Она умолкла.
— А вы умница, напарница еч Ли, — сказал Богдан чуть погодя. — Славная умница. Спасибо вам.
Принцесса улыбнулась, пытаясь скрыть то неподдельное удовольствие, которое ей доставила эта незамысловатая похвала. Вотще.
— Теперь расскажите мне о ходе следствия и о том, чем я могу вам помочь уже теперь, — сказала Чжу Ли и снова пригубила чай.
Откуда-то издалека донесся протяжный и однотонный выклик:
— Пиво драгоценной преждерожденной принцессы Чжу Ли!
Баг вздрогнул. Богдан хмыкнул. Принцесса смешливо прищурилась. Через несколько мгновений уже ближе, иной, но столь же протяжный выклик повторил:
— Пиво драгоценной преждерожденной принцессы Чжу Ли!
И вот наконец в павильон вошел слуга, неся обеими руками светящийся желтым светом, явно цельнозолотой и потому довольно тяжелый, поднос с чеканкой в виде танцующих цилиней и фениксов. На подносе возвышалась запотевшая бутылка пива и три яшмовых бокала на длинных тонких ножках.
— Пиво драгоценной преждерожденной принцессы Чжу Ли, — негромко, но очень внятно доложил слуга.
Принцесса, сразу став непроницаемо ледяной, небрежно указала веером на столик прямо перед Багом.
Когда слуга удалился, она тепло и чуть исподлобья посмотрела на Багатура своими бархатными глазами и спросила:
— Я сумела немного порадовать драг еча Бага?
Баг судорожно кивнул, с вожделением косясь на бутылку. Мгновение он сдерживался, а потом, вполне по-ордусски решив: семь бед – один ответ, еще наш Учитель Конфуций говорил: «Лишь не предпринимающий действий муж не совершает ошибок», — сгреб бутылку и, запрокинув голову, единым глотком опорожнил ее почти до половины прямо из горлышка. Поскольку он был не один, задумчивого медленного поглощения божественного напитка все равно не получилось бы; а жажда мучила Бага уже давно. На лице его тут же отразилось умиротворение, а желудок, если можно так сказать, освобожденно расправил плечи, впитывая живительную влагу.
— Послезавтра в полдень во Дворце Всеобщего Ликования я даю официальный прием, — сказала принцесса, повернувшись к Богдану. — Хотите – приходите, хотите – нет, рыбка дает вам возможность приходить ко мне в любое время сообразно вашим нуждам. Но прием в первицу – парадный, официальный, там дела не делаются. Расскажите мне все сейчас.
Богдан чуть помедлил, выбирая, как рассказать покороче и попонятней.
— Странное дело, — начал он. — Многослойное дело. Первый слой мы сняли уже к утру, прямо в ризнице. Второй соскребли буквально в последние минуты перед тем, как ехать к вам…
— И нет никакой уверенности, что мы его соскребли полностью, а также что под ним нет еще третьего, четвертого и так далее… — добавил Баг.
Минут за восемь Богдан рассказал принцессе обо всем, что они успели совершить за истекшие сутки.
— Водителей тех грузовиков не нашли пока? — показав, что она и впрямь слушала, спросила принцесса.
— Ищут.
— И у вас нет никаких соображений, кто, если не эта несчастная женщина, мог быть сообщником грабителей?
— Честно говоря, напарница Ли, мы не спали почти двое суток и уже довольно худо соображаем. Оба. Нужно прерваться на какое-то время.
— Вы можете отдохнуть здесь, — явно обрадованная, что может предложить напарникам нечто действительно им нужное, буквально вскинулась принцесса. — Я не подумала, когда приглашала… Нет, правда! Пустует столько помещений. Пять павильонов, три террасы и Левая Высокая Палата Созерцания Дамбы. Вам постелют, где угодно!
Предложение было соблазнительным – Богдан действительно с ног валился, перед глазами, несмотря на крепчайший чай, все уже плыло. Но дома ждали… Хорош он будет, вторую ночь не навестив жен! Он покосился на Бага. Тот был в буквальном смысле слова испуган.
— Нет, прин… то есть, единочаятельница… напарница Чжу. Ли. Нет! Надо ехать…
— Благодарим за любезность, еч Ли, — сказал Богдан, — но дома заждались. Я и так сорвался в середине ночи не в самый подходящий момент…
Принцесса вдруг отчаянно покраснела.
— Понимаю… — сказала она. Баг горестно тряхнул головой, взял бутылку и вторым глотком приговорил ее. По неистребимой привычке не возвращать пустую тару туда, откуда взял ее полной, искательно огляделся и, не найдя ничего подходящего, поставил ее прямо на устилавший весь пол длинношерстый ковер, рядом со своими подушками.
— Хорошо, — сказала принцесса. — Через несколько минут я дам вам разрешение удалиться. Просто я хочу уяснить для себя все и тоже поразмыслить ночью. Может, придет что-нибудь в голову. Удалось ли выяснить, в котором часу инок увел Бибигуль из помещения с крестом?
— Точно ни она, ни он не помнят, но ориентировочно – без двадцати час.
— Значит, нужно найти человека, который, не участвуя в ограблении, между без двадцати час и двадцатью минутами второго был на территории ризницы?
Богдан чуть поклонился.
— Напарница Ли все схватывает на лету.
Принцесса усмехнулась.
— И при этом все, кто был в ризнице, одинаково чисты, — подытожила она.
— Вернее, в равной степени чисты, — подал голос Баг. Богдан кивнул. — То есть они все могут оказаться как замешаны, так и ни при чем. В совершенно равной степени.
Богдан снова кивнул, а чуть погодя пояснил:
— Показания каждого из них не подтверждаются ничьими другими показаниями. Каждый может говорить и кривду, и правду. Свидетелей нет ни для кого.
Принцесса досадливо поджала губки.
— Как вы думаете, кому мог понадобиться крест? — спросила она после паузы.
— Ну, мало ли… — проговорил Баг с безнадежностью в голосе. — Камушки там цены немалой.
— То есть надо ждать, когда камни всплывут на нелегальном рынке? Возможно, вне страны?
— Если всплывут, то скорее всего – вне страны, — согласился Баг. — Тут с ними делать нечего, разве что держать дома, любоваться и никому не показывать. Узнают сразу.
Помолчали.
— Но мало ли на свете красивых аметистов, — вдруг даже чуть раздраженно сказала, встряхнув головой, принцесса. — Почему именно крест? Кому мог понадобиться именно крест?
— А я сейчас думаю о другом, признаться, — тихо сказал Богдан, глядя в пространство. — Кому мог понадобиться НЕ крест.
— Не понимаю, — призналась принцесса, а Баг вообще смолчал.
— Я и сам не понимаю, — признался в ответ Богдан. — Только вот… Коль скоро в том же здании было так много не менее ценных вещей, а взят был только крест, мы уверили себя, что нужен был крест. А действительно, если подумать спокойно: ну почему именно он? Не самый древний. Не самый дорогой. Почему? Может, лишь потому, что нас хотят уверить, будто нужен был именно крест, а на самом деле…