Да, лет двадцать. Пожалуй, и больше — если по «тому» счету. Когда мы познакомились, тебе, как и сейчас, было… Было и есть. А мне… «Здесь» у меня нет возраста, я даже не знаю, как выгляжу. Странно, правда? У такой красивой, как ты… Красивой, красивой, Л, не скромничай! У такой красивой — и нет зеркала. «Здесь» вообще нет зеркал. Все о зеркалах знают, но ни у кого их нет. И хорошо, что так, в зеркало смотреться нельзя. А вода «здесь» не отражает — лица не отражает, специально проверял. И стекла не отражают. Когда спишь, нельзя глядеть в зеркало, первое правило…
Нет, «там» бы тебе не понравилось. Мне самому «там» не очень нравится. «Здесь» время более доброе, люди не уходят навсегда, не старятся, не болеют.
Они еще у подъезда? Надо было лишний круг проделать, свернуть к моему дому… Только мне туда сегодня не хочется, Л! У дома темно. И кладбище слишком близко. Оно, проклятое, с темнотой расползается… Да ну его, еще вспоминать такое!
«Здесь» по-другому чувствуешь, совсем по-другому. Когда не спишь, все очень грубо, неестественно, такое и вспоминать не захочется. Поэтому я тебя помню, Л, помню и когда не сплю, хотя не могу даже представить, как ты выглядишь. Все очень хорошо, Л. Жаль, имени твоего не слышу. И своего тоже… Ты для меня — всегда Л. В общем, пусть тот, который не спит, завидует. Да, конечно, не он — я. Мы с ним (со мною!) почти что доктор Джекиль и мистер Хайд. Мы — целое, единое целое…
Конечно, спешить некуда. Пусть те, у подъезда, поскучают! Пока светло, не сунутся. Знаешь, а у нас с тобой куча времени. Вагон! Хеопсова пирамида!..
[…………………………..]
— …Держишься? Держись крепче, сейчас мы им покажем! Шлем надела?!
Ходу! Газ до упора! Ходу-у-у-у! Не ожидали? Думали, если «там» я так и не научился ездить на мотоцикле…
Какие узкие улочки! Почему я раньше не замечал? Ничего, проскользну, главное — не снижать скорости. «Там» бы я уже сто раз разбился — вдребезги, в кровавые клочья. Поэтому я-неспящий не люблю мотоцикл, «там» я вообще очень осторожен.
«Здесь» — нечего бояться!
Ходу, ходу! Вот вам! Догнать думали, поймать думали? Не поймаете, сейчас день, ночь еще на севере, возле огромных девятиэтажек, на том поле, откуда начинается дорога…
Вспомнил! Вспомнил, Л! Там, на юге — день, вечный день, главное — туда добраться!.. Держишься? Ты у меня молодец! Теперь повернем, и они отстанут, они обязательно отстанут… Держи-и-и-ись!!!
Конечно, и «там» можно сесть на мотоцикл, невелика наука — научиться, но дело не только в скорости, в пьянящей, сводящей с ума скорости, в улицах и кварталах, мелькающих перед глазами. Важно не только куда и с кем мчишься, от кого — еще важнее. От кого — и от чего. «Там» незачем убегать от ночи.
Ходу!
[…………………………..]
— Мы уйдем, мы все равно уйдем, Л! Сзади ночь, я знаю, она догоняет, она совсем близко. Но не беда! Ручку газа — до упора, дорога свободна, город позади. Давно тут не был, все почти забылось. Дальше, кажется, станция, маленькая железнодорожная станция, мы ее обогнем, там нас наверняка ждут.
Держишься? Не устала? Ходу!
Мотоцикл придется оставить. Жаль…
[…………………………..]
— Это еще не ночь. Вечер, ранний вечер, тут не бывает ночи. Не должно быть, это юг. Не бойся, Л! Мы успеем, надо подняться на горку к метеостанции, там должен кто-нибудь быть.
