– Ты иди своим путем, Илья, а я пойду своим. Ты законник, у тебя рамочки, а у меня нет никаких рамочек.
– Что ты задумал? – насторожился Вербицкий.
– Все зависит от обстоятельств, конкретного плана пока нет.
– Не лезь в пекло.
– Что ты, дорогой, я человек интеллигентный.
– Когда спишь лицом к стенке. Олег рассмеялся.
– Давай лучше еще выпьем!
4
Антон подъехал к дому Мэлы и долго сидел в машине. Он не знал, что ему делать. Из подъезда вышел консьерж и выбросил целлофановый пакет с апельсиновой кожурой в мусорную урну. Гордеев его вспомнил, ему он передавал пакет для управляющего. Старик тоже не мог забыть Антона, одна бежевая фетровая шляпа чего стоила.
Когда Антон вошел в дом, старик сидел за столом рядом с лифтом и чистил очередной апельсин. Увидев вошедшего, он встал.
– Сиди, сиди. Помнишь меня?
– Даже знаю. Вы же зять хозяина?
– Угадал. Как звать?
– Арсением.
– Ладно. Пусть будет Арсений, – Гордеев уперся кулаками в стол, нависнув над напуганным консьержем. – Михаил Игнатьевич заботится о своей репутации. Некоторые жильцы его беспокоят. Что скажешь о Мелиссе Марковне и ее муже?
– Очень солидная пара. Люди любезные, тихие, гостей не принимают. Но они вчера съехали. Вещичек-то всего два чемодана. Сели в машину и уехали, а ключи мне оставили. Деньги у них проплачены вперед, задолженности нет, так что я не препятствовал.
– А может, еще вернутся?
– Мелисса сказала, что они с Вениамином Борисовичем переезжают в другой город. Пожелала мне здоровья.
Антон облегченно вздохнул. Значит, Мэла уговорила мужа уехать. Гордеев уже собрался уходить, но его внимание привлек журнал под апельсиновыми корками. Стряхнув их, Антон увидел на обложке мальчугана с рыжей курчавой головой. В памяти всплыла фотография сына Мэлы, которую он видел в ее портмоне.
– Читаешь женские журналы, Арсений?
– Там очень интересная статья о лечении подагры. Моя старуха страдает этим недугом. Хотел ей отнести статью, но Мелисса попросила журнал, да так и не отдала. Пришлось заказать новый, спрашивать-то неудобно.
На обложке под портретом ребенка был указан номер страницы. Антон открыл ее, там шла речь о сыне известного столичного музыканта. Вундеркинд в пять лет уже выступал в консерватории.
– Скажи-ка, Арсений, а у Мелиссы есть дети?
– Ничего о детях не знаю. Жили они вдвоем. Точнее, она почти всегда была одна. Муж пропадал в командировках.
Сын фальшивый, визитные карточки фальшивые, а что же в ней настоящего? Почему он у нее ни разу не спросил, с кем она оставляет ребенка, приходя домой в позднее время, а то и вовсе не ночуя, как это было в случае с пансионатом.
– Честно говоря, я ее жалел, – состроил грустную мину консьерж.
– Жалел? Богатая, обеспеченная, красивая женщина. Чего же ее жалеть?
Старик подался вперед и заговорщицким тоном произнес:
– Веня ее обманывал.
– А ты откуда знаешь?
– У-у, я тут как-то за целым спектаклем наблюдал. Помнишь, когда здесь облаву проводили? Так вот, в тот вечер, как раз во время облавы, Мелисса проводила мужа на вокзал, он уехал в очередную командировку. На следующий день мы с ветеранами отмечали нашу очередную годовщину в ресторане. Можете себе представить, я вижу в зале кабака Вениамина Борисовича. И с кем? С нашим жильцом Иваном Васильевичем Топтуновым. Этот тот, что пропал вместе с сыном. Обыск у них на днях делали. Я удивился. Встречаясь в доме, они даже не здоровались, а тут сидят, пьют и о чем-то рассуждают.
– А кто из них раньше поселился в доме?
– Сначала приехали Веня и Мелисса, а через две недели отец с сыном.
– Ну и что дальше?
– Веня передал какие-то ключи Ивану, и тот ушел, а за столик к Вене подсела девушка. Я тогда очень обозлился. Ради дешевой куклы жену оставляет. Вот хитрец! Командировки придумал. А потом они ушли. Я из любопытства вышел в холл, хотел посмотреть: вместе они уйдут или нет. Веня взял ключи от номера, и они пошли к лифту. Тут-то мне все стало ясно. Мерзавец.
– О каком номере идет речь?
– Как о каком? Обычном номере. Ресторан-то находится в гостинице «Радужная». Недешевая забегаловка.
– Когда вернулся Веня из командировки?
– Позавчера. А вчера они уехали.
– Ты рассказывал эту историю ментам?
– Нет, я человек не болтливый. Да и с какой стати. Меня все про Топтуновых спрашивали, о Мелиссе речи не шло. Но от хозяина я ничего не смею скрывать.
– Ладно. Помалкивай.
Антон вышел на улицу и вновь увидел возле своей машины того же майора. Теперь он даже вспомнил его фамилию.
– Вижу, сиденье ты отмыл, Гордеев.
– Чего тебе от меня надо, Сладков? Раньше мною и моей жизнью никто не интересовался. Как только ушел из ментуры, стал спотыкаться об вас. То гаишники ко мне цепляются на каждом углу, теперь твоя рожа маячит. Плюнуть некуда.
– И вчера, и сегодня я выполняю свою работу. И у меня возникает вопрос, а не занимаешься ли ты тем же, чем и я, опережая меня на пару шагов. Колись, Гордеев, тебя Мелисса интересует?
– Этот дом принадлежит моему тестю, я заехал сюда по его просьбе. Есть еще вопросы?
– А здание Центрального статистического управления тоже принадлежит твоему тестю? Так вот, Гордеев, должен тебя разочаровать. Мелиссы Марковны Солюс в природе не существует. В Российской Федерации, во всяком случае, такая гражданка не значится.
По коже Антона пробежали мурашки.
– Езжай на работу, банкир. Там твой бывший начальник готов за тебя глотку перегрызть.
Сладков не врал. Не успел Антон приехать в хранилище, как его вызвал к себе управляющий. В кабинете Скороспелова сидели Вербицкий и подполковник Мякишев.
– Господа сыщики пришли по твою душу, Антон Филиппыч, – с какой-то непонятной веселостью сказал Скороспелов.
– Да, я слушаю.
– Приехал предприниматель Гостюхин из Лука-шей. Это его деньги мы сдали вам на хранение, – начал объяснять ситуацию Вербицкий. – Их мы ему, разумеется, до суда не вернем. Но он предоставил следствию документы, доказывающие, что похищенная сумма честно им заработана. Мало того, он предоставил список номеров и серий всех купюр. Нам нужно сверить купюры со списком, тогда не останется никаких сомнений, что мы нашли в тайнике грабителей деньги строительной компании, а не чьи-то чужие. Ведь мы обнаружили не два, а три миллиона. Придется отделить мух от котлет.
– И что от меня требуется, Эраст Петрович? – спросил Гордеев у начальника.