— Мы вам признательны за помощь, единочаятель Абдулла, — сдержанно поблагодарил Богдан. — Если что-то вдруг выяснится, прошу вас не считаясь со временем немедленно связаться со мной.
— Да уж, кончено! Поиски взяты мною под личный контроль. Я отслеживаю ситуацию и днем и ночью. Где вы остановились, куда мне прислать провожатого?
— Постоялый двор «Меч Пророка». К десяти часам утра, — молвил Кормибарсов. — Поспешим, Богдан. Проведаем молодую, — Он коротко кивнул Абдулле и направился ко входу в больницу.
— Наставник, — повернулся Богдан к даосу, — окажите нам честь быть завтра в «Мече Пророка» в это время! Примите… — Богдан достал пару связок чохов, — примите на счастье!
Баг взял из рук друга «мзду на счастье», выразительно показал ему глазами на ожидавшего Абдуллу, беззвучно шевельнул губами: «Задержи!» — низко поклонился и отступил в темноту кустов.
— Единочаятель Абдулла, — Богдан положил Ничипоруку руку на плечо, — не откажите мне еще в одной маленькой услуге…
— Я слушаю, еч Богдан, — в голосе Абдуллы нетерпение проступало все явственнее.
«Куда ж ты так торопишься-то? — Невидимый в темноте Баг подкрался сзади к немецкой повозке. — Сказано же: не благоприятно тебе „иметь, куда выступать“. Удачи не будет. Сиди и жди, никуда не выступая, мы сами придем». — Он осторожно ощупал крышку вещника, нашел отпирающую ее кнопку, нажал, придерживая сверху.
— Нельзя ли завтра с вашим вэйбином получить подробную карту той местности, — продолжал Богдан, — это нам будет вовсе нелишним…
— Непременно, еч Богдан, все что вам потребуется. Ну, а сейчас я должен спешить: поиски пропавшего преждерожденного Кова-Леви не прекращаются ни на минуту, и мой долг обязывает меня быть в зиндане. Кроме того, у нас убийца не схвачен. Наверное, вы слыхали об убийстве дервиша Хикмета? Так что постарайтесь понять…
— Разумеется, я понимаю.
Баг ужом проскользнул в вещник повозки. Не пришлось даже принимать позу «нефритового утробыша»: внутри было пусто и вполне просторно. Сюда вполне могло поместиться два Бага и очень много мечей.
Подцепив ножом крышку, он аккуратно прикрыл вещник и оказался в полной темноте.
Минуту спустя Баг почувствовал, как повозка дважды всколыхнулась, приняв в себя тяжесть двух тел; потом хлопнули дверцы, и повозка тронулась с места.
Тиха асланiвськая ночь…
Баг сидел у фонаря на обочине дороги и всматривался в темноту. Ни повозки, ни грузовика – все будто вымерло этой замечательной ночью! С другой стороны, в обычаях человеческих спать по ночам, ведь еще великий Конфуций на вопрос пытливого Мэн Да, можно ли в ночное время суток составить далеко идущие замыслы или хотя бы приблизиться к постижению главного, отвечал: «Уху! Глупец! Благородный муж ночью спит!». Баг не знал пока, сколько благородных мужей приходится на каждую сотню жителей этого уезда, но так или иначе жители асланiвських окрестностей предпочитали этой ночью спать, а не ходить или ездить, отдавая тем самым должное мудрым советам Учителя.
Между тем, Багу позарез нужно было в город. И он уже десять раз пожалел, что так глупо разбил телефон, спасая от незаслуженных увечий неизвестного нахального кота. Теперь оставалось только досадовать на эту глупую случайность. С другой стороны, взять с собой телефон, будучи даосом, Баг никак не мог: во-первых, у ордусян существовало твердое представление о том, что бродячие даосы телефонами, тем более переносными, не пользуются, ибо, не соблазняясь сиюминутным, думают о вечном и брезгуют иметь отношения с новомодной техникой; а во-вторых, хорош бы он был, стоя у алтаря или гадая по гексаграммам, ежели б в тот момент в рукаве запиликала трубка. Но вот сейчас, именно сейчас телефон Багу был просто необходим: он стоял столбом на ночной дороге, в неведомом месте, не зная, какое направление избрать, и по дороге за полчаса не проехало ни одной повозки, ни легковой, ни грузовой, чтобы подвезти пожилого бродячего даоса хотя бы до окрестностей Асланiва, куда даос ой как торопился.
Ибо полученная информация окончательно сложила кусочки мозаики в одно целое и просто-таки распирала честного человекоохранителя.
«Три Яньло, — раздраженно думал Баг, — что за карма! Ну почему именно сейчас? Где какой-нибудь захудалый грузовик с эрготоу, тьфу ты, с горилкой?»
Баг с тоской вспомнил нескончаемые потоки многотонных фур, днем и ночью мчащихся из Мосыкэ по александрийскому проспекту Радостного Умиротворения, попросту называемом водителями Московским – уж в одной из них бродячему даосу определенно нашлось бы место! И он благополучно достиг бы пункта назначения – больницы «Милосердные Яджудж и Маджудж» или готеля «Меч Пророка», смотря по времени – когда удалось бы добраться до города. Баг помнил, что Богдан остался в больнице – но вряд ли он пробудет там всю ночь…
Требовалось срочно рассказать ему, что же Баг увидел.
…Путешествие в вещнике продолжалось довольно долго: сначала повозка двигалась стремительно и плавно, потом скорость заметно снизилась, начало трясти на ухабах, появились многочисленные повороты, и мотор натужно ревел; затем путь пошел под уклон. Баг понял, что повозка движется по горной дороге. Однажды она и вовсе остановилась: хлопнула дверца и кто-то, судя по голосу – ибн Зозуля, зашуршал в кусты. Замер. Раздалось вполне характерное журчание и удовлетворенный вздох. «Облегчился, мерзавец, — с негодованием понял Баг, переворачиваясь на другой бок, — чтоб тебе больше никогда не облегчаться! Да поразит тебя простатит до самой глубины твоей злобной железы!»
У Бага уже стала затекать шея, когда повозка остановилась окончательно. Мотор заглох, хлопнули дверцы и раздались удаляющиеся шаги.
Подцепив замок ножом, Баг подхватил меч и вылез в темноту.
Ночь благоухала ароматами позднего цветения трав и была исполнена многоголосой песни сверчков.
Повозка стояла недалеко от уходящей в невидимое небо смутно угадываемой скалы, выступающей из буйных зарослей местной растительности, в темноте толком неразличимой. Абдулла и ибн Зозуля, вооруженные фонариками, пробирались к скале между огромными валунами; узкие лучи света в своих беспорядочных прыжках выхватывали из ночи то ноздреватые камни, то некие безымянные для Бага кусты.
Кроясь за камнями, Баг скользнул следом.
Ибн Зозуля внезапно запрыгал на одной ноге, громогласно чертыхаясь.
— Вы что, в лесу?! — зло оборвал его Абдулла. — Совсем с ума сошли?!
— Так ведь камень, — оправдывался Зозуля, потирая ногу. — Камень ногу пронзил. Не видно ни пса…
— А фонарь вам на что? У, научник! Быстрее надо идти, каждая минута на счету теперь!
— Отчего же вы не послали меня сюда сразу? Я ведь хотел…
— Именно потому, что вы хотели. Теперь, когда мы оба думаем, что знаем ключ – я отнюдь не уверен, что вы, отыскав клад, не отсыплете себе оттуда на всю оставшуюся жизнь и не смоетесь подальше.