Я покачал головой.
– Не надейся. Местные арабские красотки напоминают плохо прожаренную колбасу. Впрочем, если тебе не жалко денег, согласен на пари. Я спорю всегда на один франк. Какой срок?
– Месяц! – на лице Прюдома проступила довольная ухмылка. – Вот уж не знал, где доведется разбогатеть. Позовем свидетелей? А то еще откажешься, знаю я тебя.
– Свидетели обязательно будут, – решил я. – Послезавтра. Тебя устроит, если мы все это организуем на морском берегу?
В коридоре вновь было тихо, пустая гостиница спала, однако ему вдруг почудилась, что ночь позади. Где-то далеко на востоке, за холодными зимними песками, уже проступило неясное белое пятно, предвестник рассвета. Можно было взглянуть на висевшие прямо напротив входной двери большие часы в деревянном коробе, но Ричард Грай предпочел просто поверить. Скоро утро, ночь ушла.
Да, ночь ушла, а вместе с нею исчез страх. Деметриос унес его с собой, оставив взамен портфель, когда-то врученный ему на хранение. Летом 1943-го, уезжая на Корсику, Ричард Грай еще не мог точно знать, где и как завершится его путешествие. Поэтому и оставил запас, резервный контейнер, на самый-самый крайний случай. Такой, к примеру, как нынешний.
Бывший штабс-капитан, невольно улыбнувшись, вновь вспомнил полные ужаса глаза грека. Деметриос всегда пытался узнать больше, чем нужно, но на этот раз откушенный кусок застрял у него в горле. Не проглотить и не выплюнуть.
Ричард Грай невольно посочувствовал давнему знакомому – и забыл о нем. Портфель черной кожи лег на стол. Замок открывался без всякого ключа, но владелец портфеля не стал спешить. Грек, несмотря на все клятвы, наверняка сунул свой любопытный нос в кожаное нутро, но присвоить ничего не решился, иначе бы не пришел сюда, даже не дождавшись рассвета. Значит, в портфеле все на месте. Ждало – и еще подождет.
Оружие!
Кобура пахла кожей и ружейной смазкой. Ее можно было тоже не открывать. Деметриос, любитель редких настольных игр, в огнестреле разбирался ничуть не хуже. Ричарду Граю довелось убедиться в этом лично, причем не один раз. Значит, пистолет в полном порядке. Едва ли грек настолько коварен, чтобы сточить боёк или сломать автоматический рукояточный предохранитель.
Тяжелый металл с еле различимым стуком лег на столешницу. Ричард Грай прикоснулся к холодной рукояти, немного подождав, взял пистолет в руку. Он никогда не любил оружие. Относился к «железу» спокойно, как к удобной обуви – вещи совершенно необходимой и полезной. Однако сейчас бывший штабс-капитан внезапно почувствовал, что наконец-то стал самим собой, комплектным, без всякого ущерба. Давно забытое ощущение уверенности в себе и в том, что он делает, оказалось настолько сильным, что Ричард Грай заставил себя разжать пальцы и положить оружие на самый край стола. Потом! Сначала надо привыкнуть.
Сам пистолет был ничем не памятен, разве что тем, как попал в руки. Незадолго до войны Жан Марселец ввязался в чрезвычайно сомнительную историю с местными арабами. Тем понадобилось оружие, причем не дюжина украшенных чеканкой «стволов» для подарков к празднику, а достаточно солидная партия, включая пулеметы. Ричард Грай сразу же посоветовал отказаться от сделки. В лучшем случае все это богатство будет перепродано вечно враждующим племенам Сахары, но куда вероятнее иное. Арабы тоже готовятся к войне, выжидая удобный момент для восстания против слишком возомнивших о себе «афрангов». Марселец, человек легкий, решил все же рискнуть. Оружия было много в Испании, где совсем недавно закончились бои. Вывезти и выгрузить оказалось просто, но на берегу, недалеко от бухты с невеселым названием, началось настоящее сражение. Одно из сахарских племен решило перехватить груз, заплатив не золотом, а кровью.
После того, как сделку все-таки удалось завершить, убитых торжественно похоронили на городских кладбищах – католическом и мусульманском соответственно. Марселец же, умудрившийся получить две пули в предплечье, подарил другу Ричу испанскую «Астру-300». Пистолет не из самых престижных, зато простой в применении и относительно легкий. Ричард Грай пристрелял подарок и запер в сейф. В город он брал иное оружие, куда более смертоносное. Поэтому и оставил «Астру» на попечение Деметриоса, не слишком рассчитывая вновь взять ее в руки.
Теперь пригодилось…
Бывший штабс-капитан был весьма посредственным стрелком. В иной, далекой жизни он успешно «мазал» по мишеням, едва сумев отстрелять «офицерское» Упражнение № 3. Впрочем, в мире, где он жил, оружие не было предметом первой необходимости. Потом же, в серо-черном варианте Мультиверса, револьвер и пистолет стали такой же частью быта, как бритва и зубная щетка. Стрелял Родион Гравицкий, а позже и Ричард Грай, по-прежнему скверно, однако для того, чтобы попасть в человека с дюжины шагов, навыков вполне хватало. Поэтому он предпочитал оружие простое, не слишком тяжелое, удобное для «скрытого ношения». Приходилось в самую лютую жару надевать пиджак, что было, конечно, не слишком приятно, но постепенно стало привычкой.
Ладонь вновь легла на холодный металл. Прикосновение возбудило, заставив вновь ощутить привычное желание – действовать, идти вперед и добиваться своего. Нет, не оружием, не спрятанным под пиджаком «бельгийцем» Browning M1906 и не старым «наганом» в поясной кобуре. Стрелять Ричарду Граю приходилось не слишком часто, но холодный металл самим своим присутствием упрощал задачу, прокладывая прямой путь и заставляя отступать врагов. Бывший штабс-капитан усмехнулся, вспомнив, как когда-то, в давние-давние годы, сомневался, сможет ли выстрелить в человека. Не в бою, когда враги кажутся ожившими ростовыми мишенями, а чтобы лицом к лицу. Достать оружие, посмотреть прямо в глаза…
Тогда у него был «наган», самый обычный, офицерский, двойного действия. Он уже успел потратить дюжину патронов, но так ни в кого и не попал.
– Девушка! Девушка, вы куда?
Даже не обернулась. Проскользнув вдоль стены к самому выходу из подворотни, попыталась шагнуть дальше, во двор, на рассыпанный и затоптанный в мокрую грязь уголь. Пули, словно только и ждали – ударили разом, кучно, выбивая из стен мокрую крошку. Девушка попятилась, оступилась, с трудом устояла на ногах.
…Два двора, побольше и поменьше, между ними – пятиэтажный доходный дом. Подворотня – и мы в подворотне. Были и ворота, от них уцелела одна створка, вторую вырвали напрочь. Мы с девушкой по разные стороны – слева она, справа я. Между нами – пять шагов и небольшая лужица…
Я прижался лицом к холодному влажному кирпичу, осторожно выглянул. Двор… Два тела лежат совсем рядом, шинель с зимней шапкой и короткое пальто при черном кепи. Чуть дальше, прямо в луже, мокнет мосинская «трехлинейка». Эти уже довоевались. Дальше еще кто-то…
Голову я успел убрать вовремя, ровно за секунду до очередного свинцового залпа. Пристрелялись! Неудивительно, бой идет с самого утра.