– Конечно. Что тут удивительного?
– Чем это Дэби мешала ему?
– Не только Дэби. У Бринкли контракт с Дэби Катлер и Ирен Тэмпл. Девочки постарели, а по контракту он обязан занимать их работой еще пять лет. Спрос на них резко упал. Месяц назад Бак привел ко мне одну красотку. Вот уж действительно пальчики оближешь. Тебе, парень, такие и не снились. Сказочная девочка, восемнадцать лет. Победительница конкурса красоты во Флориде. Бак показал ее Ле Рою, тот готов заключить с ней контракт на любых условиях. Бак может заработать на этой кукле полмиллиона. Но он не может стать ее антрепренером. Парень волосы на себе рвет.
– Почему не может? У него же свое агентство и он вправе заключать любые договора с кем хочет.
– Если бы! Семь лет назад он поступил правильно. Две подруги, две начинающие актрисы, две очаровательные мордашки, причем не без способностей, согласились принять его услуги в качестве антрепренера. Бак узнал, что он на этих девчушках хорошо заработает и сам выйдет в число ведущих агентов. Но у одной из девчушек папа был ушлый малый. Мистер Катлер, один из директоров «Парамаунта». И он сказал: «Такие девочки могут обойтись без посредников, я сам возьму их под свое крыло». Потрясающий ход. Папаша смотрел в будущее. Бринкли упал перед ним на колени. Мол, не губите. Катлер снизошел, но заставил Бака подписать с юными актрисами кабальный контракт на двенадцать лет, без права брать в свое агентство актрис того же амплуа и всего лишь за два процента с доходов девушек, Для начала неплохо. Бак получал немалые деньги. Но время шло. Ирен снимают по инерции Она уже никого не интересует, не тот шарм. Что касается Дэби, то ее уже год, как не допускают к съемочной площадке. Кому нужна высохшая, как ветка, алкоголичка с опухшим лицом. Но контракт есть контракт. Дэби вправе требовать с Бака предоставления ей работы. Начались сплошные скандалы. Бак что-то затевал. Он иере1я^ул d свою сторону Ирен и они вместе приступили к козням. Отвратительное зрелище Однако Дэби в порошок не сотрешь. Ее папочка вошел в пятерку сильнейших магнатов Голливуда. Он любит свою дочь и верит, что его крошка выкарабкается из временного кризиса и еще блеснет на голливудском небосводе. Конечно, Бак мог бы аннулировать контракт через суд, доказав, что его подопечная профнепригодна. Но он же понимает, чем все обернется. Папаша Дэби раздавит его, как таракана. А тут еще новенькая куколка подвернулась. Что парню делать? Такие деньги уплывают из рук! С этой безмозглой куклой он составит такой контракт, какой ему выгодно. Что она смыслит в таких делах?! Она обезумела от счастья, что на нее обратил внимание такой знаменитый антрепренер. Вот вам сюжет. Вы, Стайгер, очень помогли парню избавиться от камня на шее.
– Мое имя тебе Вудворд назвал?
– Конечно. Но вечером о нем весь мир узнает. Газеты растрезвонят об убийце великой актрисы по всем штатам.
– В этом я сомневаюсь.
На столе лежал кожаный портсигар. Я, не спрашивая хозяина, достал из него сигарету и закурил.
– Ты прав, док. Основания для убийства у Бака Бринкли есть. Но он трус и никогда не пойдет на это.
– Во-первых, я не считаю Бринкли убийцей. Во-вторых, он не трус. До Голливуда он был боксером и стал чемпионом Нью-Йорка в среднем весе. Когда его выгнали из бокса, он пошел работать в цирк. Держал ногами лестницу, на которой три акробата крутились юлой.
– Я видел его глаза. Мне этого достаточно.
– Бог с ним. Убийца ты, Стайгер, и не ищи себе замену. Не успеешь.
– Возможно. Но пока я еще в полном порядке.
Дверь кабинета открылась. Я резко обернулся. В щель просунулась очаровательная головка секретарши.
– Вернулся лейтенант Вудворд. Я взглянул на окно. На нем стояла решетка.
– Не дергайся, Стайгер. Я не стану тебя выдавать полиции. Это ваши проблемы.
Шарки нажал на кнопку, встроенную в столе, и за его спиной одна из панелей отошла в сторону, образовав проход в другое помещение.
– Иди туда.
Я не верил этому прощелыге, но у меня не оставалось иного выхода, чем вскочить и прошмыгнуть в соседнюю комнату. Панель встала на место.
Это была просторная комната с операционным столом. Шкафы с инструментами, полки с пронумерованными металлическими ящиками. Я подскочил к окну и отдернул штору. Решетка.
Стрелять в полицейского – значит подписать себе приговор. Но я все же достал револьвер Шарки и взвел курок. Действовать придется по обстоятельствам. Плотно закрытая дверь оказалась звуконепроницаемой. Что за ней делалось, я не слышал. Оставалось только ждать. Меня вновь прошиб пот. При такой трясучке и с двух футов в слона промажешь.
Шли минуты, в кабинет никто не заходил. Я немного успокоился и осмотрел окно. Решетка закрывалась на задвижку, как и рама. Что в такой проку. Я отодвинул щеколду на фрамуге, приоткрыл ее и то же самое сделал с решеткой. Теперь окно легко открыть. Оно выходило во двор, где был разбит небольшой скверик. Ничего не стоило упорхнуть. Не знаю почему, но я этого не сделал. Задернув штору, я подошел к регистрационному столику и осмотрел все, что на нем лежало. Несколько папок, в них медицинские карточки. У каждой имелся свой номер. Слева лежали два толстых журнала, на стене висели белые халаты. Странное сочетание операционной и картотеки.
Загудел зуммер над дверью и панель отошла в сторону. На пороге появился Шарки.
– Убери револьвер, Стайгер. Он заряжен. Лейтенант ушел.
– Что ему надо?
– Он забыл свой портсигар, из которого ты брал сигарету. Я не курю, Стайгер. Мы оба растяпы. Я подумал, что это твои сигареты, а ты, в меру своего воспитания, не соизволил спросить разрешения.
– Почему ты меня не выдал?
– Я уже объяснил. Вудворд сам должен делать свою работу. Я не собираюсь помогать ему и не хочу помогать тебе. Это ваша война.
– По закону ты попадаешь под статью. Сокрытие преступника.
– Брось, Стайгер, кого интересуют такие мелочи.
Я вышел из операционной и панель за моей спиной встала на место.
– Отличный тайник.
– Когда имеешь дело с женщинами, без тайн не обойтись. Женщины любят таинственность. Кстати, через десять минут у меня начинается прием. У тебя еще есть вопросы? Нам пора прощаться.
– Дэби Катлер была стерильна?
– О, какие термины! Ты преуспел на всех уровнях. Да, У Дэби не могло быть детей. Природа позаботилась об этом. Можно было сделан., ей операцию по замене труб на искусственные, но она боялась. Зря. Согласись она на операцию, не пришлось бы разводиться с мужем, прикладываться к бутылке и, возможно, осталась бы в живых.
– Как зовут красотку Бака Бринкли?
– Луиза Хагерти. Только не спрашивай меня, где ее найти. Бак так спрятал свою жар-птицу, что никакие ищейки тебе не помогут. Он обезумел. Боится, что ее перехватят.
– Зачем он приводил ее к тебе?