Вместе с древней тайной Гермоген передал ему и точное знание времени, когда нужно будет выпустить в небо одно из таящихся глубоко под землей в безлюдных местах хранилищ огня. О том, чтобы местность над хранилищами всегда оставалась малопривлекательной для заселения людьми, позаботились еще древние. Иван Матвеевич должен был, пользуясь понятными только ему подробными инструкциями, оставленными неизвестным гением в виде изображений на стенах подземелья, привести в действие механизм, заложенный в незапамятные времена, когда не существовало даже самого названия «Подкаменная Тунгуска».
Поднявшись на круглое возвышение, он занял место на «троне», положил ладони в специальные углубления и закрыл глаза. Перед мысленным взглядом появилась картина тайги с высоты птичьего полета. Заставив «птицу» описать несколько концентрических кругов, сужающихся по мере приближения к месту действия, Иван Матвеевич убедился, что эвенкский шаман из числа мутантов, обработанный заранее посланным им человеком, сделал свое дело на славу, отпугнув людей от места будущей катастрофы. В зоне риска оставалось лишь несколько человек, и только двоим из них грозила реальная опасность. Но, конечно, две жизни не могли остановить стража огня, он выполнил бы свой долг, даже если бы смерть грозила тысячам.
До заветного времени оставалось несколько минут, и Иван Матвеевич еще раз вгляделся в настенные изображения, повторяя про себя последовательность действий, подходящую под создавшуюся ситуацию. Наконец, руководствуясь внутренним хронометром, он послал первый импульс. В верхней части огромного цилиндра, скрытого в сибирской глухомани на глубине четырех верст, открылась створка, и небольшое количество небесного огня смешалось с находящимся за ней жидким кислородом. Отразившись от зеркал, начал свою работу тонкий луч всепожирающего пламени, освобождающий путь для подъема цилиндра, корпус которого был создан древними из видоизмененной горной породы, превратившейся в неуничтожимый никакими температурами и давлением материал.
Одновременно такой же процесс произошел и внизу цилиндра, превратив его в ракету, медленно скользящую вверх по проложенному в земной коре стволу. Когда ракета почти вышла из земли, остатки жидкого кислорода вырвались наружу и охладили раскаленную породу. Отправленными в определенной последовательности мысленными импульсами Иван Матвеевич заставил ракету подняться на нужную высоту и с резким ускорением направил ее сначала на юг, а потом на юго-восток. Одновременно с этим он привел в действие механизм смещения времени, который должен был заставить очевидцев необычного небесного явления увидеть его в обратном порядке. Не вылет небесного тела из-под земли, а его падение на землю.
Ракета, прождавшая своего часа многие тысячи лет, давно вышла за пределы земной атмосферы и взяла неотвратимый курс навстречу цели, а Иван Матвеевич все еще сидел на «троне», балансируя между жизнью и смертью. Так много сил отняли у него вроде бы несложные действия. И все-таки жизнь победила, и через несколько часов он поднялся на поверхность, изможденный до неузнаваемости, бледный, но живой. Значит, подумал он, то, что пришлось сейчас сделать, не было главным его предназначением. Значит, впереди у него будут и более важные дела. Иван Матвеевич и не сомневался в этом…
Трехэтажное здание с решетками на окнах первого этажа и красной табличкой справа от двери. Надпись на ней: «…отделение регионального управления по борьбе с организованной преступностью». Леня Зайчик потоптался на крыльце, раздумывая, не уйти ли ему от греха подальше, но пересилил себя и вошел. За дверью оказалось несколько ступенек, небольшая площадка и еще одна дверь, металлическая, с глазком, кодовым замком и кнопкой с надписью «Вызов дежурного». Леня слегка коснулся кнопки, отчаянно желая, чтобы она не сработала, и тогда ему с чистым сердцем можно будет повернуться и уйти. Не получилось. Из дырочек около кодового замка послышался металлический голос:
— К кому?
