Он был прав. Но ошибался в другом факте — в том, что за ними никто не следил…
…Демон с любопытством рассматривал подошедший к перрону поезд. Паровоз из хромированного металла, мощно загудев, выпустил к потолку станции столб белого пара. Стало душно, как в бане, — по кафельной плитке поползли капельки воды. Стены метро украшала роспись по мотивам «Ветхого Завета»: особо художникам удались масштабные сцены в центре зала — уничтожение Господом Содома и Гоморры. Бог проливал огонь и серу с небес, жители паскудных городов горели заживо, праведник Лот со своим семейством бежал куда глаза глядят. Агарес с приятной лёгкостью осознал: в прежние времена его бы тут так расколбасило разрядами молний, что после даже массаж в исполнении десятка голых восемнадцатилетних сатанисток вряд ли бы помог.
Двери бесшумно раскрылись. Братья влезли в овальный вагон, еле протиснувшись среди плотно стоящих пассажиров, и разом окунулись в запахи пластмассы, пота и пороха. Демон отметил: это не сильно удобный вид транспорта.
— А почему мы не взяли извозчика? — поинтересовался Агарес.
— Пробки, — кратко ответил Аваддон. — Странно, что они их так называют, да? Воображение сразу рисует улицу, забитую горами пробок из-под шампанского, где безнадёжно увязли повозки с предсмертно ржущими лошадьми. Скажу тебе как на духу, пусть я, само собой, до безумия рад победе сил добра, прежний мир имел свои плюсы. Там, по крайней мере, повозки по всем проспектам ездили совершенно свободно.
Демон мрачно кивнул. Спина по причине наличия крыльев страшно чесалась, а одежда — тёмно-синие штаны из грубой ткани и цветастая рубашка (плюс ангельский форменный хитон в качестве нижнего белья) — заставляла его чувствовать себя дрессированным верблюдом, на чью спину бросили тесную попону. Аваддон облачился в деловой костюм кремового цвета, глаза ангела скрывали большие тёмные очки. Пассажиры не особенно утруждали себя эмоциями, они ехали молча, уткнувшись в телефоны и планшеты. Лишь на двух французских полицейских в отглаженной форме, оживлённо беседовавших у схемы метро, люди поглядывали с некоторым раздражением.
— Я смотрю, простонародье французов и в этой реальности не любит, — заметил Агарес.
— Ты же знаешь, — сказал Аваддон, — тут исторически в гробу видели представителей власти, какой бы она не была. А эти ещё и иностранцы. Вечерами жандармы опасаются в метро ездить: можно нарваться на партизан из байкеров Давыдова и по роже огрести совсем не по-французски. Даже пакет из «Ашана» — и то держать небезопасно. Хотя под Наполеона одеваться любят. Глянь, сколько народу тусуется в фальшивых «сюртуках от Диора», а у каждой второй девушки — поддельная сумочка «Луи Бонапарт». [4]
Агарес промолчал. Голову не покидала мысль, что он сошёл с ума или на худой конец впал в беспамятство на конопляном поле. В то же время от его внимания не ускользнуло — ни на одном из пассажиров не было крестов. Это вселило в демона слабую, но надежду.
Название станций объявляли по-русски и по-французски.
Как только подъехали к «Люциферской», Аваддон тронул Агареса за рукав.
— Выходим.
Они взбежали по лестнице на улицу, каковая ранее, на памяти демона, называлась Лубянкой. Теперь же синяя стрелка с надписью указывала: «Боголюбская». В небе всё так же с достоинством парили французские рекламные дирижабли. В этот раз Агарес уставился на картину с изображением императора французов, машущего треуголкой:
ПЛАН НАПОЛЕОНА — ПОБЕДА РОССИИ!
— Слушай, — осенило демона. — А царь-батюшка куда делся?
