Лишь в последний момент немного уже подслеповатый писатель заметил в руках у одного из «пулеметчиков» велосипедную «звездочку», а чуть в стороне – и сам полуразобранный двухколесный агрегат со снятым задним движителем. Почудится же такое! Чертовщина какая-то…
От облегчения Владислав даже начал насвистывать какой-то фривольный мотивчик.
Магазин был расположен неподалеку, буквально за углом. Сколько раз в детстве маленький Владик бегал туда вприпрыжку с авоськой, в которой позвякивали пустые широкогорлые бутылки, и с теплыми желтыми и белыми монетками, зажатыми в потной от усердия ладошке. Тогда магазин назывался просто «Молоко», а вовсе не ООО «Александр Козейко и Ко. Молочные продукты». Причем «Александр» почему-то заканчивался крупным твердым знаком, больше смахивающим на царскую букву «ять», что, вероятно, должно было означать неразрывную связь времен и преемственность поколений. Никакой, конечно, преемственности не было и в помине: магазин размещался в цокольном этаже такого же «сталинского» дома, как и родной, построенного незадолго до знаменитой мясорубки тридцать седьмого года. Ранее, по словам отца, на этом месте размещался женский монастырь, сначала закрытый большевиками в послереволюционное лихолетье, а потом и снесенный за ненадобностью, когда потребовалось место под величественные строения, призванные увековечить эпоху Великого Вождя.
Как же продолжить заказное повествование? А если?..
Знакомый до мельчайших деталей пейзаж снова стал размываться, уплощаться, терять краски, а сквозь него, обретая реальность и плоть, проступили иные очертания…
«Вот ведь неугомонный! – мелькнула в мозгу крамольная мысль. – И тут не отстает от меня, паршивый…»
Закончить совершенно неуместную в доме Бога фразу помешала оборвавшаяся на высокой ноте песнь муэдзина. Внимая возникшему перед молящимися правоверными мулле, Мансур поклонился в первый раз, выбирая место, куда преклонит колени…
Умиротворенный и успокоенный, очистившийся от всех лишних мыслей Мансур расслабленно вышел из прохладной мечети на раскаленную площадь перед мечетью. Все проблемы остались далеко позади, он даже снисходительно позволил себе не заметить выскользнувшего следом Мустафу, хотя перед началом молитвы просто кипел, намереваясь на выходе высказать все, что думает о его заботе и опеке.
«Пусть его! – благодушно решил Мансур, жестом подзывая такси. – Работа у человека такая…»
Хотя от мечети до здания штаб-квартиры МПР было рукой подать, Рахимбеков мстительно приказал шоферу, смуглолицему и сухому, как саксаул, – явно уроженцу Центральной Азии – ехать кружным путем.
За неплотно сидящим в обрезиненной раме, слегка дребезжащим боковым стеклом проплывала знакомая до мелочей панорама Москвы. Если бы не по-восточному крикливая расцветка двигавшихся сплошным потоком автомобилей, та сторона бывшего Нового Арбата, на которую взирал сейчас Мансур, мало отличалась бы от знакомой с юношеских лет. Те же высотные дома, похожие на сигаретные пачки, светящиеся окна которых, по рассказам старших, в советские, естественно, времена по праздникам складывались в огромные буквы «СССР», то же здание «Дома книги», превращенное теперь в продуктовый супермаркет, та же яркая зелень…
– Куда дальше, эфенди? – почтительно спросил таксист, старавшийся пореже дышать, чтобы своим дыханием, пропитанным ароматами чеснока и бобовой похлебки, не осквернить воздуха, который с ним вынужден делить один из «небожителей», после того, как, проехав проспект из конца в конец и развернувшись, они оказались почти в том месте, откуда и начался маршрут, – то есть напротив мечети.
– Останови здесь, – бросил Мансур, лениво роясь двумя пальцами в кармашке бумажника.
Небо сегодня было несказанно милосердно к бедняку: когда, не слушая благодарностей шофера, блистательный господин покинул автомобиль и Ахмет разглядел большую блестящую монету, которой тот одарил его за странную поездку никуда, то едва не лишился чувств – целых десять томанов, настоящее серебро! Суетливо попробовав на зуб монету и убедившись, что не спит и не бредит, Ахмет выскочил из такси и помчался за удаляющейся по тротуару фигурой в белом костюме.
– Эфенди, эфенди! Подождите! Вы, наверное, ошиблись!
Господин в белом махнул рукой, даже не обернувшись, как на надоевшую муху, а плечо таксиста вдруг оказалось зажатым, словно стальными тисками.
– Ты свободен! – прошипел ему прямо в лицо невзрачный, смахивающий на ящерицу-геккона человечек, гораздо ниже ростом, чем Ахмет, но почему-то показавшийся вчерашнему крестьянину, и так перепуганному насмерть, громадным и свирепым сказочным дэвом. – Убирайся отсюда пока цел, земляной червяк!
Стальные тиски, сжимавшие плечо, разжались, и таксист опрометью кинулся к оставленной машине, не помня себя от страха.
Десять томанов – это как раз та сумма, которой не хватало Ахмету на взятку, необходимую для поступления его старшего сына на первый курс аграрного колледжа! Вот и не верь после этого мулле Раджаб-Ходже, который всегда готов проповедовать односельчанам о неизбывных милостях Аллаха к скромным и покорным труженикам. Ведь этот господин в белом – наверняка ни кто иной, как сам Господь, сошедший с небес, чтобы отблагодарить Ахмета за все его горести и нужду, перенесенные на родине и на чужбине. Недаром это чудо случилось около этой прекрасной мечети! Да и сама эта поездка – от мечети к мечети – не доказательство ли святости странного пассажира? А суровый страж его – не архангел ли Азраил? Просто огненный меч его не виден на грешной земле…
Старенький «ниссан» уверовавшего Ахмета на этом месте чуть было не въехал в сияющее лаком крыло какого-то роскошного лимузина. Вжав голову в плечи, под разъяренные гудки едва не пострадавшего авто и свист и улюлюканье прохожих, он быстренько смылся из такого щедрого сегодня к нему, но такого опасного Центра…
«Аллах велик!..» – думал Ахмет, выруливая на очередном перекрестке…
* * *
– Совет Безопасности ООН оставил в силе свое решение по окончательному снятию экономических санкций с Российской Федерации, введенных еще в 2010 году после печальных событий предыдущих лет. Против решительно выступили делегации Соединенных Штатов Америки, Шотландии, Австралии и нескольких других стран. В ответном слове полномочный представитель Российской Федерации Махмуд Али-заде поблагодарил все прогрессивные силы планеты за помощь в преодолении последствий кризиса, отголоски которого мешают нормальной жизни миллионов правоверных россиян десятилетия спустя после трагедии. Мы попросили прокомментировать сегодняшнее эпохальное событие лидера Мусульманской партии России, уважаемого шейха Али-Ходжу.
Возникший на огромном, во всю стену гостиной, экране, как всегда элегантный и подтянутый, «нефтяной Али» дежурно сверкнул в камеру белоснежной улыбкой и начал, несколько отстраняясь от микрофона с табличкой «TVI», который настырный телерепортер тыкал прямо ему в лицо:
– Для начала я хотел бы поприветствовать всех моих сограждан, истинных правоверных России.