[…………………………..]
— Закрыто… Опередили! Видишь, там, слева, могилы? Вход в Туннели! Мы должны успеть. Должны!
В этот дом я никак не хотел попадать.
В нем самом нет ничего плохого, напротив, часто здесь бывал, я его очень хорошо помню.
…Если заходить с улицы, то прямо — дверь в сад, комнаты — направо. Нет, не совсем так, направо — большая зала, высокие окна выходят на тихую улицу…
Почему тихую? По ней же ходит трамвай!.. Нет, не ходит, трамвай ходил раньше, когда было светло. Теперь — пусто, и улица пуста, и сад.
Итак, зала, из нее выход в комнаты. Самая дальняя имеет балкон… Нет, какой балкон, дом одноэтажный! Там выход на крыльцо, на старое потрескавшееся крыльцо, на нем хорошо пить чай — и смотреть на сад.
…Сада нет. Двор пуст, ни деревца, только у дальнего забора — уродливый сарай.
А еще над входом есть надпись, кажется, арабская, витая вязь в три строчки… Отчего — арабская? Арабская была возле источника, того самого источника, возле которого столько лет…
Где? Когда? Отчего не помню? Или это было «там»? Иногда путаешь «там» и «здесь». Арабская надпись, три строчки. Потом камень украли, грубо выломали, осталась дыра с неровными, серыми краями.
[…………………………..]
Надпись на латыни! Большие ровные буквы: «SALVE». Когда не сплю, то, конечно, знаю, что они означают, но сейчас… Даже любопытно, отчего мы (мы? оба мы — я!) помним так по-разному? «Salve»…
«Здравствуй»! Всего-навсего «здравствуй»! Все-таки вспомнил. «Здравствуй», «привет» — а также «прощай». Латинское наречие от «salvus»…
А на каком языке мы все «здесь» разговариваем? Я всех понимаю, меня тоже…
В Дом «Salve» заехали зря. «Мы» — кто? Ехали на велосипедах, как раз с севера, по дороге, которая ведет…
Не важно! Это все не важно. Вместо того чтобы свернуть направо, к дому, мы (я?) поехали налево, по этой тихой улице. Как же я мог забыть? На севере почти всегда вечер, оттуда очень опасно возвращаться, надо ехать дальше, к морю, как можно дальше. За перевалом безопасно, там ночь не нагонит.
Я оказался здесь. За окном — вечер. Кладбище рядом.
Днем могилы почти не видны. Только если нет солнца, если осень, они иногда появляются. Но тогда можно не бояться, можно спокойно бродить по аллеям, читать надписи на надгробиях, листать рукописи…
Отчего так? Почему на могилах лежат рукописи? Не книги — листы бумаги, исписанные обычными чернилами? Ведь «здесь» тоже бывают дожди! Кажется, на некоторых надгробиях есть козырьки, но все же… Впрочем, я давно такого не видел, даже днем стараюсь держаться подальше.
Может, тут и остаться, в Доме «Salve»? Ночью тут не страшно, страх сюда не войдет, останется снаружи, на тихой улице, даже если надгробия окажутся у самых окон.
Нельзя! Так можно было поступить раньше, когда было светло. Теперь — нельзя. Кажется, именно здесь я умер в первый раз…
Идти некуда. Днем улица тянется дальше, там даже можно сесть на автобус. Ночью — глухо. Тупик. Сейчас — Время Кладбищ.
Когда светло, можно не бояться, и я иногда обхожу их все — и то, что под окнами, и дальнее, и военный мемориал, где у служителей черные повязки с «мертвой головой». Обходил — прежде. А вот сейчас — нельзя, нельзя, даже днем!..
Выходит, я был прав? «Здесь» тоже есть Время? Не дискретное, рваное — а самое настоящее? С каждым годом все меньше света, все чаще — ночь. А что впереди?