— Я ж тебе говорил — царя с давних времён нет, — пояснил Аваддон, ведя демона мимо купчих с крем-брюле. — Ещё Ярослав Боголюбец провозгласил себя первым Патриархом, а парламент в качестве Боярской Думы существует со времён Ивана Милосердного. Нынешний Патриарх формально против французского засилья, взывает к патриотизму, ежедневному потреблению кваса и прочему культурному сопротивлению, например, склонил на свою сторону крупнейшее славянское пиар-агентство «Суркье-Имидж». Но все знают: у него дочери учатся в Париже, бабло в корсиканском банке и паромобиль «Ситроен». Так что пардон — тут даже имени главы государства толком никто не вспомнит.
В центре улицы включился плазменный экран.
— Иногда пашешь в поле спозаранку, так проголодаисси, шо усе мысли тока о хавчике, — заголосил на всю улицу конопатый деревенский парень с носом картошкой. — И шо ж делать-то душе православной? Ответ прост: лягушата быстрого приготовления! — Хруст извлечённого пакетика. — Суп рататуй! Полон лягушек — съел, и порядок!
Агарес остановился, едва не сбив с ног даму с кружевным зонтиком.
— Слушай, да это же просто пиздец какой-то, — констатировал демон.
— А когда тут было иначе? — парировал Аваддон. — Ничего, со временем привыкнешь.
Однако Агаресу не давала покоя прежняя мысль.
— Я пока не увидел ни одного креста. Скажи мне… это то, что я думаю?
Ангел депрессивно вздохнул.
— Да, распятия в Иерусалиме не случилось. Зачем Богу появляться на Земле, если у него тут орудует любимец и преемник — Люцифер? Святейший из ангелов, известный с сотворения мира своими кротостью и благочестием. И для чего умирать за грехи людские, если в природе нет Дьявола и абсолютно некому подбивать потомков Адама на гнусные поступки? Посему, на данный момент Самаэль — официальный заместитель Господа, если тебе угодно. Он умеет исцелять больных прикосновением, воскрешает мёртвых, а также творит самое популярное в человеческом обществе чудо — взмахом руки превращает воду в вино, нефильтрованное пиво и коктейль «мохито».
— Похоже, я сейчас буду блевать, — честно предупредил демон. — В организме образовался передоз святости. Велика вероятность, что я не выживу в мире, где Дьявол благословляет церковные праздники и печёт пирожки для сироток в приюте. Тем более я фактически бомж, мне даже податься некуда, ввиду отсутствия Ада.
— Ты ангел Господень, и место твоё — в Раю, — с изрядной порцией яда ответил Аваддон. — А сейчас плесни себе в физиономию хоть немного радости — мы прибыли на нашу общую работу.
…Тайный офис Рая на Земле представлял собой голубой (с белой лепниной) дворянский теремок — разумеется, трёхэтажный, с треугольной же крышей и табличкой «Корпорация „Эдем“» на входе. Они поднялись по мраморной лестнице на третий (естественно) этаж, миновав статуи грустных ангелов и повергшую Агареса в шок скульптурную композицию «Святая Троица» — Бог Отец, Люцифер-ангел и Бог Дух Святой. Открыв дверь из свячёного дуба, Аваддон кивнул пожилой праведнице в светлом одеянии и протянул пластиковую карточку с кодом доступа. Постучав по компьютерной клавиатуре, бабушка пригласила братьев в раздевалку, где оба сняли верхнюю одежду, оставшись в ангельских «спецовках»-хитонах. В конференц-зале Агарес с ненавистью обозрел целую толпу ангелов и ангелиц, обсуждавших детали предстоящего совещания. Постоянное махание крыльями создавало ощущение визита на завод вентиляторов. «Парочку пушечных ядер сюда, — мечтательно взгрустнул демон. — Вот перьев бы было…» Он никак не мог воспринять действительность всерьёз — ему казалось, он находится во сне. Очень чётком и осязательном, весьма похожим на явь.