К общежитию пришёл как раз к окончанию смены. От Вариного завода до знакомого подъезда всего ничего, три минуты ходу. Подождёт, встретит…
Подождал, только не встретил. Шёл народ — сначала густой толпой, потом по одному, по два, стоял Алёша в сторонке, поглядывал внимательно. Пока ожидал, о многом успел подумать. И о том, что синяки с лица почти сошли, только у левого виска тёмное пятно осталось — на память. И что зря эти дни ни звонил, ни приходил. Мало ли чего Варя сказала! Ей наверняка невесело, а он только о себе думает.
Не только о себе, конечно. И позвонить хотел, и в гости заглянуть, только не решался. А сейчас решился — и что?
Мокрый снег под ногами, серый бетон впереди. Нет Вари! На пятом этаже, её окна, пустые, тёмные. Уехала? Сразу же после работы не в общагу — в гости пошла? А куда? Куда — догадаться нетрудно. Значит, пока он снег протаптывает, Варя со своим хачем… Или даже не с ним одним.
А если Варя их тоже «малюнями» называет? «Малю-юня! Мой малюю-ю-юня!»
Ну, мыслишки. Нет, лучше не думать!
Одна надежда оставалась — завернула Варя по пути в магазин или, допустим, в парикмахерскую. Если так, подождать можно.
Поглядел Алёша на часы, затем в небо посмотрел. Снова тучи.
Тоска!
* * *
Дурацкие мысли о бомбах, о «взорвать-поджечь» Алексей из головы выбросил. Рассудил справедливо: подобное лишь от злости и бессилия в голову прийти может. Какой из него, интеллигента очкатого, террорист? С Женей-Евой и Хорстом удачно получилось, но тут случай помог. Кто-то над ним подшутил, а он сообразил, воспользовался. Толку, правда, никакого, разве что приятно. Нечего нацикам нос задирать!
Непонятно одно — кто с ним, с Алексеем, шутить вздумал. В Сети всякого народа хватает, любую гадость учудить могут. Но тот, кто письмо за номером 44 прислал был из самых-самых — из тех, кто первую «форму» допуска имеет. Причём к таким делам, что подумать страшно.
Дико все это! Зачем вообще нужно подполье? В стране свобода — хоть на танке по улицам катайся. Может, именно потому? Профессор переворот обещает, чуть не диктатуру, а в этом случае без подполья не обойтись.
Может, обойдётся, но, вероятна и какая-нибудь гадость. Вы человек взрослый, учить вас нечего. Только зачем вам влипать во всякое, извините…
О чем-то подобном Женин отец его предупреждал. Не о шутке дурацкой — о том, что его взаправду во что-то втравят.
А если все по-настоящему? И неведомый Юго-Восток, он же Юрий Владимирович, и товарищ Север — Семён для тех, кто без допуска?
А Север — это он, Алексей Николаевич Лебедев!
Алёша вытер холодный пот со лба, поглядел на бетонный корпус, на пустую дорожку. Сколько он ждёт? Минут сорок, больше? Ладно, раз делать нечего, можно и мысленный эксперимент поставить. В порядке бреда.
Бросил взгляд Алексей на тёмные окна Вариной комнаты — и стал пальцы загибать. Допустим, все правда. Кто-то умный всерьёз к будущей диктатуре готовится — не чтобы приспособиться, а чтоб изнутри взорвать. Разумно. Настоящее подполье загодя создавать следует. Итак, принимается.
Первый палец.
А почему «товарищем Севером» назначили его, Алексея Лебедева? И ещё таким способом? Со способом понятно — чтобы лично не встречаться. Сначала предупредили, потом инструкции подкидывать станут. Значит, второй палец загибать можно. Но прочему он?
Вспомнил Алексей, что им на лекциях рассказывали, плечами пожал. Почему бы и нет? Когда немцы к городу подходили, секретарём подпольного обкома назначали обычного доцента из сельхозинститута. Недолго провоевал, правда.
Третий палец.
Но если так, почему Десант все знает? Невеликая птица Хорст-Игорь, командир взвода, не больше, но и ему про подполье рассказали. Значит, и милиция в курсе, и служба безопасности. Что, простите, за подполье такое? Скоро по телевизору объявят, по всем каналам сразу.
Поднял Алёша правую руку с тремя загнутыми пальцами, подумал, сунул в карман. Нет, не выходит! Поёжился от холода, в небо поглядел…
А почему он сразу о бомбах подумал? Не о листовках, не о красном флаге над фабричной трубой? Взорвать, поджечь — почему?
Где же Варя?!
Тётка на проходной его сразу узнала, даже паспорт не стала забирать. Но и не порадовала: не приходила Варя. Если хочешь, сбегай, убедись. Она сейчас поздно приходить стала…
Сбегал Алёша на пятый этаж, в дверь, белой краской окрашенную, постучал. Подождал.
Убедился.
На улицу вышел, шарф на горле поправил…
А тут телефон голос подал — тот, что в кармане куртки.
* * *
— Алёша? Ты куда пропал? Не звонишь, не появляешься!
— Женя? Ева? Так я даже твоего номера…
— Слушай! Ты мне поможешь опыт поставить? Отец уехал, нам никто не помешает…
— Опыт?! В смысле… С наушниками?
— Да!
Эмир Кустурица и «The No Smoking Orchestra».
(6`27).
Из саундтрека к фильму «Жизнь как чудо». Самая удачная вещь, можно слушать бесконечное число раз. Не надоедает
К аквариуму Алёша подходил не без опаски. Что воды в нем нет, он ещё в первый же вечер понял, когда с Профессором знакомился. Окно в большой комнате, на окне — три кактуса, рядом столик под лампой. А там аквариум, посреди столика. Пустой — в смысле без воды. Что-то в нем определённо есть среди камней и ракушек…
Может, черепаха?
— Только руку не засовывай!
Женя-Ева сзади, советы подаёт. Вздохнул Алёша. Уже не рад, что спросил. Просто так, ради разговора. Ева улыбнулась, наивно так: сам, мол, погляди.
…Или ящерица? Какой-нибудь эублефар или игуана?
Про аквариум Алексей первым делом спросил, когда в квартиру вошли и тапочки надели. Ева его в большую комнату провела, кофе предложила…
Хотел про Игоря-Хорста или даже про Профессора, только язык не повернулся. А тут взгляд за аквариум зацепился. В первый раз не до него было, второй, когда про опыты Монро с Жениным отцом беседовали, тоже…
Ой!
Руку Алексей, конечно, совать не собирался. Понял уже — не игуана. Почему-то подумалось о пауке — чёрном, мохнатом, с крестом на спине.
Не угадал.
— Его зовут Керри, — сообщила Ева, ближе подойдя. — То есть, я его так называю, а отец…. Профессор Керитом кличет.
Не паук — скорпион. Тоже хорошо!
— Керит — не из Толкиена. Африканский зверь есть такой — Керит-чимисет. Вроде снежного человека. Сто лет ищут, найти не могут.