А если это не объект? Если люди задействованы в какой-нибудь секретной программе? Между прочим, тоже вариант. Мало ли у нас их было? И несомненно, что такие программы существуют и будут существовать. А охраняются они серьезно и основательно. Но если дело обстояло именно так, то и сомневаться не стоило, что Крикунов в их поле зрения со своими душевными движениями и бурной почтовой деятельностью уже попал. От этого Льву стало совсем не по себе. Прихлопнут, как муху.

Прошло еще несколько дней, поступили очередные ответы из других городов, и выяснилась еще одна интересная деталь. Даже две. Несколько человек оказались прописанными в Московской и Новгородской областях, они значились прибывшими из Новосибирска, но оттуда у журналиста справки уже пришли, и по ним выходило, что эти люди в Новосибирске никогда не проживали. Просто возникли они неизвестно откуда. И все эти люди значились работниками ООО «МСП». Что это за ООО, еще только предстояло узнать, и тот факт, что контора эта значилась гражданской, Льва никак не успокаивал. Секретные объекты всегда залегендированы, поэтому трудно даже представить, на что ты наткнешься в результате своего журналистского расследования. И еще — дамочки детдомовские, что замуж повыходили, они ведь в основном со своими детдомовскими браком сочетались, а следовательно, были в курсе, где находятся их мужья. Впрочем, след этот оказался довольно скользким. После регистрации брака девицы чаще всего меняли паспорта на фамилию мужа, после чего выписывались, и далее их след также терялся.

Крикунов долго прикидывал, не рассказать ли ему всю эту историю главному редактору, несколько раз он порывался это сделать, но что-то удерживало его, а потом события помчались вскачь, они стали совершенно неуправляемыми, и от Льва уже ничего не зависело.

— Лева, — доверительно сказала главный бухгалтер газеты. Была она женщиной неопределенного возраста и при этом удивительно честной. Потому ничего и не боялась. Бухгалтерской работой она занималась еще с начала пятидесятых годов. — Куда вы вляпались, Левушка? Крикунов отвел глаза в сторону.

— А куда я мог вляпаться? — философски сказал он. — В растлении малолетних не замечен, не ворую, банки не граблю, живу на свои, на кровные, что платят… Вы о чем, Элеонора Моисеевна?

— Не знаю, как у вас обстоят дела с малолетними, — поджала губы главный бухгалтер, — но вами уже интересовались компетентные люди из серьезной конторы. Даже ваше личное дело смотрели, вы представляете?

Крикунов представлял. То, что кто-то изучал его личное дело, Льва абсолютно не интересовало. С таким же успехом эти компетентные люди из серьезной конторы могли бы читать «Войну и мир» Льва Николаевича Толстого. Ну скажите на милость, что можно почерпнуть из личного дела? То, что научных степеней он не имеет? Или тот факт, что журналист Крикунов состоит в Союзе журналистов России? Это только в глазах Элеоноры Моисеевны факт изучения его личного дела неизвестным, но компетентным лицом являлся значительным и тревожным фактом. Самого Крикунова больше тревожило именно то, что объявилось компетентное лицо, которому зачем-то понадобилось его личное дело. Это означало, что он попал в чье-то поле зрения, что его переписка с адресными бюро страны не осталась незамеченной, а это, в свою очередь, могло означать лишь то, что журналист Бойцов оказался на верном пути и сунул свой нос туда, куда его совать категорически не рекомендовалось. При мысли об этом Лев Крикунов спиной ощутил неприятный холодок, словно его голого в сыром подвале прислонили к холодной батарее парового отопления.

Знаменитая поговорка о любопытной Варваре, которой нос оторвали, могла оказаться пророческой.

— Элеонора Моисеевна, — спросил Лев. — А… откуда он был?

— А то вы не знаете? — гордо сказала женщина, выпрямляя спину. — Я вам говорила, не пишите вы про эти гей-клубы, сами знаете, какие влиятельные лица их сейчас посещают. Господи, все в мире переменилось, Лаврентий Павлович хоть настоящим мужчиной был, он любовниц имел, любовниц, Левушка, а не любовников!

Крикунов пошел в туалет, постоял, нервно выкурив две сигареты подряд, но решения не принял. Больше всего ему хотелось пойти домой и выбросить злополучную парку с адресными справками в мусоропровод. Однако он с тоской осознавал, что это не поможет. Прикосновение к тайне предполагает знание, если уж ты что-то узнал; то бесполезно выбрасывать бумаги, знание остается в голове, и от него никуда не денешься. Глупо было полагать, что представители этих чертовых компетентных органов таких вещей не понимали.

Глава девятая

Видели вы, как ведет себя лягушка, на которую охотится уж?

Попискивает, зараза, протестует, а все равно к нему в пасть прыгает. Нечто подобное происходило и с Крикуновым. Все он понимал, последствия своего поведения прикидывал, а все равно удержаться не мог. Другой бы давно выбросил пухлую палку с собранными документами в мусоропровод, а еще лучше — сжег бы ее к чертовой матери, чтобы в соблазн не вводила, а Крикунов ее хранил, мало того, он еще и пытался найти обозначенных в справке людей. Журналист походил на школьника, ворующего из банки варенье. Знал ведь, что накажут, а удержаться не мог.

Николая Ивановича Девятчикова, который, по данным адресного бюро, значился прописанным в Сходне, дома не было, вместо него на звонки Льва сухо и официально отзывался автоответчик.

Инна Владимировна Гомес отказалась от встречи наотрез, едва лишь услышала, что разговаривает с журналистом.

Больше Крикунов ей дозвониться не смог, трубку на другом конце провода никто не поднимал.

До Антонина Войтеховича Зелинского он все-таки дозвонился. Но, узнав о цели предстоящей встречи, тот коротко выругался и бросил трубку. Разумеется, за всю его журналистскую жизнь Крикунова в это место посылали, и не раз, но, положив трубку, он снова почувствовал азартное беспокойство — вот сейчас этот самый Зелинский позвонит куда надо, и оттуда явятся разобраться с настырным журналистом. А может, и появляться никто не будет — раздастся телефонный звонок и сухой официальный голос пригласит его для беседы в орган, из которого ты можешь и не вернуться. Времена, конечно, пошли не те, но перед органами Лев Крикунов испытывал страх, живущий в каждом интеллигенте и передающийся от одного человека к другому на подсознательном уровне.

Обошлось.

ООО «МСП» оказалось зарегистрированным в далекой и неизвестной Льву Царицынской области, что располагалась на реке Волга. В справочниках об этом предприятии ничего не было, да и источники информации в различного рода ведомствах об этой организации ничего не знали и не слышали, а ехать в этот чертов Царицын было накладно, да и время не позволяло.

Между тем дела в газете пошли значительно хуже. Куда-то исчез спонсор, щедро финансировавший «страшилку», перестали поступать деньги за рекламу. Главный редактор начинал свои совещания с единственного вопроса— где взять деньги на издание следующего номера. Все стыдливо молчали, глядя в пол, хотя все присутствующие понимали, что распадется газета и каждый из них окажется на улице. Вслух этого, разумеется, никто не говорил даже в курилке, говорить об этом было просто неприлично, но постепенно в коллективе газеты стали преобладать чемоданные настроения.