Собственно, вот и все, что было известно о Тотемах.
* * *
– О чем ты хочешь здесь узнать? – сзади раздался скрипучий старческий голос.
Пуля-Стрела обернулся. Перед ним стоял Беседующий-с-Тотемом. Шаман племени словно в болотной трясине увяз в многослойном обрядовом облачении из пестрых обрезков ткани, синтетики, шкур, перьев и меха.
Все шаманское одеяние было обшито узелками, отполированными причудливыми костяшками, переплетенными шнурками, бусами-вампумами, металлическими побрякушками и пластиковыми амулетами. На груди висела ритуальная маска из старого, наклеенного на деревянную основу и ярко раскрашенного противогаза с выбитыми стеклами. Противогаз был сделан не из резины, а из жесткого долговечного пластика, и потому неплохо сохранился. Впрочем, сейчас разрисованная маска напоминала скорее череп диковинного мутанта.
Из-за спины Беседующего-с-Тотемом поднималось и нависало над головой, будто опахало, перо Гром-птицы, на фоне которого не сразу можно было рассмотреть морщинистое и ссохшееся, как печеный батат, лицо шамана.
Беседующий был дряхлым стариком. Никто не знал его точного возраста, но в племени поговаривали, будто шаману уже около сорока. Вероятно, только Маниту благоволившего ему Тотема позволил дожить Беседующему до столь преклонных лет.
Из-под редких седых волос словно маленький рог торчал вживленный в череп кристалл Тотема. Кристалл светился багровым светом, а в глубоких провалах глазниц блестели удивительно живые для такого старика глаза. Кристалл смотрел вверх. Глаза – на Пулю-Стрелу.
– Чего ты хочешь от Тотема, Разящая Пуля – Меткая Стрела? – снова спросил Беседующий.
Пуля-Стрела подумал, что шаман ни разу не называл его кратким именем. Впрочем, Беседующий-с-Тотемом никого не называл коротко.
– Я… я… ничего, – запинаясь, пробормотал Пуля-Стрела. Говорить с шаманом ему всегда было трудно. И немного страшно.
– Тогда зачем понапрасну беспокоишь Тотем?
– Я не беспокою, я только…
– Займись полезным делом, – перебил Беседующий. – Медвежий Коготь устал расспрашивать Человека-с-Крестами и просил найти кого-нибудь, чтобы присмотреть за ним. Думаю, ты подойдешь. Ступай к жертвенной каюте и постереги пленника, пока я готовлю обряд.
Жертвенная каюта? Обряд? Смотрящий-за-Волны прав. Чужак с востока станет жертвой.
– Кровь Человека-с-Крестами прольется на Тотем? – все же осмелился спросить Пуля-Стрела.
– Он больше ни на что не годен, – проворчал шаман. – Подчинить его нельзя. Человек-с-Крестами уже помечен другим Тотемом, и наш Тотем над ним не властен.
Беседующий вздохнул и продолжил.
– Страх, боль и посулы на пленника не действуют. А все, что можно было узнать от него с помощью слов и Маниту, мы узнали.
«Что узнали?» – Пуля-Стрела едва удержал вопрос на кончике языка. Если шаман сочтет нужным – он скажет сам, если нет – не нужно злить Беседующего излишним любопытством.
О том, что удалось выведать у чужака, шаман говорить не стал.
– Человек-с-Крестами не хочет и не может сам принести свою кровь в жертву, поэтому ему следует помочь, – угрюмо закончил он. – Ступай, Разящая Пуля – Меткая Стрела.
И пока я готовлю обряд – смотри за пленником в оба.
* * *
Жертвенная каюта находилась на нижней палубе Великого Каноэ, и кратчайший путь к ней пролегал между клеток Гром-птиц. Тсоонэ, Вукеон, Тланува – так называют их разные племена. Огромные пернатые создания шумно – словно танки, крутившиеся на гусеницах – ворочались за загородками. Из-за толстых прутьев решетки с плоских, покрытых защитными наростами бесстрастных лиц, на которых одновременно угадывалось что-то кошачье и человеческое, на Пулю-Стрелу смотрели большие немигающие глаза.
Клетки Гром-птиц были установлены на широких платформах, при помощи которых их поднимали на палубу. Раньше, говорят, это делала ав-то-ма-ти-ка, но теперь поднимать и опускать клетки приходилось вручную – во много рук, если быть точнее, с помощью нехитрых, но надежных механизмов.
Наверное, если бы Гром-птицы имели такое желание, они разнесли бы и клетки, и подъемники. Но птицы, как и любое существо на Великом Каноэ, во всем подчинялись Маниту Тотема. А Тотем не хотел, чтобы они крушили судно.
За ангарами с клетками тянулся длинный коридор. Потом поворот. И – вот она, жертвенная каюта.
Медвежий Коготь стоял возле запертой двери и задумчиво смотрел в маленькое круглое окошко без стекла. Сейчас вождь – крупный сильный мужчина в боевой раскраске, под которой терялись многочисленные шрамы – напоминал хищного тапира, замершего возле норки жертвы. Коготь был облачен в каску с пышной перьевой короной и трехслойный панцирь из перьев Гром-птицы. В таком удобно воевать: удар он держит не хуже старого армейского бронежилета, но при этом легок и не стесняет движений.
С правой стороны на поясе вождя висела кобура с длинноствольным «кольтом» сорок пятого калибра. Слева была прицеплена тяжелая плоская палица-меч макуавитль, вытесанная из «железного» дерева и щетинившаяся по краям зубьями намертво вклеенных кристаллов Тотема. Это оружие расколет череп любой твари. А если ударить макуавитлем плашмя – можно оглушить и захватить мутанта или человека живьем, чтобы потом принести его кровь в жертву Тотему.
Коготь повернулся на звук шагов, кивком указал на дверь и лаконично приказал:
– Сторожи.
– Есть, сэр, – короткой и стандартной фразой, как и положено отвечать на распоряжения вождя, откликнулся Пуля-Стрела.
И, не удержавшись, заглянул в окошко-норку. Вот и появился шанс рассмотреть чужака вблизи…
Смуглокожий, но явно из белой расы, высокий, худощавый, тонконосый и тонкогубый человек с горящими глазами, в которых не было страха, он сидел на узком ложе, прикрытом замусоленным дырявым одеялом. Чужак был без оружия, без доспехов, без крестов, почти без одежды и, конечно, без шлема.
До помыслов того, чья голова закрыта шлемом, трудно добраться даже Маниту Тотема. Впрочем, пленника подвергли не только воздействию Маниту: на его лице и теле виднелись следы пыток. Но чужеземец, похоже, не сильно переживал по этому поводу.
– Его сохранность – твоя кровь, – сказал вождь. – Не уследишь за пленником – напитаешь Тотем собой.
Это была не угроза. На самом деле отдать Тотему свою кровь – почетная смерть. Вождь просто сообщал о том, что сегодня Тотему уже обещана жертва.
– Говорить с ним не надо, – добавил Медвежий Коготь, понизив голос. – Слушать можно. Слушать и запоминать. Возможно, он скажет что-нибудь важное.
– Есть сэр.
Вождь удалился. Пуля-Стрела остался с чужаком наедине.
– Кто вы? – послышался хриплый, но твердый голос Человека-с-Крестами. Пленный действительно знал северное наречие Соединенных Племен.