Оказавшись внизу, я решил проверить, чем занимается сторож. Если входная дверь открыта, а старик спит, можно найти выход из положения.
На дождь я уже не обращал внимания, одежда на мне совершенно промокла. Приблизившись к центральному входу, я осторожно заглянул внутрь.
Старик Хьюберт сидел за столом и, прихлебывая кофе из стакана, оживленно разговаривал с полицейским. Тот стоял ко мне спиной и покачивался на каблуках. Зрелище великолепное, лучше любого допинга, В прямом или переносном смысле, но меня сдуло ветром. Побив все мировые рекорды в беге на короткие дистанции, я в один миг очутился в машине. Еще секунда, и «понтиак» мчался на бешеной скорости по мокрым мостовым.
Перед глазами стояло озабоченное лицо Хьюберта. Корина права, ничего путного из меня не выйдет. Какой только дьявол впутал меня в это дело! За что ни возьмусь, все делаю себе во вред.
То ли от холода, то ли от напряжения, меня трясло, как в лихорадке.
Не помню, как попал в свою квартиру, который был час. Помню, что скинул с себя всю одежду в передней и в трусах отправился на кухню. Три рюмки рома подряд немного уняли мою дрожь. Принять горячий душ я не мог/ слишком устал, а не мешало бы. Совершенно обессиленный я добрел до спальни, готовый провалиться в небытие.
Не успел я протянуть руку к светильнику у кровати, как он зажегся сам. Я остолбенел, да так и остался согнутый пополам, будто меня скрутил радикулит.
– Я очень беспокоилась, что дождь смоет грим, – тихо сказала Корина.
Она лежала в моей постели, подложив руку под голову. Пепельные волны волос разбежались по подушкам. Ее лицо сделалось мягким, губы чуть тронула улыбка. Вот это да! Я открыл рот, но произнести ничего не смог, и слава богу.
Корина отбросила одеяло, ее обнаженное тело было само совершенство.
– Тебя трясет. Ты же замерз. Никакая выпивка не согреет мужчину так, как женщина.
В эту ночь мне так и не удалось заснуть.
Утро началось в полдень. Во мне проснулись два «я». В первом жил удовлетворенный мужчина, с налетом какого-то детского счастья. Второй, напуганный вчерашними событиями, был не в состоянии не только оценить, но и до конца понять положение вещей. Непонятное ощущение страха перед страхом.
Корина еще спала, когда я принял душ и успел разглядеть себя в зеркале.
Все лицо опухло, кровоподтеки посинели, глаза заплыли и превратились в узкие щелочки. Без содрогания на это месиво смотреть было невозможно. Корина совершила подвиг, проведя ночь с эдаким чудищем. Я не стал доводить себя до слез, накинул халат и отправился варить кофе. Корина появилась на кухне, когда я устанавливал тарелки на поднос.
– Прекрасный завтрак. Жизнь холостяка тебе на пользу.
– Завтракать будем за разными столами. Любая еда покажется отравой, если сесть против такого красавца.
Корина взяла поднос из моих рук.
– На улице сухо. Придется тебя замазать и выпустить на прогулку. Мне интересно, как на тебя будут реагировать.
– Что за эксперимент?! Надо закупориться на месяц и носа не высовывать из дома.
– Ты будешь делать то, что я скажу. С меня достаточно твоей инициативы.
Пришлось промолчать. Мне не нравился ее тон, но он уже не бесил меня, как раньше.
После завтрака Корина показала высший класс гримерного искусства. Мое лицо стало гладким, синева исчезла. Теперь я стал похож на ожиревшего китайского мандарина.
– В таком виде ты можешь появиться в любом месте.
– Кроме тех, где висит табличка «Только для белых».
– В первую очередь купи утренние газеты, не исключено, что вышел и дневной выпуск. Пора узнать результат нашей работы.
Я отправился выполнять поручение. Киоскер, торгующий местной прессой, хорошо меня знал. Вручив мне кучу газет, он дал сдачу и принялся сортировать журналы.
– Бэрт! Вы решили со мной не здороваться?
Старик посмотрел в мою сторону. Довольно длинная пауза. Наконец, сощурив глаза, он неуверенно произнес:
– Мистер Ларсен?
– Какая проницательность.
– Вас можно признать только по яркому галстуку, поскольку вы испытываете к ним особую слабость. Что с вашим лицом?
– Асфальтовая экзема. Вчера принял лишку и чиркнул физиономией о мостовую.
– Шутите? Я никогда не видел вас под высоким градусом.
– Бывает всякое, Бэрт.
Как только я вернулся домой, мы с Кориной разложили газеты на полу и принялись их просматривать, ползая по ковру. В утренних выпусках никакой информации об убийстве на Гордон-сквер не было, но вот в дневных газетах ему уделили достаточно места. Под заголовком: «Убийце уйти не удалось!» была помещена фотография Лоты. Два полицейских держали ее под руки, выглядела она убого. На втором плане красовалась фигура капитана Рума. Ниже шел текст, набранный крупным шрифтом. Снимок убитого поместили в самом низу и то только лицо. Очевидно, Тим уговорил репортеров не афишировать легкомысленное одеяние мертвеца, ему не очень-то хотелось публично демонстрировать, в каком виде погибают его сотрудники.
Корина прочла вслух:
«Вчера на Гордон-сквер, 326 убит выстрелом в сердце сержант полиции Джаспер Харрис. Вовремя подоспевшая оперативная группа во главе с шефом полиции капитаном Тимоти Румом задержала убийцу на месте преступления. К удивлению представителей закона, преступницей оказалась молодая женщина – Корина Монс. При первом же допросе Монс призналась в содеянном. Убийцу сопроводили в полицейское управление. Вести следствие поручено капитану Руму и помощнику окружного прокурора Джону Чиверу. Подробности в следующих выпусках. Следите за колонкой происшествий».
Корина отбросила газету в сторону.
– Кажется, получилось.
– Ты уверена?
– Теперь это не имеет значения. Машина запущена. Все зависит от Лоты.
Корина встала, взяла сигарету и отошла к окну.
– На соседней улице, возле цветочного магазина, я оставила «шевроле». Возьми ключи и отгони машину на Двадцать вторую улицу в гараж Балкера. Я брала ее напрокат. Счет оплачен. Будет лучше, если сдашь машину ты. Тогда никто не сможет определить в точности, кто ею пользовался.
– Ты думаешь, могут докопаться и до таких подробностей?
– Нет. Но осторожность не помешает. К тому же твоя внешность тебе не принадлежит. Линда на время одолжила тебе эту физиономию. Сейчас тот случай, когда ты можешь грабить банк без маски.
– О’кей. Машину отогнать недолго. Что дальше?
– Советую навестить старуху. Проверь ее настроение. Когда вернешься, мы обсудим дальнейшие планы.
– Вряд ли старуха узнает меня.