Это какой же объем работ надо было выполнить, чтобы пробить туннель в скальных породах и оборудовать его бесчисленными лестничными подъемами и спусками? Быть того не могло, кайлом да киркой с такой задачей справится было невозможно, а экскаваторов и отбойных молотков в демидовские времена не было. Так думал Бабуш, приступая к исследованиям.
Каково же было его изумление, когда в Пермском архиве он нашел записки члена архивной комиссии Воеводина, датированные концом девятнадцатого века. Воеводин подтверждал наличие подземелий под Теплой горой, более того, в свое время Верхний Тагил был центром уральского раскола. Теплая гора называлась еще, оказывается, горой старческих могил, и в ней имелись старообрядческие скиты, куда для поклонения могилам старцев приходили издалека странники. Пришлось лезть в архивы, чтобы получить сведения о старообрядческих скитах. Раскольничьи скиты на Урале были двух видов — или избушки, поставленные где-нибудь в глухомани, а еще лучше — на окруженном болотами острове, или разветвленные подземелья, соединенные внутри туннелями и имеющие общий вход в виде длинной штольни колодезного типа.
Тут и сомнений не было, что вблизи населенного пункта раскольники избушек не ставили, предпочитали подземелье.
Бабуша сразу же заинтересовал сохранившийся с демидовских времен дом управляющего заводом. На плане местности сразу бросалось в глаза, что дом управляющего является центром хитрой композиции. Дом походил на паучка, застывшего в паутине, это и дало Бабушу повод назвать оперативное дело соответствующим образом.
Подвал в доме управляющего был широким, снабженным вентиляционными трубами. Подвал соединялся с двумя помещениями, имеющими цилиндрические своды. Входы в них еще сохраняли чугунные дверные рамы с литыми фигурными обводами по краям. Недалеко от одного такого входа была кирпичная кладка, которая явно была поставлена позже и закрывала от любопытных глаз какой-то ход.
Любопытных, однако, хватало, Бабуш установил несколько местных жителей, которых в Верхнем Тагиле называли кладоискателями. Один из них рассказал Бабушу, что проникал в третье помещение, которое сейчас было заделано кирпичом, и обнаружил там множество ниш, в некоторых из них были тяжелые кандалы и даже части скелетов.
Этот кладоискатель также обнаружил тайный ход, который вел за пределы дома управляющего. Более всего этот ход напоминал волчью нору — так он был узок и темен, что искатель приключений не рискнул исследовать его, а потому не мог рассказать, куда вход выводит.
Еще один местный житель по фамилии Бороздин рассказал Бабушу, что он тоже бывал в третьем помещении и даже нашел выход из него, который вел в глубины Теплой горы. Он расчистил вход и попытался проникнуть в подземелье. Однако при попытке открыть дверь за ней что-то с шумом обрушилось, и Бороздин решил не рисковать.
— Своя шкурка дороже, гражданин следователь, — подслеповато помигивая красными воспаленными веками, объяснил он. — Попадешь под обвал, на кой тогда тебе все эти демидовские цацки? Да еще и неизвестно, существуют ли эти цацки на деле или нам фуфло задвигают.
— А что это вы меня гражданином называете? — поинтересовался Бабуш. — Сталкивались уже с законом?
Глаза Бороздина забегали.
— Так ведь как сказать, гр… товарищ следователь, —уклончиво сказал он. — У нас здесь каждый второй если некрещеный, так меченый.
Полученная из оперативно-справочной картотеки УКГБ справка указывала на то, что Бороздин был меченым — в июле 1938 года он был приговорен к пяти годам лишения свободы за антисоветскую агитацию по статье пятьдесят восемь — десять прим и наказание отбывал в одном из местных лагерей.
Второй свидетель, Владимир Алексеевич Глинский, был более словоохотлив. В начале тридцатых годов он, спустившись в люк, попал в отрезок подземного хода, прошел по нему десятка два метров и уткнулся в глухую замуровку.
Все это было хорошо, но ничего не проясняло. Тогда Бабуш нашел одного старика, который славился своим умением находить воду, и попросил его обнаружить потайные каверны в Теплой горе. Водоискатель взял в руки ивовый прутик и принялся обходить гору. Возвратившись, старик сказал, что искать пустоты в горе дело глупое, она этими пустотами пронизана, и даже указал, где могут находиться лазы в пещеры, Один такой лаз удалось найти, но проникнуть в скит оказалось невозможно — при попытке пролезть по нему в галерею, опоясывающую гору, глухо ударил взрыв, и солдатика, который полез в обнаруженный лаз, с трудом удалось вытащить живым, но безногим. После этого начальство запретило Бабушу лезть в щели на склонах горы и велело ограничиться архивными документами, более упирая на то, чтобы установить, кто в недрах горы живет оторванным ото всего остального мира.
Как известно, раскольники тоже были разными. Исходной формой всех религиозных течений, что противостояли официальной церкви, было старообрядчество. Оно отрицало обрядовую форму русской православной церкви, предложенную патриархом Никоном, за что и почиталось ересью. А с ересью на Руси издавна вели борьбу не на живот, а на смерть. Вот и приходилось старообрядцам бежать от репрессий в малозаселенные местности — в Поморье. Заволжье, в Сибирь, на Урал и Яик. Люди, жившие старой верой, по своему положению были разными, а это в свою очередь обусловило многочисленность религиозных группировок, на которые разделилось старообрядчество. Первое время Бабуш путался во всех этих беспоповщинах, часовенных согласиях, поповцах и нетовщинах, трудно было ему понять, чем рябиновский толк отличается от поморского, федосеевского или, скажем, страннического толка. Но консультации, которые Бабуш получал у историков и в церквях постепенно сделали из него неплохого специалиста Через некоторое время уже у него стали получать справки о бегунах, хлыстах, скопцах и духоборах. Более иных Бабуша заинтересовали бегуны, они же странники, они же не имеющие дома своего, тем более что в верхнетагильских катакомбах обитали именно странники христофоровского толка.
Христофор Зырянов объявился на Староверченском тракте незадолго до Первой мировой войны. Было ему тогда лет сорок. Зырянов принял бегунскую веру и принялся ее распространять. Несомненно, что проповедником он был талантливым — уже через десять лет в Вятской губернии он стал полновластным наставником единоверцев. Он стал бегунским государем, царство его было устроено по испытанной полутора веками схеме страннического подполья. Верноподданные бегунского государя были разделены на несколько категорий — благодетелей, последователей, странников и скрытников.
Несомненно, что на территории дома верхнетагильского заводского управляющего находился благодетельский притон, где прятались странники и скрытники. На это указывали многочисленные подземные лазы, тайники, да и ниши с оковами и костями этому не противоречили. У странников в миру было немало последователей, оказывавших христофоровцам различные мелкие услуги. Бабуш даже выявил несколько таких последователей и с согласия руководства путем несложной вербовочной комбинации установил за выявленными последователями постоянный агентурный контроль.
Труднее было установить такой контроль над странниками, которые, по сути дела, являлись вербовщиками и связными между сетью благодетелей и скитами. И совсем невозможно было контролировать скрытников — монахов и монахинь, давших обет поститься и молиться до смерти. Для мира эти люди уже считались умершими, для отвода глаз их даже хоронили при всем честном народе пронося на деревенские кладбища пустые или наполненные какой-нибудь рухлядью гробы.