— Я не задержусь, — пообещала Зи, прикоснувшись к его руке и наградив благодарной улыбкой.
Хотя Нику не терпелось побыстрее согреться, он не сводил с нее глаз, пока она не скрылась в лесу. Зи походила на прекрасную фею, исчезающую в сказочном зачарованном лесу. На одно безумное мгновение Нику показалось, что она бросает его с детьми и никогда уже не вернется.
— Это Рождество? — Гретель понюхала коробок, который доктор держал в руках. — Хорошо пахнет.
Забыв о своей странной фантазии, Ник посмотрел вниз.
— Это часть Рождества, — пояснил он. — Пойдемте в дом. Я переоденусь, а потом покажу вам, как готовить яичный коктейль. Ваш первый яичный коктейль, — поспешно добавил врач.
* * *
Вскоре вернулась Зи с тяжелой охапкой дров. Чтобы собрать дрова, которые будут греть их до самого утра, ей пришлось углубиться в лес. Зи обрадовало то, что дети приятно проводили время с нежданным гостем. Но все же она сильно удивилась, зайдя в лачугу и увидев, что Гензель и Гретель вертятся, словно дервиши, буквально отскакивая от стен. Ведь они выглядели подавленными с тех пор, как столкнулись в магазине с этим… существом, выдававшим себя за Санта-Клауса.
Ник повернулся к Зи, вошедшей в дом. Он подбежал к ней, чтобы помочь сложить дрова. Врач успел сменить рубашку, но его брюки еще не высохли. Он выглядел слегка обеспокоенным.
— Клянусь, мой яичный коктейль безалкогольный, — уверял Зи Ник. — Не знаю, почему они так себя ведут.
— Не беспокойся. Это не из-за алкоголя, — пояснила Зи.
— А из-за чего? Из-за сахара?
— Нет, это то, что ты называешь… мускатный орех.
— Мускатный орех? — удивился Ник.
— Мускатный орех.
— Что ж, позор на мою голову! Никогда раньше не слышал о такой аллергической реакции. — Ник вздохнул, глядя, как дети буквально громят стены и мебель и заливаются смехом, сталкиваясь друг с другом. — Это ничего, что они так бесятся?
Зи посмотрела на полупустые чашки.
— Ничего. Скоро они крепко заснут.
— Николас Энтони! — позвала Гретель из-под расшатанного стола, стоящего посредине комнаты. — Можно нам попить еще Рождества?
— Не сейчас. — Ник сложил дрова на безопасном расстоянии от камина. — А это называется яичный коктейль. Почему бы тебе не вылезти из-под стола? Я расскажу еще о Рождестве.
— Хорошо.
Гретель что-то прокричала брату на их родном языке. Дети тонко захохотали, а потом послушно подошли к Нику, сидящему у камина. Гензель не удержался и сделал по пути еще одно сальто.
— Что еще бывает на Рождество? Мальчик прыгнул с шумом на одеяло.
Зи понимала, что Нику неловко сидеть на одеяле в мокрых брюках. Но все же он там оставался, пока Гретель не подсела к нему и брату.
— Знаете, Рождество — это пора любви.
— Любовь! — с презрением фыркнул Гензель. — Кому нужна любовь? Это для девчонок.
— Я говорю о братской любви, — поспешно уточнил Ник. — Мир на Земле и доброжелательность ко всем.
— Братская… то есть только к мужчинам? — Гретель обиженно выпятила нижнюю губу. — Это несправедливо.
— И к женщинам тоже, — добавил Ник. — И к детям.
— Как насчет лягушек? И рыб? — поинтересовался Гензель. — И кузнечиков?
— Да, и к ним. Мир на Земле для всех, — торжественно произнес Ник.
Внезапно он вспомнил об одной особенности детей. Он понял, что брат и сестра часами будут называть различных существ, если их не остановить.
Зи дала Нику чашку ароматного травяного чая. Он рассеянно поблагодарил. Девушку это рассмешило. Дав чай детям, она подсела к ним, бросив на пол второе одеяло. Ей явно нравилось сидеть поближе к огню и смотреть, как языки пламени играют с чертами лица Ника, заставляя его глаза блестеть, делая их цвет необычным — золотисто-зеленым. На ее родине глаза у всех были темными.
— Что еще бывает на Рождество? Я люблю еду, — заявил Гензель. — Расскажи нам о ней.
— Знаете, на Рождество принято есть определенные блюда, — сообщил Ник.
— Леденцовые палочки! — Зи вспомнила название конфеты, которую попробовала один раз, приехав в город.
Она пошла тогда с городскими детьми посмотреть на толстяка в красном костюме, пришедшего в торговый центр. Это было в декабре. Дети называли его Санта-Клаусом, но Зи знала, что они ошибаются. Настоящий Санта — это эльф. Мать иногда пугала ее им.
— Да, перечная мята — рождественский вкус, — согласился Ник.
— И яичный коктейль? — добавила Гретель.
— Пирог с поганками? — быстро вставил Гензель, чувствуя себя вне игры.
— Э… нет, — возразил Ник. Потом, увидев обиженное выражение лица мальчика, улыбнулся и добавил: — Это блюдо подойдет скорее для Хэллоуина.
— Хэллоуина? — переспросили Гензель и Гретель одновременно.
Зи назвала этот праздник на гэльском языке, и дети закивали. Они знали о некоторых языческих пиршествах, которые устраивали жители ближайшего города.
— Когда начинается Рождество? — поинтересовалась Гретель. — И когда оно закончится?
Вылавливая из своей памяти беспорядочные сведения о праздниках, Ник пояснил:
— В некоторых местах Рождество отмечают двенадцать дней, а в других празднуют всего один день.
— Почему? — удивился Гензель.
— Не знаю точно, но есть песня о двенадцати днях Рождества.
— Спой ее! — попросили дети в один голос.
Ник любезно согласился. Он прочистил горло и запел о серой куропатке на грушевом дереве. Детям очень понравилось, Как он поет. Они начали ему подпевать, когда Ник дошел до того места, где говорится, в какой очередности дарят подарки.
Когда они допели, Ник выпил залпом чай. На его лбу выступили капельки пота. Зи смотрела на него, совершенно очарованная.
— Спой нам еще песню, — попросила Гретель.
— Гм… хорошо… я знаю еще одну. О лапландском олене с красным носом.
Когда Ник начал петь, Зи потянулась за чайником, стоящим на камине. Она налила ему, брату и сестре еще чаю. Это был довольно вкусный напиток. К тому же травяной чай мог избавить от внезапной острой боли в желудке, притупить голод. Зи страдала из-за того, что дети были голодными, но она до утра не могла пойти на охоту, и если они не попьют чаю, то будут до завтра испытывать чувство голода.
Гензель и Гретель одобрили и эту песню, хотя даже после подробных описаний Ника не совсем поняли, что такое олени.
— Еще песню! Еще песню! — потребовал Гензель, хлопая в ладоши. — Песню о еде!
— Ну… — Ник выпил очередную чашку чаю и задумался. — Я знаю еще одну. В ней есть и о еде. — И начал петь.