Следующий этап был менее кропотливым. Я наменял монет и заперся в телефонной кабине.
А-034, Шарлота Грей. Ей первой я отдал предпочтение набрав номер ее телефона, Долгие гудки. Промах. Пойдем дальше. Л-006, Кэт Макмиллан. Трубку снял мужчина. Старческий голос спросил:
– Кто вам нужен?
– Я бы хотел поговорить с Кэт Макмиллан.
– Ничем не могу помочь. Кэт умерла этим летом.
– Простите, я не знал. Что с ней случилось?
– Этого никто не знает. Стало плохо, увезли в больницу, а наутро она умерла.
– В какую больницу?
– Центр клинических исследований Нового Запада. По-моему, так называется. Но не ручаюсь за точность.
– Большое спасибо. Извините за беспокойство.
Не знаю почему, но я стал нервничать. Что-то свербило у меня внутри и не давало покоя. Я позвонил по третьему телефону – Ф-017, Сьюзи Лой.
Когда я назвал имя, женщина, подошедшая к телефону, заплакала. Мне тяжело было лезть в чужое горе со своими проблемами, но приходилось говорить. Сьюзи Лой умерла в июле в той же больнице, что и Кэт. С женщина все было ясно. Не оставалось сомнений, что и те имена которых я не нашел в телефонном справочнике, уже в могиле. Если смотреть на ситуацию спокойно и непредвзято, то все закономерно. Пациентка Шарки умирает и он убирает ее карточку из каталога. Ничего удивительного и в том, что женщины умирали в одной больнице. Две из них, по крайней мере. Центр клинических исследований был крупнейшей больницей Лос-Анджелеса.
Во всяком случае, я знал свою натуру: пока не проверю – не успокоюсь. Не исключено, что вся эта суета – потеря времени, но другого выхода я не видел. Придется посетить эту клинику.
Потом я позвонил Джефу Уэсту. Мне ответил молодой женский голос.
– Джеф? А ты кто?
– Я Пит. А ты кто?
– Я Лана.
– А где Джеф?
– Врет, что на дежурстве. Он вчера дежурил. У какой-нибудь шлюхи. Звоню ему в больницу, а мне говорят: «Доктора Уэста сегодня не будет, позвоните ему домой.» Нет, ты представляешь? Эта сучка узнала мой голос и говорит его жене: «Позвоните домой.» Издевается! Ты кто?
– Пит.
– А он не с тобой?
– Нет. Я сам его ищу. Обещал достать мне лекарства и пропал.
– Ха! Он, знаешь, скольким обещает? Люди его ищут, а он по бабам шляется. И эта шлюха из больницы… Они наверняка трахаются. Я видела ее. Ходит в халате в обтяжку и сквозь него вся задница просвечивает. Ублюдок!
– Когда он появится?
– Черт его знает. В час, два, три. Во всяком случае, до утра, чтобы утром сказать мне, что он ночевал дома, а я опять надралась и ничего не помню. А ты кто?
– Пит.
– А, да, помню. Он с тобой? Я положил трубку. Картинка рисовалась не очень четкая и плохо просматривались контуры преступника, которого я вычислял. На ближайший час-полтора работы набралось, но раз уж телефон стоял под носом, надо его эксплуатировать, чтобы потом не отвлекаться на такие мелочи. Я вновь снял трубку и позвонил Дагу Коттону. Бывший муж Дэби оказался дома и, наверное, сочинял новый детективный сюжет. Он отвечал вялым и равнодушным голосом.
– Кто говорит? Вудворд? Так мы с тобой уже общались.
– Вот что, Даг. У меня сложилось впечатление, что ты мне наврал.
– Я никогда не вру.
– Тогда фантазируешь. Твоей профессии это больше подходит. У тебя есть алиби на прошлую ночь?
– Какое еще к черту алиби?
– Обычное. Ты наследник. Ты у меня ходишь по ниточке. Не скажешь, где был ночью, я тебя арестую.
– Сумасшедший. У меня нет времени сидеть в тюрьме, мне сценарий заканчивать надо.
– Ну это процесс бесконечный. Один закончил, новый начал. Я договорюсь с директором тюрьмы, чтобы тебя посадили в одиночку, там тебе никто не помешает. Пиши сколько хочешь. За двадцать лет много накатать можно. Но только в том случае, если тебе смягчат приговор и не поджарят на сковородке.
– Не действуй на нервы, Вудворд. Езжай к Луизе и узнай, где я провел ночь, только оставь меня в покое.
– Где живет твоя Лиза?
– Сансет-бульвар, 309, квартира 76. В трубке раздались короткие гудки. Я решил сделать последний звонок и набрал номер дежурного прокуратуры.
– Как мне связаться с помощником окружного прокурора Рэнардом?
– Кто его спрашивает?
– Из управления полиции, У нас есть для него срочное донесение по делу Дэби Катлер. Лейтенант Вудворд приказал мне срочно передать донесение.
– Рэнард уехал домой. Мы не даем.адреса ответственных работников. Привезите донесение в прокуратуру, а я свяжусь с помощником прокурора и наш курьер доставит почту.
– Послушай, приятель, речь идет об убийстве. Каждая секунда дорога, не тяни кота за хвост. Вам же лучше, если убийцу возьмете вы, а не полиция.
– Ну ладно. Дело серьезное, но учти, я тебе ничего не говорил.
– Я же не спрашиваю твоего имени.
– О'кей. Шестая авеню, 9, квартира 40.
– Понял. Мы не разговаривали и я о тебе забыл.
Наконец-то я вышел из душной будки и выбрался на улицу. Дождь давно кончился и начало подсыхать. Ветер стих. Я постоял у машины и выкурил сигарету. Советоваться с самим собой очень трудно. Бывают моменты, когда невозможно прийти к определенному выводу или решению, слушая то, что тебе подсказывает больной проспиртованный мозг. В какой уж раз мне приходила в голову мысль бросить все к чертовой матери и пойти напиться. Не знаю только, что меня сдерживало. Страх^ Какой? Страх, что в камеру мне не принесут выпивку и я превращусь в трезвенника? Вероятно. И как это людям удается жить в этом мире и смотреть трезвыми глазами на все то, что окружает. Железные нервы нужны для такого испытания. Меня больше устраивала моя жизнь. Но чтобы ее сохранить, придется некоторое время побыть трезвым.
Я сел в машину и поехал на Шестую авеню. Дом девять был из тех, в которых сдают меблированные клетушки за умеренную плату, но требуют от жильцов чистоты и тишины. Как правило, в таких кварталах селятся одинокие старики, вдовы прогоревших бизнесменов и учителя.
Я зашел в подъезд и осмотрелся. Десятиэтажный дом без лифта, но светло и чисто. Справа почтовые ящики. Квартира сорок находилась на шестом этаже. Слева в углу висел коммутационный щит, рядом силовой электрощит. Я достал перочинный нож, подошел к щитам и просунул лезвие в щель. Дверца открылась. В телефонных проводах не трудно разобраться. По две пары на этаж. Небольшой расчет и клеммы от квартиры сорок были отсоединены. Береженого бог бережет.
Поднимаясь наверх, я пытался себе представить Рэнарда, но не получалось. Если с этим человеком я не найду общего языка, то придется спрятать его где-нибудь в подвале. Пусть ребята отдыхают. Уикэнд есть уикэнд.