Даша буркнула, что все поняла, но несогласна, Рычев легко согласился с тем, что сам надеется на лучшее, и предложил кратенько обозреть, что у нас с худшим.

Совет отчитался по традиционному кругу. Картинка получилась подозрительно благопристойной: все три площадки работали в штатном, запасы удалось нарастить до недельного уровня, энергетика аж переливалась, совхоз колосился и забивался, пищевка и соцкультбыт были на высоте. Даже Рычев не выдержал, высказался по поводу головокружения от успехов и затишья перед бурей. Впрочем, Игорь, доложивший, как всегда, последним, его малость успокоил:

– Если тему Кузнецова не трогать, то в целом тоже все штатно, кроме профсоюзов. Но с ними я разберусь.

– А что профсоюзы?

– Да Маклаков буянит, а народ слушает. Когда мы по деньгам подрезались, все занервничали и теперь требуют колдоговор, гарантии, выдачу зарплат в наличном виде и так далее. То есть пока не требуют еще, обсуждают, но еще пара недель, и дойдут.

– Боже мой, – сказал Рычев, – они не понимают ситуации, что ли? И этот Маклаков – он купленный или просто идиот?

– Да там как-то сложно все. Маклаков на самом деле нормальный парень. Честный и все такое, но у него клин на социальной справедливости, вернее, вообще на справедливости. Вот и подбивает. А народ ведется.

– Мар-разм, – сказал Рычев. – Ну что за люди, а? Для них ведь стараешься, а они на голову... Ладно, разбирайся, но в курсе держи. Так, все у нас? Хорошо, значит, кадровый вопрос только остался.

Ребята зашевелились. Рычев объяснил:

– Кузнецов, спасибо Алику, полномочия официально сложил, по документам это все безболезненно проводится. Я уж не буду спрашивать, Алик, запланированно ты его разводил или экспромтом, но получилось умно.

– Умно, да, – подтвердила Даша.

Вот тоже мне сюрприз. Я вежливо улыбнулся, остальные предпочли не заметить. Интересно, сама угомонится в конце концов или придется помочь как-нибудь?

Рычев продолжал:

– Вопрос в том, готов ли ты вернуться к исполнению. Если да, темы нет, все довольны и счастливы. Или ты все еще руссоиствуешь? Тогда надо тебя от свежеобретенной лямки освобождать и ставить кого-то другого. Лично я бы лучше тебя поуговаривал. Извините, ребята, если слишком рано высказался.

Совет внимательно меня разглядывал.

Я сказал:

– Если коротко, то так: не очень хочется, но надо. Тем более я тут на Игоря наезжал, официально прошу прощения. Вознесение Кузнецова – всецело моя вина. Ее надо или кровью искупать, или упорным трудом на адекватной высоте. Поскольку кровавые жертвоприношения у нас пока не приняты, надо трудом. Вот.

– Вот, – подтвердил Рычев, слегка улыбнувшись. – Вот, в смысле отлично.

– Только я наглость наберусь две недели попросить. На море семью свожу раз в жизни. Ну, вы понимаете.

Народ, кроме Даши, конечно, кивнул, что понимает.

– Ну и с такой рожей руководить сразу – как-то вычурно получится.

– Да уж какая есть,– подумав, негромко сказал Егоршев.

Я засмеялся и пообещал запомнить.

Соврал.

5

Тактика буржуя

проста и верна:

лидера

из союза выдернут,

«на тебе руку,

и в руку на»,

и шепчут

приказы лидеру.

Владимир Маяковский

– Садись. Чай будешь? – Нет, спасибо.

– Кофе, какао, компот?

– Нет, Игорь Никитич, не хочу, спасибо.

– Ну и зря. Ладно, тогда давай сразу к делу. Что у нас?

– Я подумал, в общем. Нет.

– Дим, извини, меня самого в школе этим доставали но сейчас это очень важно. Скажи, пожалуйста, полностью, что именно «нет».

– Игорь Никитич, ну что мы в игры... Ладно. Я не согласен войти в совет, исполком или возглавить официальный профсоюз. Мне люди поверили – и поверили такому, какой я сейчас, и что мне за их счет карьеру строить, тем более на попятный идти. Это раз. Второе и главное – мы не согласны ждать месяц. Если наши требования не будут выполнены до конца недели, мы прекращаем работу.

– Где именно?

– На всех участках.

– Включая первый?

– Включая первый.

– То есть вы прекращаете выполнять оборонный заказ, который для Союза и всех его работников единственная политическая покрышка, и вы прекращаете работать на остальных участках, которые позволяют Союзу и всем его работникам зарабатывать на жизнь и хлеб с маслом. Так?

– Именно.

– А требования ваши сводятся...

– А требования наши сводятся к полной отмене заморозки лицевых счетов, полной отмене запрета на любые траты средств с лицевого счета. Если это мои деньги, я могу тратить их в полном объеме, на любые покупки и в любой момент. Поэтому требуем открыть все закрытые магазины и пункты доставки. Также мы требуем возобновления жилищного строительства и предоставления индивидуального благоустроенного жилья всем работникам до конца года.

– Всё?

– Нет. Еще по семейным парам – тоже до конца года надо всем выделить дома или блоки.

– Так. Теперь всё?

– Теперь всё. И не надо так издевательски спрашивать, Игорь Никитич. Мы не требуем вообще ничего лишнего – только то, под чем подписывался каждый из нас, когда оформлялся сюда. Мы не борзеем, куропаток на завтрак не просим или там вельветовых спецовок. И повышения зарплаты хотя бы на инфляцию тоже не просим. Только то, что положено и обещано, – нормальную зарплату и нормальное жилье. Это справедливо.

– Теперь смотри: с каждым из сотрудников подписывался отдельный договор, или, по-твоему говоря, обещание. Мы обещали то, что ты перечислил, вы обещали работать. Возникли проблемы, очень серьезные, Дима, проблемы – не дай бог тебе подробно узнать, насколько серьезные. Но почему-то когда мы вас просим исполнять, вы отвечаете: нет, ждать не будем, а когда вы нас просите, мы, значит, должны все бросить и на ленты порваться. Это справедливо?

– Да.

– Почему?

– Потому что вы начальники и имеете больше возможностей, чем мы. И потому что нас больше, мы находимся в худшем положении, многие просто в ужасном, – и при этом вы зависите от нас. Без нас Союза не будет. Поэтому вы и должны нас слушать очень внимательно – и выполнять.

– Ох ты как заговорил.

– А как еще говорить? Оборзели ведь: у вас и особняки, и семьи, и любой каприз за наши деньги. А у нас пацаны в бараках год уже почти киснут, как в подлодке, девчонки бедные вообще... Ни выспаться, ни пожить нормально – я про личные дела молчу вообще. Старички молодежи в глаза смотреть боятся – им-то жилье через полгода уже давали. Расслоение по всем фронтам, все на психе, скоро морды бить начнут. Настоящий Союз из-за этого ведь и кончился.