— Э, прости, у тебя есть вопросы? — постучал по соседней фреске пиар-директор.
— Да, — отвлёкся от печальных мыслей Агарес. — У меня опять провалы в памяти. Погода влияет, наверное: многовато сегодня белых облаков — халтурят, не докрасили. Так тебе самому-то не кажется, что шумиха вокруг Аваддона — это несколько смешно? И дело не в наших родственных отношениях. Сатанград содержит целую армию, чтобы противостоять одному-единственному ангелу. Мы разбросали мины-ловушки в предместьях города, тянем на телеграфных столбах колючую проволоку, расставили на крышах давно заржавевшие зенитки. Я не спорю, ангелы вредные существа, хуже саранчи. Они могут создавать опасную святую воду, читать болезненные молитвы, отвращать развратников от секса и всё такое прочее. Однако задумайся: объявись вдруг Аваддон — неужели мы, навалившись всем Сатанградом, с ним да не справимся? Достаточно будет одного Дьявола, ибо на Люцифера букет райских ухищрений не действует, он бессилен лишь против Творца Небес. Прости, до колик смешно смотреть, как в детсадах чертенята корпят над книжкой-раскраской «666 способов спасти маму от Аваддона». Психоделика какая-то.
Рядом с ними остановился тощий, плохо пахнущий тип.
— Дьявольского всем секса, братья, — поздоровался он. — Я некропедозоофил. А где тут…
— Мёртвые маленькие собачки — в той стороне, — не оборачиваясь, махнул рукой пиар-директор. — Налево, рядом с любителями статуй и лошадей в томатном соусе.
Поблагодарив, извращенец потрусил к собачкам.
Пиар-директор уставился на демона. Тот, не моргнув, выдержал взгляд.
— Ты и в самом деле не помнишь? — тихо спросил чиновник Сатаны.
Агарес изобразил работу мысли. С одной стороны, следовало сказать «да», с другой — «нет». Он попросту элементарно не знал, какой ответ будет признан правильным.
— А… — сказал демон, пытаясь оттянуть время.
Неизвестно, сколько ещё букв алфавита ему пришлось бы перечислить, но тут двери Зала Разврата распахнулись, — от удара с них посыпалась позолота. Демон-фамилиар(в шёлковом камзоле, с рогатыми эполетами на плечах), отвечающий за безопасность Дворца Кошмаров, вбежал в зал. Он ринулся в самый центр оргии, взывая к Сатане. Остервеневшие девицы сорвали с визитёра почти всю одежду, пока фамилиардобирался к мохнатому уху Дьявола (коего в этот момент ублажали сразу три дамы различных рас — китаянка, негритянка и эскимоска) и не прошептал несколько слов. В воздухе лопнул шар с белым пламенем, и в Зале Разврата отчётливо запахло серой.
Участники оргии остановились, застыв в причудливых позах, словно во время детской игры «Море волнуется раз», но выглядя при этом довольно по-взрослому. Стряхнув девушек, Дьявол застегнул под горлом пуговицу плаща и сплюнул на пол. Слюна зашипела: в крови демонов содержалась кислота, а у князя тьмы она присутствовала во всех жидкостях тела. Агарес готов был поклясться, в глазах Сатаны застыло удивление.
Цокая копытами, Дьявол подскакал к Агаресу и пиар-директору.
— В Тронный Зал, быстро, — негромко велел Сатана. — У нас огромные проблемы.
— В чём дело? — также понизил тон Агарес.
Вельзевул окончательно потерял голос, — демон читал по его губам.
— Аваддон вернулся. Только что у Музея Революции он разгромил целую дивизию демонов, разметал спецотряды зомби. Это зафиксировано на телефоны и видеокамеры, выложено в Хеллнет. В Сатанграде вспыхнули массовые беспорядки, адские создания требуют объяснений. В мою скульптуру на проспекте Семи Смертных Грехов только что метнули бензиновую бомбу, ответственность взяла на себя террористическая группировка «Армия Аваддона». И откуда он появился, я ума не приложу? Кто это вообще такой?!
