– Устала? – спросил я Тиссу.
Она неопределенно мотнула головой, помолчала и ответила глухо:
– Устала.
– Уже недолго. Осталось обойти вон тот гребень.
Девушка кивнула и, крепче сжав палки, снова упрямо устремилась вверх.
Последние пара десятков метров – самые сложные. Вершина уже видна, она совсем близко, но все отчетливее возникает ощущение, что цель пути – не приближается. И ты заставляешь себя идти, приказывая уставшему, вымотанному телу – еще шаг, еще один рывок, еще усилие. Но впечатление, что, несмотря на все старания, стоишь на месте, становится все сильнее. А черные камни наверху словно издеваются, с насмешкой наблюдая за слабыми, но упорными людьми, ползущими по крутому склону. И когда наконец, собрав всю свою волю, делаешь последний шаг, выпрямляешься во весь рост – накатывает величайшее наслаждение, почти счастье. Ты дошел. Больше никуда не надо. Можно осмотреть долины, ледники и селения внизу, так, словно они твои. Весь мир стал твоим… на несколько кратких мгновений до того, как надо будет спускаться обратно.
Я невольно улыбнулся этим мыслям, подал Тиссе руку, помогая преодолеть последние метры, и услышал ее глубокий довольный вздох. Следом втянул запыхавшегося Джейка и огляделся.
Вершина была холодной, пустой, жуткой. Едва мы взобрались на нее, как пошел снег. Ледяная крупа носилась в воздухе, закручиваясь в маленькие призрачные смерчи. Ветер завывал среди камней. Здесь тоже было сложено несколько пирамидок, охраняющих от злых духов. Рядом с одной из них мелькнула красно-белая порванная куртка, но тут же исчезла, едва я взглянул в ту сторону. Так что это могло мне и привидеться. За камнями стояла метеорологическая антенна. На ней сидел огромный ворон. Черный хищный силуэт на фоне белесого молока облаков. Увидев нас, он взъерошил перья, открыл клюв, издав хриплое «крра», нехотя взмахнул крыльями и полетел вниз, к леднику.
Тисса передернула плечами и шагнула ближе ко мне. Джейк, тяжело дыша, смотрел на открывшийся перед ним пейзаж. Часть гор закрывали облака, но мы все равно видели их суровые, изрезанные каменными морщинами лики. Белоснежная цепь огибала нас и уходила к горизонту. Грязно-белый ледник стекал со стены Престола и полз вниз. В его трещинах виднелись круглые неправдоподобно-синие, неподвижные озера.
– Я это сделал, – прозвучал приглушенный из-за ветрозащитной маски голос мужчины.
Можно было не уточнять, что именно. Он покорил недоступную прежде вершину, которая была равна по высоте всем высочайшим горам нашего цивилизованного мира. И теперь его жадный взгляд был устремлен на пик Матери Всех Богов.
– На следующий год можно попробовать подняться туда. С коммерческой экспедицией. Я узнавал, они ведут и не альпинистов. За хорошие деньги.
Тисса молчала, растирая немеющие ладони в теплых перчатках. Я тоже не стал разубеждать или отговаривать его. Видимо, в жизни Джейк не выбирал простые цели. Каждая его следующая «вершина» должна была стать выше и сложнее прежней.
– Вы молодцы, – искренне сказал я, вынимая фотоаппарат из кофра. – Не многие поднимаются сюда. Тем более в такую погоду.
Джейк воспринял похвалу как должное. Тисса, будто не слыша, оглянулась на то место, где сидел ворон, и поднесла руку к виску.
Надо было идти вниз. Но я чуть задержал спуск, сделав несколько снимков окружающих пейзажей и своих спутников на фоне гор. Сняв маски, они выглядели уставшими, но довольными. Тисса перестала хмуриться, отвлекаясь ненадолго от головной боли, и пленительно улыбалась, глядя в объектив, мгновенно превратившись из замотанной путешественницы в успешную фотомодель.
Потом я убрал камеру, и мы стали спускаться. Обратная дорога заняла гораздо меньше времени, чем подъем. Иногда мы почти бежали, перепрыгивая с камня на камень и страхуясь палками. Хотелось как можно быстрее уйти с неприветливой горы, встретившей нас порывами ветра и снегом.
Трекер, в одиночку поднимающийся на гору, наконец поравнялся с нами, молча прошел мимо… Я успел разглядеть мохнатый иней, покрывающий его синюю куртку, почерневшее, обмороженное лицо с белыми застывшими глазами. Он ускорил шаг, словно ощутил мой взгляд, и заторопился, стремясь на вершину, которую мы недавно покинули.
Тисса и Джейк ничего не заметили. А я достал из кармана пару леденцов и положил на камень. Чтобы вечный странник вдруг не почувствовал себя обиженным после встречи с живыми и не пошел следом. Я догнал спутников, успевших уйти вперед, и уже через полчаса мы были внизу.
На открытом пространстве у подножия горы ветер вновь полетел нам навстречу. За наше отсутствие он, похоже, хорошенько потерся вокруг ледника и, как следует набравшись холода, набросился на нас, вымораживая до костей.
Мы вошли в здание лоджа, окутанное облаком ледяного воздуха, перевели дыхание, глотнув тепла, пропахшего керосином, потными телами и дешевой кухней.
В узком коридоре слышался, ни на секунду не прерываясь, гул голосов, в котором я различал резкие звуки алмандской речи и низкий басовитый свенский говор. Проходя мимо одной из комнаток, я увидел, что она завалена снаряжением, а на кроватях вповалку лежат лениво переговаривающиеся трекеры.
В обеденном зале все столы были заняты. Поэтому те, кому не хватило места, стояли тесными группами, держа тарелки и кружки в руках. В толпе мелькали сосредоточенные гиды, обменивающиеся короткими репликами.
Дик сидел напротив двери в компании молодых людей. Он, как всегда, был в центре внимания. Увидев нас, тут же отвел взгляд, сделав вид, будто не узнал, и еще оживленнее заговорил о чем-то. Джейк, заметив это, многозначительно усмехнулся и отвернулся.
За одним из столов у входа освободилось место, и мои спутники поспешили сесть. Я принес им термос кайлатского чая.
– Отдыхаем минут десять и идем дальше.
Довольная, мгновенно раскрасневшаяся от горячего крепкого напитка Тисса посматривала на трекеров, которым только на следующий день предстоял подъем на Черную гору, свысока. С Джейком начали беседу два черноволосых смуглых бизнесмена из Ямато. Они поочередно поглядывали в мою сторону, и в их узких темных глазах с тяжелыми веками мелькал сдержанный интерес.
Дик выглядел уставшим так, словно поднимался на гору вместе с нами. Но старался держаться бодро и независимо, делая вид, что наш поход без него не имел никакого значения.
Передохнув, мы отправились дальше. Нас ожидал совсем недолгий переход, так что, как я и думал, останавливаться в Горак Шепе не имело смысла, да и мест здесь не было.
Путь продолжился в молчании. Высота пять с лишним тысяч давила на всех. Временами ощущалось головокружение, дышать становилось тяжело, боль в висках уже не проходила, и потеря рецепторов вкуса, из-за чего любая еда стала пресной, больше не казалась таким уж неудобством по сравнению с постоянной выматывающей, ноющей тяжестью в голове. Дорога, идущая мимо Черной горы, была относительной ровной до тех пор, пока мы не свернули с основного пути на едва видимую тропу, которая все сильнее удалялась от оживленного трека, углубляясь в дикий мир гор, недоступный основной массе туристов. Мы только сошли с него, но сразу показалось, что здесь вообще никогда не было людей. В холодном воздухе разливалось нечто трудноуловимое – еле заметное напряжение. Предостережение идущим по запретным территориям.