То, что произошло в течение последующих нескольких минут, Чейну не могло привидеться даже в кошмарном сне. Он оказался в самом настоящем аду, но не огненном, а водном. Студенистые скалы вдруг начали дружно расти, закрывая проход бригу. С неба посыпались сверкающие глыбы, поднимая фонтаны брызг. В довершение всего мертвая зыбь превратилась в громадные волны, которые швыряли бриг, словно щепку.
Корабль почти потерял управление, но это «почти» и спасло его экипаж. Напрягая все силы, Чейн сумел-таки провести бриг через жуткий лабиринт и спустя несколько минут вывел корабль на сравнительно спокойный участок море-косма.
Когда Чейн позволил себе оглянуться назад, то, к великому удивлению, он не увидел ничего, кроме широкого пространства желтой пены. От гигантской горы не осталось и следа. Ничего не осталось и от пяти крейсеров Триумвирата.
Бриг выглядел так, словно побывал в мясорубке, но остатки парусов все же позволили ему сохранять довольно приличный ход. Далеко впереди, сквозь дымку тумана, виднелся большой желтый остров. Наверное, это было то самое желтое солнце, к которому Чейн так стремился приблизиться, чтобы скрыться на одной из его планет. Но сейчас все это потеряло смысл. Бриг мог спокойно следовать в сторону Мидаса.
На палубу поднялись Дилулло и Мила. У обоих были такие изумленные и смущенные лица, что Чейн невольно рассмеялся. Разумеется, его друзья, не имевшие инверс-очков, терялись в догадках, что же произошло.
Мила робко подошла к варганцу и, поднявшись на цыпочки, поцеловала его в щеку.
— Морган, прости, — тихо сказала она. — Ты — гений космоса, а я оказалась полной дурой… Не знаю, что произошло, но это было ужасно! Такого космического шторма я еще не видела.
— Все нормально, девочка…. Джон, возьмите штурвал. Ведите бриг прямо к Мидасу. А я пойду немного отдохну.
— Да, конечно, — кивнул Дилулло. — Только вот этот дурацкий скаут… Он торчит в нашей корме, словно заноза в заднице, и не дает космобригу набрать хороший ход. К тому же я заметил в кормовом отсеке небольшую утечку воздуха. Словом, скаут надо вытолкнуть наружу и наложить заплату на обшивку. Наши парни уже притащили в кормовой отсек большой лист стали и сварочные аппараты. Но без крана они с такой работой не справятся. Понимаю, ты здорово устал, но… Чейн устало сказал:
— Ладно, я все сделаю.
— Я надену скафандр и помогу тебе! — пылко воскликнула Мила.
Варганец покачал головой:
— Нет, помощь мне не нужна…
Пошатываясь, он направился к трапу, перешагивая через многочисленные обломки мачт. Мила и Дилулло растерянно глядели ему вслед. Больше всего их смущало то, что Чейн, похоже, отныне на самом деле не нуждался в их помощи.
Эту ночь Шарим и Штольберг не сомкнули глаз. Они перешли из своих апартаментов в пункт дальней связи и оттуда пытались руководить космической битвой. В зале, где работало более двух десятков операторш, стоял такой крепкий мат, что лица юных девушек пылали. Однако на них никто не обращал внимания.
Особенно буйствовал Шарим. Ему приходилось участвовать в многочисленных стычках с пиратами из Хаосада, которые нападали на его эскадру контрабандистов. Ни разу Шарим не проигрывал и потому считал себя непобедимым. Но сейчас, несмотря на все его усилия, флот Триумвирата терпел позорное поражение. И от кого — от простых старателей, которые и космоса-то настоящего не нюхали!
— Кретины, ублюдки, трусы! — орал Шарим, бессильно глядя на огромный экран, на котором высвечивалась панорама грандиозной битвы. — Почему вы не стреляете? У ваших противников и оружия-то нет, одни жалкие пукалки… Крейсер 19, куда ты направился? Иди в самую гущу боя и молоти по кораблям бунтарей из всех орудий!
Но все его гневные призывы не принесли никакого результата. Крейсеры Триумвирата действовали так неуверенно, что оба шерифа просто не верили своим глазам. Казалось, капитаны крейсеров думали только о том, как бы сдаться повстанцам без боя. А порой они даже в панике начинали обстреливать друг друга, увеличивая общий хаос.
К утру стало очевидно, что флот Триумвирата, несмотря на свое явное преимущество в военной мощи, потерял инициативу. Пять крейсеров были подбиты, два по непонятной причине исчезли с экранов. Но хуже всего, что более десятка крейсеров, оказавшихся в гуще битвы, внезапно прекратили стрельбу и замедлили ход. Одновременно прервалась связь с их капитанами. Поневоле складывалось впечатление, что крейсера либо захвачены повстанцами, либо сами выбросили белый флаг.
— Проклятый Аббебе! — зарычал Шарим, в бессильной ярости глядя на экран. — Он должен был взять на себя командование эскадрой, а вместо этого чертов урод увел с поля боя линкор и шесть лучших крейсеров! Видите ли, ему очень хочется побыстрее посчитаться с Морганом Чейном. Ублюдок, он фактически предал нас!
— Да, дела идут неважно, — отозвался Франц Штольберг. Сморщившись, он начал массировать бок. — Ох, опять схватило… Пойду полежу в своем кабинете.
Шарим с подозрением воззрился на партнера.
— Диваны есть и в этом зале, — жестко сказал он. — Уж не хочешь ли ты дать деру с Мидаса, старичок? Штольберг возмутился:
— О чем ты говоришь? Я готов биться с бунтарями до последней капли крови! Тем более что другого выхода у нас просто нет.
Шарим криво усмехнулся, с подозрением разглядывая пожилого шерифа.
— У тебя, старичок, всегда есть запасные выходы. В этом деле ты мастак! Помнишь, как мы однажды сцепились возле Тирраны-3?
Моя эскадра взяла твой крейсер в кольцо, из которого и мышь не смогла бы выскользнуть. А когда мы ворвались на твой крейсер, тебя там попросту не оказалось. Ты надел скафандр, прихватил с десяток портативных ускорителей и в одиночку приземлился на планете! Понятное дело, что ни один радар тебя не засек… Думаешь, я забыл про тот случай?
Шарим озадаченно поджал губы. Он на самом деле собирался тайно покинуть Мэни-сити, а затем направиться на скоростной космояхте на одну из своих тайных баз в западном секторе Клондайка. Но жесткий взгляд Шарима отрезвил его. Красавчик-араб был очень опасен и имел дурную привычку убивать своих ближайших друзей за малейшее неповиновение. Впрочем, и он, Штольберг, всегда стрелял первым. Мини-бластер лежал у него в потайном кармане кителя. Может, пора пустить его в ход? Нет, пожалуй, еще рановато. С Морганом Чейном одному ему все равно не справиться.
Штольберг с обиженным видом поплелся в угол зала и со стонами улегся на диване. Он не переставал массировать правый бок, то и дело поглаживая через ткань рукоять своего мини-бластера. Это успокаивало боль лучше любого лекарства.
Через три часа ситуация окончательно прояснилась. Даже несведущие в военных делах связистки поняли, что битва окончательно проиграна. На лицах женщин появилась растерянность. Две трети флота повстанцев продолжали вести бой с остатками эскадры Триумвирата, но около сорока кораблей уже прорвались через изрядно поредевшие ряды противника и, выстроившись в три колонны, двинулись к Мидасу.