Совещание, собранное князем Харбинским, длилось уже более двух часов, и выработать какое-либо общее мнение пока не представлялось возможным. Подобное являлось вопиющим исключительным случаем в среде людей, обычно понимающих друг друга с полуслова, но и сам повод тоже был беспрецедентен. Речь шла ни много ни мало – о первой в истории встрече двух императоров двух Российских Империй.
И хотя за прошедшие с момента «открытия» межпространственного перехода для сообщения между мирами месяцы незримую границу успело пересечь в обоих направлениях уже несколько десятков тысяч человек, вопрос о личной встрече двух государей оставался подвешенным в воздухе. В прямом и переносном смысле. Но отодвигать его решение становилось все труднее и труднее, поскольку положение становилось двусмысленным: подписание каких-либо договоров, соглашений и прочего без демонстрации дружеского расположения императоров казалось бессмысленным. Существовало несколько весьма щекотливых вопросов, которые могли быть решены лишь в доверительной беседе и при обоюдном согласии монархов.
К примеру, такая отвлеченная категория, как нумерация миров. Казалось бы, какая разница, какая из двух совершенно одинаковых Россий будет именоваться первой, а какая – второй? Потому что привычные противопоставления: «западная – восточная», «северная – южная» или даже «верхняя – нижняя» – в этом случае не подходят в принципе. Ан нет. В том-то вся и суть, что обе они СОВЕРШЕННО одинаковы, а следовательно, на «первость» могут с равным успехом претендовать обе. И решить этот вопрос могут лишь самодержцы и лишь по обоюдному согласию.
Но на чьей территории должна проходить встреча?
– Если бы можно было каким-нибудь образом провести встречу на нейтральной территории… – начал академик Мендельсон, но тут же был одернут Николаевым-Новоархангельским:
– Мы же уже решили, что вариант «Тильзитского плота» [30] не подходит совершенно.
– Но теоретически…
– Даже теоретически. Конечно, технически… чисто технически, повторяю, могла быть создана некая платформа, один край которой находился бы на нашей стороне, а другой на противоположной. Но из-за разницы течения времени по разные стороны «границы»…
– Ваша платформа была бы разрезана надвое, – завершил за академика Бежецкий.
Князь Харбинский во время всего совещания хранил молчание, чертя на лежащем перед ним листе бумаги какие-то геометрические фигуры. Все предложения были им выслушаны молча, и по его весьма подвижному обычно лицу нельзя было прочесть, какое именно вызвало большее расположение вельможи. Теперь же, когда обсуждение явно зашло в тупик, Георгий Петрович не скрывал своей откровенной скуки.
– Я внимательно выслушал вас, господа, – произнес он наконец, осторожно положив карандаш на свои «художества». – И вынужден признать, что ни один из предложенных проектов меня не удовлетворил.
Он поднялся на ноги и прошелся по комнате, заложив руки за спину. Остальные молча следили за ним.
– Признаюсь, господа, – остановился у окна князь. – Я несколько слукавил, собирая данное совещание. Я ничего от него и не ждал. Вернее, ждал подтверждения собственного мнения…
– Нет, – обернулся он к Бежецкому и его «подчиненным». – Если бы прозвучали слова, способные меня смутить, то, естественно… Однако решения эта задача, судя по всему, не имеет.
– Объясните, пожалуйста, Георгий Петрович, – не выдержал Александр. – Ваши намеки нам непонятны.
– Охотно, – пожал тот плечами. – Дело в том, что над данной проблемой бились не только вы, но и еще масса людей: дипломаты, инженеры, физики… И все вынесли один и тот же вердикт: «Невозможно», но…
Георгий Петрович помолчал:
– Для помазанника Божия нет невозможного на Земле, – торжественно объявил он. – Его Величество изволил выслушать все резоны и объявил, что сделает шаг первым.
– Простите? – не поняли все собравшиеся хором.
– Его Величество изъявил желание пересечь грань между мирами и встретиться с… – запнулся он на мгновение. – Его Величеством на сопредельной территории. А посему, предлагаю вам, господа, сегодня же, объединив усилия с вашими коллегами оттуда, – князь кивнул куда-то за окно, – заняться обеспечением безопасности визита.
– Но визит будет секретным? – спросил Бежецкий.
– Нет, генерал, – спокойно ответил вельможа. – Визит будет полностью официальным и должен быть широко освещен прессой. Не мне вам говорить, господа, о значимости этого события для наших миров. Вы свободны, господа.
– Позвольте один вопрос, Георгий Петрович, – поднял руку, словно студент на лекции, академик Новоархангельский. – Его Величество будут сопровождать…
– Нет, – улыбнулся князь. – Елизавета Федоровна и Цесаревич останутся здесь. Его Величество смел и жертвенен… но не безрассуден.
* * *
– Ну что же – потрудились, я думаю, мы с тобой на славу.
Александр вынужден был почти кричать, чтобы собеседник расслышал его: над Чудымушкино стоял не умолкающий ни на минуту рев могучих двигателей заходящих на посадку и взлетающих «Муромцев». Сегодня для встречи двух императоров из Санкт-Петербурга спешно перебрасывались Лейб-гвардии Семеновский и Конногвардейский полки, а «с той стороны» – Преображенский и Кавалергардский. Кому еще заботиться о безопасности Государя, как не гвардии? Хотя, конечно, не остались в стороне и оба Корпуса.
Первоначально место встречи планировалось в Москве, но… чересчур далеко лежала Первопрестольная от «границы» и никак не подходила в моральном плане. Все же это был не визит вассала к сюзерену… Так что именно безвестному Чудымушкино выпало стать вторым Тильзитом в истории России.
Обоим Бежецким почти не удавалось поспать уже десятые сутки, и только достижения современной медицины позволяли им не валиться с ног. Но оба с готовностью отдали бы за восемь часов полноценного сна самое дорогое. И шутка на эту тему в последние дни стала для них дежурной.
Но теперь, слава Богу, все треволнения были позади. Основные приготовления к Высочайшей встрече завершились, и несколько дней, пока воинские контингенты обеих держав будут отрабатывать совместные действия в предстоящем, еще небывалом в истории, параде, близнецы могли отдохнуть.
– Может, на рыбалку закатимся, а, близнец? – Ротмистр с генералом за прошедшие дни не просто сдружились, а прямо-таки сроднились, что было в общем-то и неудивительно, учитывая их идентичность.
– Можно, близнец, – ответил Воинов, с огромным трудом подавив неудержимый зевок. – Только сперва я минуток шестьсот вздремну…
– На каждый глаз, а? – улыбнулся генерал, тоже прикрывая рот ладонью. – Но послезавтра…