— Как «кто»? — моргнул обоими глазами Агарес. — Мой брат Аваддон, конечно же. Разве вы…
Дьявол и пиар-директор молниеносно переглянулись.
— Но ведь Аваддона больше нет, — медленно, едва ли не по слогам произнёс Сатана. — У тебя что, и это стёрлось из памяти? Послушай, ты же сам его убил, во время Революции. Мы просто договорились никогда больше это не вспоминать, даже между собой. Вот поэтому мне сейчас и интересно: ЧТО ЭТО ЗА СВОЛОЧЬ?
…Не дожидаясь ответа, Дьявол направился к выходу.
…Гастон Леруа ничем не отличался от остальных зомби. Честно говоря, живые мертвецы от природы стадные создания — слепо повинуются приказам, всех едят и плохо пахнут. Как и другие его товарищи, Гастон пожил недолго, затем умер и был официально воскрешён Министерством Мёртвых Дел Сатанграда, после чего определён на должность регулировщика уличного движения. Сотни тысяч собратьев Гастона выполняли функции охранников, уборщиков улиц, водителей такси, и всё это — совершенно бесплатно. Разумеется, на содержание живых трупов необходимы средства. Это и формалин, закачиваемый под кожу (иначе любой полицейский через год развалится), и жидкость-ароматизатор на заправочных станциях… ну и, конечно же, мозги.
Гастон даже не задумывался, зачем он их ест.
Как француз, он обязан быть гурманом, но удивительно — когда ты умер, почему-то фуа-гра и крем-брюле больше не хочется. Ну вот совсем. А сырое мясо или мозги — да убить за них готов. В общем-то, так и случалось. Руководство закрывало глаза, если зомби в кои веки раз, озверев без витаминов, съедали десяток-другой диких лесных людей. Однако после скандального случая, когда полицейские остановили за превышение скорости и сожрали троих высокопоставленных архонтов, [23] пришлось навести порядок. Благодаря вживлённому в голову чипу мсье Леруа теперь получает из ММД строгие электронные команды, кого разрешено кушать, а кого нет. Если чего, чип может заблокировать действия зомби, а то и вовсе взорвать мертвецу голову. Мозгами же их кормят в служебной столовой, и Леруа старается съесть суточную норму — гарантия, что, будучи сытым, на прохожего не бросишься. Как шутит сосед по мертвецкой, Пьер Лоти: «Тогда ты добрый и хочется лишь философствовать». Да, зомби могут общаться друг с другом, а не только реветь и рычать, как уверены служители Сатаны. Некоторые стихи сочиняют. Тем же Пьером вдохновение овладевает как раз в момент поглощения мозгов:
— Я хочу тебя сожрать.
Ткани все твои умять.
Закусить немного ухом —
И три пальца пожевать.
Мозги, кстати, в столовой подают так себе. Второй сорт. Свиные, да ещё мороженые.
Официально жизнь зомби именуется «посмертное существование». На том основании, что жизнью их бытие назвать сложно. У теплокровных же людей в этом мире всё просто: они либо слуги демонов (зомби и искусственные суккубы не способны исполнять всю работу, иногда требуется не тупить), либо их сексуальные партнёры, правда, это касается в основном женщин, — не считая одичавших лесных племён, чью популяцию контролируют охотники.После смерти для большинства две дороги — либо в трупы-охранники, либо в мёртвый обслуживающий персонал: имеются целые рестораны с официантами, посудомойками и уборщицами-зомби. Души в тебе нет, вместе с последним вздохом она улетела в неизвестном направлении. Зато остаётся умение выполнять команды, двигаться, слушаться, и сохраняется аппетит. Попросту зверский. Покойник может сделать карьеру — Леруа был ревностен в службе и получил чин генерала. Он исполнял работу весьма скучно и правильно, мало что могло его удивить.