– Понял… – чуть усмехнулся Дэдлиб. – Я ведь здесь по делу. Это такая, может, удача, что я на вас налетел… Скажите мне: что за история с вами приключилась в воздухе?
Богдан качнул головой. Поправил очки.
– Вы ставите меня в довольно неловкое положение, господин Дэдлиб… Я сам просил всех, кто оказался невольными свидетелями, не рассказывать об этом досадном происшествии хотя бы до окончания празднеств…
– Да бросьте вы! Я же не газетчик, – с невыразимым презрением проговорил Дэдлиб.
– Вы – мой коллега, – кивнул Богдан. – Ну, скорее коллега Бага, но… Я понимаю.
– Меня интересует все, что связано с этим рейсом, – твердо сказал Дэдлиб. – Любая мелочь. Что привлекло ваше внимание, что позабавило? Неужели вы не можете мне сказать?
Богдан решился. Эти люди – Люлю, Дэдлиб, Юллиус – действительно были приятны ему, и он действительно им доверял.
– Тогда, как на духу, господин Дэдлиб, – я очень спешу и прошу вас составить мне компанию вон до того угла, где я надеюсь нанять повозку.
– Так какого же…
– Я вам расскажу по дороге.
– Идет, – кивнул Дэдлиб.
Богдан был короток – дело-то, в сущности, яйца выеденного не стоило. Они не прошли еще и половины пути, как он покончил с сутью происшедшего. Дэдлиб знай себе пыхтел сигарой; взгляд его отстраненно блуждал.
Когда Богдан умолк, Дэдлиб помолчал мгновение, а потом задумчиво произнес:
– Значит, не нашли. Искали, но не нашли… Вы не видели, часом, как выглядели вещи обыскиваемых? Не было там такого серого кожаного…
– Я же не спускался в вещник.
Дэдлиб запустил руку во внутренний карман куртки, порылся там и достал фотографию. Сунул ее Богдану чуть ли не в нос:
– Этот там был?
Богдан внимательно присмотрелся.
– Это один из тех, кого душили, – честно ответил он. – Еще попытался потом поскандалить…
– Факин' грейт… – пробормотал Дэдлиб, пряча фотографию. – Между нами. Я здесь именно из-за него. Мне позарез надо выяснить в посольстве, где он поселился…
– Вот как? Вы думаете, посольству это ведомо?
Дэдлиб покосился на него. Огрызок сигары задумчиво дернулся в углу его рта.
– Вы, возможно, не знаете, но в цивилизованных странах…
“Цивилизованных странах!” – с досадой отметил про себя Богдан.
– …существует для своих туристов железное правило: во время пребывания в Ордуси постоянно держать свои посольства в курсе относительно своего местопребывания. Ордусь… э-э-э… считается страной повышенной опасности.
– Опасности? – возмутился Богдан. – Да у нас преступность ниже в…
– Преступность ниже, а опасность выше. Тоталитарная же страна… империя и все такое. И потом, традиция у нас такая уже сложилась… Уж вы-то тут должны понимать, как сильны традиции. Ну, например… Вы, может, не знаете, вы не торговец… но, скажем, в Североамериканских Штатах против вас до сих пор действует поправка Вантуза-Швабрика, принятая, когда стало известно, что в Ордуси с ее повсеместным религиозным фанатизмом…
“Фанатизмом!” – возмущенно подумал Богдан.
– …кое-где еще практикуются человеческие жертвоприношения.
– Какая чушь! Да еще в позапрошлом веке…
– Знаю-знаю, – махнул рукой Дэдлиб. – Когда оказалось, что жертвоприношений давно нет, поправку все равно оставили в силе, потому что в некоторых отсталых районах вашей страны до сих пор браки заключаются не по любви, а в результате договоренности старших родственников жениха и невесты, а это вопиющее нарушение прав человека.
– Если хотите знать, – Богдана взяло за живое, – статистика убедительно показывает, что такие браки значительно прочнее тех, что заключаются личным волеизъявлением молодых, и…
– Да кому какое дело! Ну, прочнее… Права-то нарушаются! Потом было еще несколько причин, я сам всех не помню… В общем, в последний раз поправку сохранили потому, что в Ордуси в некоторых школах совершенно не преподается аглицкий язык. Это ведь тоже нарушение прав человека…
– М-да, – сказал Богдан после паузы. Они уже давно дошли до перекрестка, но Богдан и думать забыл про такси. Про поправку он слышал, разумеется, но такие мелочи были для него; не слишком-то интересовавшегося внешними пустяками и не обязанного делать это по работе, внове. – И после этого вы еще обижаетесь, когда тут вас называют варварами…
– А у нас называют варварами вас, – чуть пожал плечами Дэдлиб.
– Да, только для вас варвар – это некультурный человек, а для нас это – человек иной культуры. – В который раз в разговоре с иноземцем минфа был вынужден вспомнить эту прописную истину, но Дэдлиб хитро прищурился и погрозил Богдану остатком сигары:
– Это как поглядеть. Нет никаких иных культур. Есть только одна культура, просто одни продвинулись в ней больше, а другие – меньше! Ну… ну вот все когда-то были первобытными, прыгали по веткам и молились на дубы, секвойи или скалы. Потом немножко развились и – опять-таки все, только одни раньше, другие позже! – напридумывали всяких богов: охоты, ветра, войны… и принялись молиться им. Потом еще немножко продвинулись – и у одних возник Будда, у других Христос, все, по сути, одинаковые… Потом…
– Потом, – мягко прервал Богдан, – некоторые особо одаренные еще немножко продвинулись и стали окончательно культурными принялись молиться на прижизненный успех и его абсолютное мерило – счет в банке. И на сем история прекратила течение свое… Так?
Дэдлиб расхохотался. Потом сказал:
– Ладно, что это мы. Право же, мне-то это все до лампочки, понимаете меня? Я же вижу, какие вы люди – вы сам, ваш друг господин Багатур Лобо. Провались оно пропадом! Я вот о чем. Вас ведь это происшествие в воздухолете совсем не заинтересовало?
– Да в общем нет, – ответил Богдан, почти не кривя душой. Не рассказывать же этому славному варвару о том, что один из нападавших – похоже, приятель дочери его друга и начальника, к которой он, Богдан, питает самые теплые чувства и потому не хочет ни малейших неприятностей ни ей, ни ее знакомцу…
– Жаль. А то я мог бы кое-что рассказать вам в обмен.
– Ну уж расскажите…
Дэдлиб покосился на него внимательно и чуть насмешливо.
– Все-таки заинтересовало, – заключил он. – Пусть хоть и чисто по-человечески… Хорошо. Жирняга с фото – Франсуа бен Хаджар, коренной парижанин и, между прочим, секретарь и вообще доверенный человек умершего в мае прошлого года графа де Континьяка, последнего потомка древнего рода… там и крестоносны были, и мальтийские рыцари… И Константинополь они в свое время воевали, эти Континьяки, и Алжир… И, по слухам, собирали колоссальную коллекцию всяких редкостей. Поколение за поколением. А вот этот Франсуа… нет, не так. По порядку надо… – Дэдлиб достал еще одну сигару и закурил. Он явственно пребывал в нерешительности. Затянулся, оглядел помаленьку темнеющие небеса. – Да ладно! Какого черта! – сказал он сам себе. – Вы мне доверяете, я вам доверяю… Чтобы два культурных парня, каждый из которых считает другого варваром, – да не договорились? Не бывать такому!