— Ну ты… — прошипел он.
Я сграбастала его на руки и пошла вниз по лестнице.
— Рассказывай. Все. Мне надо знать, как выпутаться из этой истории.
Недоверчивый, но уже более осмысленный взгляд кошачьих глаз.
— Значит, не врешь? А где Вирх?
— Понятия не имею. — Главное — честно.
Особо много мне не рассказали. В основном — все то же самое плюс кое-какие подробности. Вроде той, что неизвестный мне Вирх, ранее живший в этом теле, постоянно бегает между мирами, имеет сестру, кучу врагов и временно залег на дно. Домой, в родной мир Вирха, как я понял, лучше не возвращаться. Почему — не уточнили. Сам же котенок является личным телохранителем вампира, для конспирации принявшим вид небольшого безвредного существа. Как я понял — на самом деле он похож на бенгальского тигра, только покруче… Но я слушала не очень внимательно.
— Значит, так… — Котенок сидел у меня на руке, старательно имитируя процесс мышления.
Я стоял у палатки с мороженым, свободной рукой шаря в карманах и разыскивая мелочь. Продавец угрюмо наблюдал за процессом, отгоняя мух от лица. Неподалеку от палатки по традиции располагались кабинки платных туалетов — хорошее, надо сказать, соседство для товара мороженщика. Да и хрен с ними, зато дешево.
— Стаканчик.
Цапнув монетку, мне извлекли что-то холодное, мятое и без палочки. Протестовать не стал, просто пошел дальше, кусая льдистую сладость.
— Короче, сядь где-нибудь. Вон хоть на ту скамейку в парке, а то мне при людях говорить нельзя. — Котенок, облизываясь.
Пожав плечами, иду к стоящей невдалеке свободной лавочке. Располагалась она у самой воды, что радовало, а вокруг росли деревья, укрывая от любопытных глаз. Здесь было тихо, сравнительно уютно, да и никто не мешал и не сновал перед носом. Так что можно было спокойно откусывать мороженое, изредка давая лизнуть котенку, и с умным видом выслушивать умозаключения зверя.
— Во-первых, закрой глаза — я просканирую мозг. Авось пойму, куда ты Вирха дела.
Я недоверчиво хмыкнула, но глаза закрыла. Душа потихоньку успокаивалась, думать не хотелось совершенно, исходя из вполне разумного предположения, что психика все-таки не железная. Вокруг меня пели птицы, у серебристой кромки воды суетились воробьи, не поделившие крошку хлеба, а яркое летнее солнце, словно раскаленный еж, царило над облаками.
Мягкая лапка коснулась лба, и осторожные волны тепла прошли сквозь мозг, окутывая туманом больную голову. Я расслабилась, чувствуя, как ветер приятно обдувает виски, скользя по прядям. Да и солнце уже светило не так ярко, а крики детей и шелест листвы, скорее… убаюкивали.
Но поспать не дали. Легкий укус за палец, и вот я снова открываю глаза, вопросительно глядя на серую морду.
— Гм… ну не знаю, как и сказать.
Я выгнула дугой правую бровь, молча ожидая продолжения.
— Короче, Вирх… никуда и не уходил.
— Н-да? — Мороженое капнуло на штанину — придется спускаться к воде и замывать.
— Угу. Вас там теперь либо двое, либо же просто он вчера сильно ударился головой, и ты — его временное помешательство.
Весело.
— И… что мне теперь делать?
— А что хочешь. Надеюсь, со временем все пройдет само. Мне же пока достаточно того, что с хозяином все нормально.
Я кивнула и встала. Котенок, обиженно мявкнув, упал с колен в траву и уже оттуда хмуро наблюдал, как я захожу по колено в мутную воду. Утки вежливо отплыли, стараясь не мешать.
— Эй, козел, куда? Дети ж смотрят, не вздумай топиться! — рявкнул мне какой-то толстый мужик с берега.
Угу, вот прямо сейчас наложу на себя руки и, булькнув, скроюсь под водой. Не дождетесь.
— Вирх, — неуверенно позвал котенок.
— Чего?
— А ты и впрямь?..
— Стираю.
— Чего?
— Штаны стираю, не мешай.
— А-а…
А дальше все было, как в самом дешевом романе. На безоблачном небе сгустились грозовые тучи, грянул гром, сверкнула молния и с треском вонзилась в меня. Я заорала, вода вокруг забурлила, накатывая непонятно откуда взявшимися метровыми волнами. А в грудь врезалось что-то небольшое и колючее.
Потом — полный мрак… и смешная мысль о том, что я все-таки утоплюсь.
Тепло. Уютно. Уже второй раз за прошедшие сутки я прихожу в себя, лежа в мягкой теплой кровати. Видимо, врали все романы о том, что после обморока обязательно должна быть холодная темница с полчищами крыс. Ничего подобного. Даже котенок, свернувшийся клубочком около груди, не раздражал.
Из любопытства осторожно открываю один глаз, пытаясь понять, где это я очутилась.
Не общага точно. Странная небольшая комната, полностью обитая деревом. Или же само строение деревянное? Не знаю. Около кровати, за письменным столом, склонившись над древним манускриптом, сидит мужчина и что-то пишет, поскрипывая пером. Высокий, худощавый, с узким лицом и черными, живыми как ртуть, глазами, он так и излучает силу и уверенность в себе. Волосы коротко и неровно острижены. Нижнюю губу слегка прикусывают кончики острых клыков. Я тихонько вздохнула, любуясь идеалом и млея от восторга: наверняка он-то меня и спас.
— Очнулся?
Восторг умер, не выдержав мысли о том, что я теперь тоже парень.
— Да.
— Вставай.
Пришлось кое-как выбираться из такой уютной и теплой кровати, стараясь не разбудить кота.
— Вещи в углу. Одевайся и можешь идти.
Угрюмо смотрю на грязную кучу еще сырой одежды.
— А-а…
— Можешь не благодарить. Я всех спасаю.
Меня перекосило — в общем-то и не собирался.
— А как тебя…
— Вас, — уточнил идеал, продолжая поскрипывать пером.
— …вас зовут? — не стала я возникать.
— Как надо, так и зовут. Вали отсюда.
Я сжал зубы, но одежду подобрал, хмуро наблюдая, как с поднятых штанов капает вода.
— Они мокрые.
Перо перестало скрипеть, на меня впервые посмотрели. Я попытался улыбнуться.
— И что дальше? Хочешь — иди без штанов. Мне в общем-то все равно.
Скрип зубов, молча пытаюсь просунуть ногу в правую штанину, но нога не лезет, а по телу проходит дрожь отвращения и холода.
— Гадость, — ни к кому конкретно не обращаясь.
Тяжелый вздох и что-то синее, кинутое в меня. Попали в штаны, которые тут же зашипели. Я испуганно бросил их обратно в кучу, и теперь шипела уже вся одежда, исходя тяжелым паром. Мужчина снова склонился над пергаментом, макая перо в чернильницу.