— Это их лодка стоит в сотне метров от яхты?
— Вы правы.
— Опасное место выбрали для стоянки.
— Я не выбирала. Мое дело — отдых. Рауль сказал, что в этих местах много хорошей рыбы.
Двое полицейских пошли осматривать яхту, а офицер начал прохаживаться по каюте, объясняя при этом цель визита.
— Мы делаем предупредительный рейд, мадам. С запада надвигается тайфун. Он уже прошел в пятидесяти милях к югу от Кипра и идет в нашу сторону. Завтра во второй половине дня будет здесь. Точно сказать нельзя, заденет он Мальту или нет, но мы готовимся. Вам надо вернуться на берег. В море оставаться опасно. Тем более в этих местах. Яхту разобьет о рифы, как скорлупу. С тайфуном шутки плохи.
— Я вас поняла, офицер. Сегодня же вечером мы вернемся на остров. Я не люблю качку.
— Что у вас с ногой?
— Поранила о камни, когда купалась. Пустяки, но в соленую воду опускать ногу не желательно.
Офицер остановился возле двери, за которой стояла Наташа. Она напряглась.
— С документами у вас все в порядке?
— Я похожа на африканскую нелегалку? Яхта нанята официально через клуб. Можете проверить.
— Ну зачем же! Мы страна гостеприимная, рады гостям и стараемся делать все, чтобы отдых им нравился. Но и о безопасности забывать нельзя.
— Спасибо за заботу.
— Передайте Раулю, чтобы он включил рацию. Мы с ним свяжемся. И пусть поинтересуется прогнозом погоды. Нельзя отключать связь, выходя в море. Он это знает, но почему-то не следует инструкциям.
— Не беспокойтесь, я все ему передам. Вы меня немного встревожили. Жаль, если погода испортится. Мне здесь очень нравится.
— Тайфун пройдет за сутки, а то и меньше. Это не частое явление, тем более летом. Но стихия непредсказуема.
— Я вам очень благодарна, офицер.
Еще раз оглядев каюту, он вышел.
Несколько минут полицейские еще разговаривали, стоя у борта, что-то нашептывали своему командиру, тот кивал головой. Потом они спустились на катер. Наташа вышла из укрытия и прильнула к иллюминатору.
— Почему они никого не увидели в лодке? Рауль и Анри по одному ныряют.
— Тот из них, кто был в лодке, не захотел светиться и прыгнул за борт. Думаю, что это Анри. Если он наметил один вернуться на берег, значит, не хочет, чтобы его связывали с этой яхтой. Полицейские нервничают. Ишь, всю яхту обшарили. Мы здесь слишком задержались.
Наташа присела к столу и налила себе вина.
— У меня душа в пятки ушла. Давно я не испытывала чувство страха. Так ты думаешь, что надвигающийся тайфун — это блеф?
— Возможно. Но в любом случае мы из этого места не уйдем. Они не могли не заметить стеклянный буй и теперь знают точное место, где идет работа. Хотят нас отсюда выкурить и взять добычу. Не выйдет.
— Вооруженные полицейские… Что ты им противопоставишь?
— Мы запаслись оружием. Точно не знаю, как это называется, но один снаряд может сбить самолет, для того они и предназначены, или подбить танк.
— Полицейские обнюхали яхту, как псы на таможне. Может, они подозревают что-то в этом роде?
Мари засмеялась:
— Еще как подозревают. Только найти ничего не смогут. Герметичные ящики с ракетами привязаны к якорной цепи и лежат на дне. Вот когда мы поднимем деньги на борт, тогда и оружие подготовим к обороне, и ни одна зараза к нам не подойдет на пушечный выстрел, пока мы не высадимся на Корсике.
— На Корсике? Я так и думала, что ты не захочешь возвращаться на Мальту.
— Конечно! Кто же добровольно идет в расставленные силки! На Корсике заготовлено другое судно. Мы и на берег выходить не будем, перегрузимся у причала. У меня все продумано. Если только наши кавалеры не нарушат мои планы и не начнут действовать на опережение.
Наташа кивнула.
— Ты слишком много им пообещала, Мари. Такая работа не стоит сотой доли. Твоя расточительность…
— Дело не в расточительности. Я знаю способы, как приумножить свою треть. У мужа научилась. Нужен стартовый капитал. Как ко дну этого суденышка налипают моллюски, так и деньги идут к деньгам. Думаю, Анри тебе уже изложил свою версию моей распутной жизни?
