О нем ходили всякие легенды. Так, например, рассказывали, что прежде он служил в подразделении козачьей самообороны одной из местных управ и весьма отличился на этом поприще, а несколько позже работал водолазом. Именно к этому периоду относилось начало йогической деятельности: заботливо очищая дно одного из бесчисленных Александрийских каналов на глубине восьми с чем-то шагов [9] , будущий йог получил по голове металлическим ящиком со снаряжением, который случайно столкнул за борт водолазного понтона его неловкий товарищ. На поверхность Алексей поднялся уже просветленным, отринул водолазную сбрую и мирские устремления, погрузился в себя и начал спонтанно выходить в астрал. Поначалу Баг не знал, что и думать про обосновавшегося в харчевне Гарудина, а потом привык и даже исполнился к нему легкой симпатией.
Многие приходили в харчевню Ябан-аги именно затем, чтобы посмотреть на йога и на исчезающее неведомо как пиво. Некоторые принципиально сидели целыми вечерами недалеко от Алексея, стараясь дождаться момента, когда он наконец откроет глаза, но – вотще.
Баг любил харчевню «Алаверды». Здесь, помимо прочего, более чем пристойно готовили блюда ханбалыкской кухни, а паровые пельмени-баоцзы Ябан-аги ничуть не уступали лучшим тяньцзиньским образцам. Здесь Багу было спокойно, здесь, за бутылочкой пива «Великая Ордусь [10] », он мог просидеть достаточно долгое время. Столько, сколько хотел.
И помолчать вместе с Алексеем Гарудиным.
— Привет тебе, Ябан-ага, — Баг направился к стойке, хозяин семенил следом. — Сделай мне, пожалуй, цзяоцзы… Очень пельменей хочется. — Баг забрался на свой личный табурет и положил рядом ноутбук.
— С превеликим удовольствием! — Ябан-ага исчез за стойкой, что-то крикнул в сторону кухни и возник уже напротив Бага с кружкой холодного пива. Пена медленно оседала. — Удачен ли был ваш день, драгоценный преждерожденный?
— Спасибо, Яб, все благополучно! Ибо сказал же наш великий учитель Конфуций: «Только тот благородный муж достигает успеха, который ежечасно печется о продвижении дела». — Баг принял кружку и макнул губу в пену. — И налей-ка мне эрготоу [11] , ну знаешь – особой московской… Что-то я немного устал.
Иногда, вдалеке от знакомых, Баг позволял себе побравировать (только варварским словом подобное поведение и можно было назвать, ибо в родных языках Бага не было таких понятий за полной их ненадобностью) напускной некультурностью и даже где-то грубостью. Действительно, простонародный напиток эрготоу с московской торговой меткой в его кругу употреблять было не принято. Заштатный городок Москва, или Мосыкэ, расположенный в богатых кристально чистыми реками холмистых равнинах среднерусского раздолья, с детства любимого Багом, был известен исключительно своими гигантскими чадными заводами по производству низкопробных дурманящих напитков и зелий для самых невзыскательных и малокультурных слоев населения Ордуси. Собственно, этим производством городок и жил. Но уж зато известен он был этим как следует, по всей необъятной стране. А, возможно – Баг никогда не интересовался этим – и по всему миру. В любом случае считалось, что употребление эрготоу есть знак дурного вкуса – ведь есть же изысканные и дорогие сорта: «Маотай», «Улянъе» и многие другие. Баг отдавал им должное, но если хотел выпить чего-либо покрепче пива, шел к Ябан-аге и пил эрготоу.
Ябан-ага, услышав эту просьбу, расплылся в еще более широкой улыбке: еще бы, Багатур «Тайфэн» Лобо не брезгует простыми и добрыми напитками, так близкими его, Ябан-аги, сердцу! Перед Багом тут же возникло блюдечко с орешками – к пиву, и редька под красным перцем – к эрготоу. Еще через мгновение, источая сомнительный, но, без сомнения, пьянящий аромат, появилась и чарка с напитком. В полумраке бара эта чарка выглядела так уютно, так по-домашнему…
В ожидании цзяоцзы Баг извлек из-за пазухи трубку и подключил ее к ноутбуку, не самой последней модели «Золотому Керулену», но все же – с гигагерцевым обработчиком, гигабайтом деятельной памяти и совершенно безразмерным диском.
Баг с нежностью провел ладонью по лаковому коробу умной машины, украшенному инкрустацией в виде пары танцующих фениксов, и откинул экран. «Керулен» был его другом. Баг искренне любил «Керулен», регулярно кормил его всякими новыми деталями и иногда даже разговаривал с ним. «Керулен» отвечал Багу взаимностью со всей силой деятельной памяти.
— Приятного аппетита! — Ябан-ага поставил перед Багом блюдо с дымящимися цзяоцзы, блюдечко с соевым соусом и еще одно – с уксусом. — Не буду мешать вам утолять голод, преждерожденный, — улыбнулся он и отошел к другому посетителю.
Баг вооружился палочками, поднял чарку и отправил эрготоу в рот. Посидел, прислушиваясь к ощущениям: огненная жидкость, продвигаясь по пищеводу, наполняла все тело приятным, терпким теплом, — и подцепил пельменину.
«Керулен» загрузился, издал мелодичный свист и голосом Бага сообщил: «Вам почта!»
Так. Четырнадцать писем, в том числе срочная депеша из следственного управления Палаты наказаний.
Ладно, письма подождут, сначала – депеша.
Баг ткнул стрелочкой в депешу, погрузил безумную мешанину цифр и знаков в дешифратор и через мгновение получил приказ немедленно быть в управлении.
«А ведь сегодня я зван к великому наставнику любоваться жасмином, — машинально припомнил Баг, поедая пышущие жаром цзяоцзы и не забывая о пиве. — Старый добрый Баоши-цзы… Сколько лет я знаю его, а он становится все толще и мудрее. Ну да в любом случае, поесть-то я имею право?»
— Будь любезен, Яб, налей еще чарочку!
«Какого скорпиона там могло случиться? Только-только сделал им банду… Хотя бы день отпуска мне положен, или что они там себе думают, кабинетные черепахи?»
Разделавшись с цзяоцзы, Баг вернулся к «Керулену» и стал неторопливо проглядывать ленту новостей «Вся Ордусь».