
– Нет, не видели, – заговорила другая девушка. – А эту телку я знаю. Ее Олесей зовут. Когда-то мы вместе начинали в стриптиз-баре «Арлекин». Но она давно уже отошла от дел. Это я познакомила ее с Юлькой. Может, у Олеськи прорезались лесбийские наклонности, она частенько появлялась в клубе и уводила с собой Юльку. Уж куда, мне неведомо.
– А вам не кажется, что они были похожи?
– Если только фигурами, ростом, сиськами, а так нет. Еще длина волос одинаковая. Но Юлька крашеная блондинка.
– А когда в последний раз вы видели Олесю?
– В мае, – сказала рыжая. – Потом пропала, но постоянно названивала сюда. У нас свой телефон есть.
Она указала на аппарат, стоящий в углу.
– А если Олесю покрасить в блондинку, они будут похожи?
– Только на ощупь, – рассмеялась рыжая. – Сами посмотрите.
Девушка покопалась в столе и достала фотографию симпатичной девушки.
– Это Юльке старый хахаль вернул. Мол, все! Отношения завязаны.
– Пожалуй, я возьму этот снимочек.
– Может, тебе еще наши подарить, если ты любитель порнушки?
Девушки рассмеялись.
– Вас я в любое время живьем могу увидеть, а Юлю уже никто не увидит. Сожалею, девушки, но Юля погибла в ночь с пятнадцатого на шестнадцатое.
Смех затих. Вербицкий взял кольцо, фотографии и ушел.
Может, он зря им рассказал правду, но и они не застрахованы от беды, если столько знают.
* * *
Олег ворвался в подъезд дома Олеси весь взмыленный, несколько кварталов ему пришлось пробежать бегом.
– Эй! Ты куда? – возмутился консьерж, преграждая дорогу.
– Иди к черту, старая развалина!
– Полоумный! Это же ты приносил цветы Олесе!
Громов заскочил в лифт и нажал на кнопку последнего этажа. Сейчас его никто не мог остановить.
На его удивление дверь открылась. Олеся стояла со слезами на глазах. Олег схватил ее за горло. Она не сопротивлялась.
– Ты решила, стерва, что меня так просто подставить?
Девушка закрыла глаза. Олег начал приходить в себя и ослабил хватку.
Олеся тихо заговорила:
– Денис сказал, что если я открою рот, он представит меня своей соучастницей и тогда мне до конца дней не выбраться на волю.
– Но звала меня ты, а не он. Значит, знала.
– Я ничего не знала, лежала, связанная, в гараже, с кляпом во рту. План составили Денис, его любовница стриптизерша и брат моего отчима. Он решил, что картины принадлежат ему.
– Водитель фургона Егор?
– Да. Я объявлена в розыск. Он мог убрать меня в любую минуту, но без меня они не могут продать ни одной картины. А деньги шли на его счет за границей. Я нищая. Денис получал проценты с продажи.
Олег отпустил девушку и присел на край кровати.
– Где этот хмырь?
– Егор? Он заберет картины из галереи в час ночи. Страшный человек, на все способен. Денис лишь пешка в его игре.
Олеся подошла к Олегу и погладила его по голове.
– Прости меня, если сможешь. Я действительно тебя люблю. Я не знала, что они хотят тебя втянуть в эту историю.
– Кто-то еще помогал им?
– Один продажный легавый. Он давно помогает Егору. Путает следы. Я должна продать все картины, а потом они поступят со мной, как с той стриптизершей. Меня уже нет, я труп. Все знают, где моя могила. Груз на ноги – и в реку.
– А убил тебя я. Они окажутся ни при чем.
– Все так. Но я буду жить, пока не продам картины, а тебя рано или поздно арестуют. Я не знаю, что еще они задумали. Профессор Горенберг очень умен и хитер. Он немец. Они расплачиваются с ним картинами.
– Мы их остановим. Одевайся, поедешь со мной.
– Куда?
– К Вербицкому. Он мне верит.
– Меня ждет тюрьма.
– Трупы аресту не подлежат.
– Хорошо, я поеду. Мне нужно десять минут на сборы.
Раздался телефонный звонок. Олеся сняла трубку.