— Очень убедительно.
— Он умеет фантазировать, ему бы любовные романы писать. Знала бы ты, какие слова он говорит в постели, с ума сойти можно! Обо всем забываешь. Прирожденный талант. С его данными мог бы давно стать миллионером. Дурь не позволяет.
— Извини, Мари, но я видела труп твоего мужа. Он до сих пор прикован наручниками к иллюминатору.
Улыбка сползла с лица Мари. Немного помолчав, она сказала, словно отрезала:
— Я его не убивала.
— И яхту на рифы не направляла?
— Управлял «Голубой Делией» Уго Мончини, штурман Фернандо. Я знала, что муж ничего не смыслит в навигации. Я также знала, что у него нет другого выхода, как бежать морем. Из всей команды Уго был самым опытным и надежным парнем. Одно время я с ним флиртовала. Так, от скуки. Он был свидетелем нескольких оргий, которые я устраивала на яхте с подругами, когда Фернандо уезжал и Уго вывозил нас в открытое море. Однажды я подумала, что он может проболтаться мужу, и решила его приобщить к нашей компании. Уго в меня влюбился, но он не интересовал меня как мужчина. Я вспомнила о нем, когда составляла план возврата денег, и он решил, что я хочу с ним бежать. Глупо. Моя идея заключалась в следующем. Я сказала Уго, что Фернандо плывет в Израиль и это дает нам возможность избавиться от него. Сказала, куда собирается плыть дальше мой муж, не знаю, но когда он сойдет на берег в Тель-Авиве, мы уйдем в море и возьмем курс на Канары. Вернувшись в порт и не найдя свою яхту, Фернандо не посмеет поднять шум. Скандал тут же дойдет до ушей Карло Францетти, и тогда моему мужу крышка. Щупальца Францетти дотянутся до любой точки на земле. Уже тогда я позаботилась о запасной яхте и зафрахтовала ее в Корсике, где мы сделали пересадку. Уго решил, что все это я устраиваю ради него, но тут возникли новые обстоятельства. Когда я пришла на яхту, Уго сказал, что маршрут может быть изменен. До Францетти дошли слухи, будто Фернандо летит в Израиль. Не плывет, а летит. Через какую щель просочилась информация, не знаю. Одним словом, Францетти уже расставил капкан в Израиле, и нам туда плыть опасно. Значит, надо избавиться от Фернандо раньше и сразу идти на Корсику, иначе мы пропадем ни за грош. Менять планы я была не готова. У нас не оставалось времени. Я спряталась в трюме. Муж никогда туда не спускался.
Выбралась из убежища я через несколько часов. Меня напугал удар. Яхту болтало из стороны в сторону. Муж был жив и действительно прикован к иллюминатору. Голова разбита, со лба текла кровь, в руках — пистолет. Меня он не видел, я заглянула в каюту через окошко. Тогда я бросилась наверх, в рулевую рубку. Уго стоял на коленях, уткнувшись в штурвал головой. Его спина была в крови. Очевидно, стрелял Фернандо. Если Уго его оглушил и приковал, а потом хотел вернуться в рубку, то не исключено, что Фернандо в последний момент выстрелил ему вслед. Как это могло быть по-другому, я не представляю. Одно ясно — Уго решил плыть сразу на Корсику, хотел обезвредить Фернандо, но на убийство не пошел. Уго умер у меня на руках. Была пасмурная черная ночь, штормило. Я попыталась взяться за штурвал, но тут последовал второй удар и послышался треск в носовой части. Яхту повалило на бок, и она пошла ко дну. Я успела отцепить тросы, и шлюпка осталась на плаву. Через минуту яхта скрылась под водой, а я до утра просидела в лодке. В шлюпке сохранилось только одно весло. На горизонте был виден берег. Я подгребла ближе и увидела маяк, но причаливать не стала, а обошла остров. На это ушло больше двенадцати часов. Гребла до тех пор, пока руки не онемели, а ладони не покрылись кровавыми мозолями. Еще одну ночь я провела в шлюпке. А с рассветом, когда увидела паруса рыбачьих баркасов, перевернула лодку и начала звать на помощь. Меня спасли. Дальше ты все знаешь. Но в моей памяти сохранились ориентиры: крушение произошло неподалеку от маяка, а потом я узнала о рифах в той же стороне и, сопоставив все данные, поняла, почему мы затонули и где искать «Голубую Делию». Надо было только выдержать паузу.