– А в чем зацепка?
– Я думаю, у дельцов банка есть какие-то претензии к адвокату, либо к фирме, где он работал. Возможно, бандитов натравили банкиры. Раньше Рамзес занимался выбиванием долгов, пока не перешел на легальное положение.
– Кто такой Рамзес?
– Ладно, Дик, не забивай себе голову мусором. Это наша прерогатива, а тебе нужно о себе подумать.
– Попроси ребят выгнать мою машину из вашего гаража, и я поеду.
– Одного я тебя не отпущу. Пару моих парней побудут с тобой, пока ты не сядешь на поезд.
– Брось, Степа. Тут и армия не поможет при современных технологиях убийства, а они только мне мешать будут.
– Скажи, Дик, тебе не очень жаль свою рухлядь?
– О чем ты?
– О твоей машине.
– Давно собираюсь купить новую. Но я по натуре консерватор. Привык, и расставаться жаль.
– Расстанься. Оставь ее мне. А я устрою спектакль на загородном шоссе. Врежем твою тачку в столб и подпалим. Пригласим «Дорожный патруль», они заснимут трагедию, прихватят уцелевший номер в объектив, имя твое назовут, мол, пьяный за рулем не справился с управлением, отправлен в реанимацию в такую-то больницу. Наверняка клюнут.
– А потом в палату кладете куклу и устраиваете облаву. Киллер делает выстрел по кукле, а вы его накрываете с поличным.
– Сам все понимаешь. Не зря красный диплом получил и еще меня за уши от зачета до зачета тащил.
– Ты практик, я теоретик. Ладно, заберешь мою машину завтра на стоянке Курского вокзала. Я тебе позвоню. Делай, как знаешь.
Через пятнадцать минут Журавлев выезжал за ворота райотдела. Он думал о том, что идея Степана неплохая, но только ничего у него из нее не получится. Людям Рамзеса или какого-то там банкира его убивать ни к чему. Он нужен им живым, чтобы вернуть портфель. Что толку, если они уберут вора с дороги. Ни тепло, ни холодно. Если они и сделают попытку проникнуть в больницу, то с единственной целью похитить больного, а не убить. И то это глупо. Пусть выздоровеет, а потом они его встретят в день выписки. Но об этом он не мог рассказать Степану, как и о многом другом.
Сейчас голова Журавлева была занята совсем иными мыслями. Рамзес убил адвоката некоего Ухова Игоря Алексеевича, находившегося в отпуске или командировке. А дочь, потерявшая документы, просит отпустить отца из заточения. Адвокат был всего лишь посредником. Очевидно, некий Ухов и является владельцем документов, которые так интересовали хозяина Рамзеса. Договориться с ним не удалось, и они его похитили, чтобы потребовать выкуп у дочери в виде тех самых документов. А значит, дочь знает цену бумагам и, возможно, способна их расшифровать. Интересно было бы посмотреть на дочку. Если она не совершенный крокодил, то с ней можно было бы скооперироваться с целью мести Рамзесу и его хозяину. Но эту мысль Журавлев быстро отмел. Что может сделать женщина? Только все испортить или стать обузой.
Он понятия не имел, что дочь Ухова едет следом за его машиной в двух десятках метров и плюс еще десяток машин, которые опекали его не хуже, чем люди Степана. Дик никогда еще не пользовался таким всенародным вниманием. Ну суперзвезда, не иначе.
Катя встретила его с кислой физиономией.
– Так, понятно. Опять билеты нужны? Хоть бы цветок принес, джентльмен хренов. Раньше без шампанского и конфет не появлялся. Всю ночь диван скрипел, а теперь и через порог не переступишь.
– Тихо, крошка, виноват. Про цветы забыл. Но у меня неприятности, серьезные неприятности. Кстати, о скрипе дивана. Я могу сегодня остаться у тебя. Вечером будет и шоколад и шампанское. Но сейчас ты позвонишь в кассы вокзала и прикажешь своим девочкам изыскать для меня резерв. Один билет на завтра в Симферополь и обязательно «СВ», а лучше целое купе.
– С телкой намылился?
– Ты меня проводишь и посадишь в поезд. В твоих силах приказать проводнику не подсаживать ко мне в купе ни единой души. Сама сдашь ему оба билета на купе. Ты ведь как-никак большая шишка на железке. Что скажешь?
Лицо Кати просветлело.
– Черт с тобой, заходи.
Он вошел в прихожую.
Женщина выглядела не лучшим образом. Голова в бигуди, халат, едва прикрывавший большой живот, грудь невероятных размеров и морщинистое лицо, блестевшее от крема. Она сняла трубку и набрала нужный номер.
– Клава, это я. Найди мне «СВ» на завтрашний симферопольский. Сейчас от меня человек приедет… Да-да, тот самый красавчик, но ты рылом не вышла на него глаз ложить.
Катя бросила трубку.
– Ты это брось – моих кассирш соблазнять. Привык бабам глазки строить, а потом они полдня ходят с мокрыми трусами. Давай вали. Шестое окно, и к вечеру чтобы здесь был, не то билеты аннулирую.
– Слушаюсь и повинуюсь, Катерина ибн Степановна. Цветы, шампанское и шоколадки обеспечены. Только сваргань что-нибудь пожрать. Три дня, кроме водки, во рту ничего не держал. Силы покидают мою плоть, а с твоими потребностями хиляк не справится.
– У меня баранья нога лежит в холодильнике.
– То, что нужно. У тебя есть время с ней разобраться. И картошечки побольше.
* * *
Журавлев отправился на Курский вокзал. За билетами стояла огромная очередь во все кассы, но шестое окно было закрыто, а на стекле стояла табличка «Администратор» и тут же табличка «Не стучите, билетов нет».
Однако он постучал и достаточно настойчиво, чем привлек внимание со стороны. За ним тут же пристроилась какая-то красотка, а за ней выстроился хвост.
– Господа, вы зря суетитесь, билетов нет.
– Чего же вы стучите? – улыбнулась девушка.
– Депутатский запрос, принцесса.
– А мы, значит, не люди.
– Я этого не говорил, но депутатов и мэров вы сами выбираете.
В окошке появилось лицо дамочки, не уступавшее в размерах этому окошку.
– Добрый день.
– Одну секундочку, – она скрылась и через минуту появилась вновь. – Вот, пожалуйста, 326-й поезд завтра в пятнадцать ноль пять.
Он взял конверт и протянул деньги.
– Сдача на конфеты к чаю.
Он отошел, окошко захлопнулось, толпа загудела. Журавлев попетлял по вокзалу, купил газеты, сигареты, выпил сока, побегал по переходам и юркнул в метро. Столпотворение не позволило вести за ним прицельного наблюдения. Впрочем, никто этого и не делал. «Синица» вернулась на вокзальную площадь и подошла к «девятке», припаркованной неподалеку от «четверки» Журавлева. Приоткрыв дверцу, она сказала:
– Так, девушки, объект сваливает на юга. Завтра в пятнадцать ноль пять на Симферополь. Номер вагона не знаю, билеты получил у администратора в конверте.
– Хорошо. Молодец, «Синичка». Занимай позицию на выезде, – сказала Алиса.