— Мы тут, как вместе собрались, так только и гадаем — что нам делать? Ведь эти твари не шутят! Да так пока ничего и не придумали. Сердце уже болит — живем здесь кум королю, сват министру, а своим ничем помочь не можем. Вот Леня, — он показал на Полищука, — давно говорит — был бы Колька Лесовой с нами, тот бы обязательно чего-нибудь сообразил. Может, говорит, и заявится, раз уж мы все здесь?
Полищук в подтверждение кивнул.
— Все верно! — улыбнулся Лесовой. — И я сюда заявился, и мысли кое-какие имеются.
— Откуда? — в голосе Стрешнева звучало сомнение, но глаза у него загорелись надеждой. — Что ты здесь знаешь? Сам ведь говорил, что второй день всего, как прибыл!
— Так я ведь сюда проник не случайно, — ответил Николай, — а с особо важным заданием. И имею полномочия привлечь вас к его исполнению. Но только в том случае, если вы согласитесь снова считать себя на службе.
Николай говорил вроде как с улыбкой, но слова звучали серьезно, и друзья, превратившиеся в прежних бойцов, слушали его подтянувшись, как привыкли выслушивать приказы.
Лесовой рассказал друзьям обо всем, что произошло с ним с того момента, как он переступил порог Научно-исследовательского центра специальных проектов. Об отделе аномальных явлений и его бледнолицем руководителе. О своих приключениях на Колыме и золоте, которое «апостолы» переправляют в наш мир. О попытках главы спасательного ведомства помешать агрессии бледнолицых. И, наконец, о плане действий, предложенном доктором. Промолчал лишь о визите к жене Дениса, стерве Марине, хотя о том, что побывал у Оксаны Полищук и помог ей деньгами, рассказал. Красильников не стал ничего уточнять, но Николай заметил, что по его лицу пробежала хмурая тень.
— Ну, Кварацхелия, каков гусь! — восхитился Стрешнев. — Там, дома, я думал — ну, болезнь какая-то редкая у человека, спрашивать даже стеснялся. Когда уже здесь увидел этих, с белыми рожами, то решил, что он один из них, что его к нам специально внедрили, резидентом. А оказывается, все наоборот?
Стрешнев вдруг задумался, потом спросил:
— А не может он оказаться двойным агентом?
— Я прокачивал такой вариант, — ответил Лесовой. — Данных нет ни за, ни против, но я уверен, что он наш.
— Интуиция? — с едва уловимой иронией спросил Красильников.
— А ты в нее не веришь? — резко повернулся к нему Николай.
— Почему? — слегка смутился Денис. — Вроде раньше она тебя не подводила…
— Тогда решайте! — сказал Николай. — Но учтите — если вы принимаете предложение и возвращаетесь на службу, то назад дороги нет. Не хотел бы говорить громких слов, но напомню — мы все принимали присягу.
— Все согласны? — Стрешнев посмотрел на Красильникова и Полищука и констатировал: — Раз молчите, считаю, что возражений нет. Только хочу внести предложение — в сложившихся условиях считаю правильным передать командование группой майору Лесовому. Что скажете, мужики?
— Согласен! — сразу сказал Полищук. — Тут не до командирских амбиций.
Красильников чуть помедлил, но тоже согласился, безразлично пожав плечами:
— Тебе виднее.
— Я только ума не приложу, — Стрешнев почесал в раздумье начавший лысеть затылок, — как тебя у нас легализовать? Ведь бледнолицые ни за что не поверят, что ты появился здесь случайно да еще так легко нашел нас. Вряд ли, конечно, у них есть что-то вроде полиции или службы безопасности, но они не дураки, и вопросы у них непременно возникнут. Значит, придется тебе прятаться у нас до самого начала операции. Хорошо еще, что здесь не принято без приглашения в гости ходить. Даже если кто и зайдет, всегда найдем, где тебя укрыть. Домина-то вон какой! Мы сколько времени здесь прожили, а я всех комнат так и не сосчитал.
— А я и не собираюсь легализовываться! — огорошил Николай бывшего командира. — Я вообще долго у вас не задержусь. Вот обсудим все детали, отдохну слегка и уйду.
— Но… — попытался вставить что-то Стрешнев.
— Никаких «но»! — перебил его Лесовой и добавил с улыбкой: — Я знаю, что делаю. Сам сказал, что теперь я командир, вот и не возникай теперь!
— Хорошо, — согласился Дмитрий. — Но мы сегодня должны быть у комиссара. Очередная политинформация, мать его…
— Так можно не ходить! — предложил Полищук. — Один кто-нибудь сходит, скажет, что вчера вина перебрали, идти не можем.
— Точно! — обрадовался Стрешнев. — Давай, сбегай!
— Сиди! — остановил Полищука Денис Красильников. — Я схожу.
Он поднялся с кресла и вышел из комнаты. Николай проводил его взглядом. Вот же приворожила мужика стерва Марина! Похоже, он даже здесь только о ней и думает! Но вникать в лирические чувства бойцов не было времени, и он спросил у Дмитрия:
— А поверит ваш комиссар?
— Куда он денется? — ответил Стрешнев. — С тех пор как у нас побелели рожи и мы поклонились этому их божку, Конраду, мы пользуемся всеми правами и привилегиями. То есть никто не может заставить нас делать то, чего мы делать не хотим. Так что, будь уверен, комиссар ни за что не заявится сюда разбираться с нами.
— Получается, дисциплина у бледнолицых не на высоте? — улыбнулся Николай.
— Какая там дисциплина! — поморщился Стрешнев. — Каждый делает что хочет. Свобода!
— Ладно, тебе виднее, — согласился Николай. — Давайте-ка теперь по очереди расскажите, как вас сюда занесло. Ты, Дима, первый, и начни с того, что тебе известно об убийстве Паши Камкова.
— Тяжело вспоминать! — вздохнул Дмитрий. — Может быть, я даже где-то виноват в его смерти. Недоглядел… Он понадеялся на командира, а я подвел. Если бы я тогда связался с вами, вместе, может быть, чего и решили. Ты уж извини, Коля, но когда ты в ментовку пошел, я к тебе даже доверие слегка потерял. Такое уж у меня отношение к вашей конторе.
— Забудь! — отмахнулся Николай. — Рассказывай дальше.
— В общем, позвонил он мне как-то. Давно, я еще тогда у доктора не работал. Сказал мне, что хозяева того груза объявились и готовы выставить счет.
— Он не говорил, откуда это узнал? — поинтересовался Лесовой.
— Сказал, но позже, не по телефону, когда мы с ним встретились. Он заметил за собой слежку и сделал финт ушами. Оторвался от топтуна, но так, чтобы не потерять его из вида. Поменялись ролями, одним словом. Топтун был Паше без надобности, вряд ли он много знал, зато привел его к своему командиру, перед которым отчитывался. А вот этого уже Паша скрутил, вывез в тихое место и выпотрошил до донышка. Не тебе рассказывать, сам знаешь, как это делается. Он тоже знал не слишком много, но основную картину обрисовал. Короче говоря, приговорили нас. Вычислить нас всех к тому времени еще не успели, вышли только на Пашу. Надеялись у него про остальных все выпытать. Смешные! На Пашу где сядешь, там и слезешь.
— Паша отпустил этого… выпотрошенного? — спросил Лесовой, заранее зная ответ.