— Да мне бы… чтобы разобрались… сообщение сделать или заявить… — пролепетал Леня, моментально забыв все приготовленные по дороге слова.
— Входи! — оборвал его голос, щелкнул замок, и Леня вошел в маленький тамбур с большим застекленным проемом, за которым размещалась заставленная аппаратурой дежурка, а в ней — офицер в погонах старшего лейтенанта.
— Рассказывай, только коротко! — приказал Лене милиционер. — Паспорт с собой? Давай сюда.
Леню совершенно не смутил такой тон, потому что к нему в жизни никто не обращался на «вы». Он протянул дежурному паспорт и начал рассказывать, сначала медленно и неуверенно, потом взахлеб, потея и заикаясь. Вот в чем состояла суть истории, поведанной им стражу порядка.
Полгода назад Леня Зайчик вместе с Зинкой, с которой работал в одной бригаде и снимал одну комнату на двоих с целью экономии и приятного времяпрепровождения, решили, что так дальше жить нельзя. Даже в этом небольшом городке в семидесяти километрах от столицы зарплаты штукатура-маляра хватало только на оплату комнаты, пропитание и на раз сходить оттянуться в ночной клуб. О втором или, тем более, третьем разе приходилось только мечтать. Зинкина подруга Светка, ушедшая недавно из бригады и пристроившаяся на рынке торговать фруктами у азербайджанца Мамеда, расписала им прелести рыночной жизни и сагитировала последовать ее примеру.
Но Зайчик решил пойти своим путем. Работа наемным продавцом, пусть даже с нормальным процентом от выручки, не прельщала его. Заручившись протекцией длинноногой Светки, по всем признакам не раз побывавшей под Мамедом, Леня взял в долг у азербайджанца две тысячи долларов под процент, в четыре раза превышавший банковский, и у него же арендовал торговое место на рынке, которым Мамед владел на паях с соотечественниками. Полторы тысячи пошли на закупку первой партии товара — овощей и фруктов, а за пятьсот Зайчик купил «жигули» тридцатилетнего возраста. За Зинкину невинность он не переживал, реально оценивая ее внешность и понимая, что вряд ли кто-то позарится на нее. Про таких, как она, говорят, что они на свидания ходят со своей водкой. Когда Леню посещали подобные мысли, сразу вспоминалось: «Может, вам она как кляча, ну, а мне так в самый раз…» Но Зайчику совершенно не было обидно, он давно понял свое место в жизни и никогда не старался прыгнуть выше головы.
Как бы там ни было, но жить стало легче. Жить стало веселей. Зинка торговала, Леня подвозил на машине товар от оптовиков, в основном тоже земляков Мамеда, а по вечерам чинил железного кормильца. Денег стало ощутимо больше, но вместе с ними росли потребности. Теперь они оттягивались в клубе каждую неделю, Леня позволял себе не паленую водку, а «Немирофф», а Зинка стала пользоваться хорошей косметикой. Одна печаль омрачала жизнь — деньги были взяты на полгода, срок уже прошел, и Мамед Мамедович уже три раза напоминал о них. Вот только отдать сейчас сразу две тысячи долларов значило вернуться в исходную точку, то есть на стройку. Потому что они с Зинкой тратили все, что зарабатывали, никак не получалось у них откладывать деньги.
Леня, сам не понимая, на что надеется, на все требования Мамеда отвечал просьбой об отсрочке, хотя бы на месяц. Правда, где он возьмет две тысячи баксов через месяц, он, хоть убей, не знал. А позавчера утром, когда Леня перегружал из «жигулей» на тележку коробки с бананами и апельсинами, чтобы доставить их к Зинкиной точке, по рынку пронесся шепоток. В воротах появился Леха Башка, здоровенный белобрысый парень с огромной головой, такого же размера кулаками и полным отсутствием следов интеллекта на сработанном тремя ударами топора лице. Увидев его, Зайчик инстинктивно втянул голову в плечи, стараясь казаться как можно незаметнее.