С размаху и каждому.
Уши заложило, за глазами лопнули воздушные шарики, а в косых полосах света, бьющих сквозь жалюзи, застыли всегда такие несерьезные пылинки.
– Внимание, пожалуйста, – повторил парень уже человеческим голосом, все равно лившимся изо всех углов и стен холла, и загипсованная толпа боязливо вздохнула и зашевелилась.
– Дорогие товарищи. От имени системы «Союз» благодарю вас за внимание, оказанное нашей акции и нашей продукции, и приношу извинения за задержку с началом реализации, ну и вообще за доставленные неудобства. Сейчас мы организованно приведем торговые площади в порядок и начнем продажи. Уверяю вас, слухи о том, что «союзников» не хватит на всех, абсолютно безосновательны. Я лично сопровождал контейнер с «союзниками» и могу заверить вас, что товарных запасов достаточно, чтобы обеспечить всех жителей Иркутской области, получивших приглашение, и еще столько же останется. Чтобы не создавать очередей, давайте договоримся так: в отдел заходим группой по двадцать человек, а остальных я приглашаю попить чаю, кофе или воды в кафе «Союза» – безусловно, за наш счет. Хорошо?
Толпа откликнулась недоверчивым, но вроде бы лояльным мычанием.
– Вот и ладушки. Пока покидаем вестибюль – сперва выходят тридцать человек у входа. Сотрудники магазина вам помогут. Товарищи ближе ко мне, пожалуйста, давайте немного подождем. Спасибо.
Вовка ввинтился в толпу, на ходу обернувшись, чтобы пронзить Артема требовательным взглядом. Артем с сомнением осмотрел людское море, выискивая небрежного или иных потенциальных возмутителей порядка и обидчиков Лены, но все были незнакомые и озадаченные – во всяком случае, присмиревшие. Поэтому Артем быстро сказал несколько слов Лене и нырнул в толпу. Работа у нас такая, овчарочья: гонять волков и вести стада, разделяя и властвуя.
На сей раз основную работу сделал более опытный пастух. Публика, только что увлеченно давившая друг друга заради непонятно чего (не «союзников» же, которых от силосования клиентской базы не прибавится, за шиворот бы Никитских половник тефтелей наложить, чтобы больше объявлений про «Один аппарат в одни руки» не вешал и толп не собирал), теперь столь же увлеченно тянулась к выходу, чтобы с подозрительной организованностью разделиться на две почти равные группы. Одна выстраивалась вдоль стеночки, другая, потоптавшись на месте, повиновалась ласковым жестам набежавших невесть откуда продавцов с прочими мерчендайзерами и журавлиным клином уходила в направлении кафе. Артему и Вовке оставалось только бровями шевелить – и вполне искренне улыбаться тому, насколько правильно покупатели истолковывают движения бровей, покладисто замирая на месте и так же покладисто кучкуясь по тридцать человек, взаимно вежливо двигающихся в сторону тихо остываюшего на входе Витали – не дотоптали его, оказывается.
Толпа иссякла, как сугроб, который прикрывался от майского солнца сарайчиком, а сарайчик раз – и сдуло. Никитских бросил в зал даже экспедиторов и секретаршу. Сперва они умели только глупо улыбаться и хватать себя за руки, но быстренько оклемались и включились. Через часок обстановка отличалась от стандартной только небольшой группой зевак, успевших увидеть столпотворение с последующим толповерчением и толпорассасыванием и теперь пытавшихся понять, чего было-то. Их порциями отводили к плакатику, презентующему вторую очередь акции, либо предлагали подождать месяц до начала массовых продаж. А чего именно – объявим дополнительно.
Все это время Артем, не отвлекаясь от основных обязанностей и немножко отслеживания Ленкиных перемещений, размышлял о том, кто таков внезапный спаситель, почему он знает замаскированные кротовьи переходы, неизвестные даже службе охраны, и каким образом заставил дурную толпу выслушать и подчиниться. Дело явно не в одном акустическом фокусе. В конце концов, у Никитских тоже доступ к скрытым динамикам был – и что?
Ответы иногда приходят сами, оптом и откуда не ждали. На сей раз дяденька в костюме-атрибуте – Артем вспомнил, одежда похожего кроя, но попроще, была у мужика из демороликов «Союза», – выскочил не из стенки, а как будто из тени на полу. Артем и Вовка заулыбались и начали было благодарить, но дяденька – какой там дяденька, вряд ли он был сильно старше Артема, вряд ли даже слабо старше – их оборвал, назвался Бравиным из центрового «Союза» и принялся топтать, быстро, технично и беспощадно. За то, что стоят рядом, оставив без присмотра полпериметра, за глупые действия утром, за незнание матчасти, устройства собственного магазина, за слезы наших матерей, за все хорошее и нехорошее и за нашу советскую Родину. Артем сразу сник, а Вовка пытался побрыкаться – ну его и размазало совсем тонким слоем, местами с разрывами. Беспощадно, технично и быстро.
Выполнив контрольный заход, Бравин удостоверился, что ковер под крыльями равномерно выбит и выжжен, кивнул и перешел к конструктивной части:
– На будущее: детальная планировка всех магазинов и тактика действий в семи наиболее вероятных экстренных случаях лежат в моем именном шкафчике, полка «Услуги населению», отсек «Безопасность». Там и текстовые версии, и графика, а самое важное визуализи... тьфу... короче, сделано объемным роликом, с разделением по ролям, все понятно. А если наступает восьмой вариант или еще что-то экстраординарное, сразу вызываете меня... Так. Вам «союзники» пока не выдали? И ничего не объяснили?
Вовка с Артемом дважды синхронно помотали головами – и так же синхронно кивнули на вопрос: «И вы, стало быть, сейчас вообще ничего не поняли?»
Бравин вздохнул и сказал:
– Володя, вы старший смены? Очень хорошо. Вечером вы соберете всех сотрудников охраны и объясните, как обращаться с «союзником». Выдачу я обеспечу, не волнуйтесь. Инструкции там есть, в совсети разберется даже ребенок. Сейчас смотрите и запоминайте, как мой шкафчик или любой другой найти, и вы, сияющий молодой человек, тоже.
Он снял «союзника» с широкого пояса и начал:
– Смотрите. Значит, первым делом активируем внешний контур.
Союза,
партии
и кооперации –
работу
выучи и пойми.
Владимир Маяковский
– Что за бардак устроили?
Никитских, так и не сумевший усадить Игоря в свое кресло, принялся сбивчиво объяснять про недорасчет, сарафан и налоговую, развел руками, подытожил: «Виноваты» – и машинально плюхнулся в то самое кресло.
Игорю сидеть не хотелось, но диспозиция «я стою – он сидит» была заведомо неравной, как ее ни трактуй – то ли хозяин превалирует, то ли гость угрожает. Угрожать не хотелось, и без этого все ясно. Игорь огляделся, сел на гостевой стул за совещательным столом и жестом попросил Никитских оставаться на месте.
– «Союзник»-то ваш где, Алексей Саныч?
Никитских зарделся, провел руками по пиджаку, полез в верхний ящик стола, потом ниже, наконец вытащил коробку, нераспечатанную, конечно.
Игорь кивнул и спросил: