– Что же это творится на белом свете?! Где же справедливость?! Сволочи! Мерзавцы! – Он начал колотить себя, будто сам был во всем виноват.
– Успокойся, Тони, – пытался унять его лейтенант. – Может, все это не так, как написано. Приедешь домой и сам во всем разберешься…
Грэйс вскочил. Его трясло, как при тропической лихорадке, глаза налились кровью.
– Идем быстрее! – твердо сказал он осипшим голосом, который горном прозвучал в ушах Барда.
Стоявшие возле домика солдаты преградили им дорогу.
– В сторону! – крикнул Грэйс и, резко толкнув их, пролетел в дверь. Пришедшая в себя охрана хотела броситься за ним, но Бард заслонил вход своим мощным торсом.
Перед дверью, ведущей в кабинет командира бригады, за столом сидел секретарь в майорских погонах, а рядом переминались с ноги на ногу двое солдат. Но эти даже среагировать не успели, когда мимо них пролетела, как пушечное ядро, фигура Тони. Грэйс ворвался в кабинет и захлопнул за собой дверь.
Полковник сидел за столом, беседуя с двумя офицерами. Один из них был в форме капитана британских колониальных войск. Не замечая их, Грэйс подошел к столу и положил перед полковником телеграмму.
– Мне… мне надо ехать, командир… Важно! – Больше он ничего сказать не смог. Мозг отказывался работать.
– Вы с ума сошли, сержант! – ошеломленный полковник выпучил на него свои маленькие глазки.
– Читайте! – приказал Грэйс. Ему было не до субординации.
Командир уткнулся в текст телеграммы. Через секунду он нахмурил брови и взглянул на подчиненного.
– И это дает вам право безобразничать? Я уж решил, что началась война.
– Война – моя профессия! А этого в ней не предусмотрено! – Грэйс ткнул пальцем в телеграмму. – Мне необходим краткосрочный отпуск!
Полковник начал приходить в себя. В его маленьких глазках сверкнул огонек злости.
– Совсем распустились! Составьте рапорт, как полагается, и передайте дежурному офицеру, мы рассмотрим положение на острове и…
– Да вы что, командир, рехнулись? Какой еще рапорт? У меня…
– Молчать! – взвизгнул полковник, вскакивая со стула. – Вон отсюда!
– Он же пьян! – подлил масла в огонь один из офицеров.
Грэйс потемнел. Челюсти его сомкнулись, и он уже ничего не мог произнести. Сжав кулаки, он двинулся на полковника. Сидящий за столом капитан расстегнул кобуру. В кабинет ворвалась охрана.
Бард стоял в нескольких шагах от входа я курил, не вынимая сигареты изо рта. Все же солдатам удалось его оттиснуть от двери. Но теперь это уже не имело значения. Тони прорвался. Время шло медленно, и, когда в дверях появился Грэйс, ему показалось, что прошла вечность.
Он было рванулся к нему, но тут же застыл в нерешительности. Руки Тони были крепко стянуты веревкой, лицо покрывали ссадины. С двух сторон его держали солдаты с автоматами на изготовку. Такого поворота Бард не ожидал. Он понял, что Тони не сдержался и теперь ему грозит трибунал.
– Вот тебе и счастливчик!
Не зная, как помочь приятелю, он машинально побрел вслед за ними.
У входа в ресторан «Голубой олимп» Галлахер предъявил свой жетон, увидев который, портье тут же снял засов со стеклянной двери и распахнул ее.
– Мне нужен владелец этого заведения. Где он? – спросил шериф, разглядывая квадратную физиономию вышибалы.
– Пройдете через холл, в дверь за занавеской, свернете направо, по коридору вторая дверь. Но только ресторан откроется через дна часа…
– Меня не интересует ваша кухня, – обронил Галлахер.
Он пересек холл и прошел в дверь за занавеской. Кабинет директора он нашел без особых трудностей и постучал в полированную дверь.
За ней что-то рыкнуло, и Галлахер нажал на бронзовую ручку.
В небольшом, но дорого обставленном кабинете у окна, за массивным резным столом сидел, копошась в документации, лысеющий мужчина лет шестидесяти с невыразительным лицом и оттопыренными ушами.
– На вашей двери написано: Питер Люк. Это вы? – спросил шериф, входя.
Мужчина поднял на него бесцветные рыбьи глаза.
– Пока еще не нашелся человек, который смог бы сменить табличку на двери и занять это кресло. Что вы хотите? – его голос скрипел, как ржавая пила.
– Я шериф Галлахер. – Он приблизился к столу и предъявил свой жетон.
Физиономия хозяина моментально приняла лисье выражение. Он угодливо улыбнулся, оголяя пластмассовые зубы.
– Чем же мы провинились перед полицией, шериф? Вы извините, я не сразу узнал вас. Вы так неожиданно появились…
– Странно, что вы не ждали полицию. Два дня назад убили работника вашего ресторана, а вы удивляетесь.
Белесые брови Люка взлетели вверх.
– Как убили? Кого вы имеете в виду?
– Сэма Вильямса. Галлахер опустился в кресло.
– Очевидно, это кто-то из рабочих? Я ведь не занимаюсь этими вопросами. Кадрами такого сорта ведает мой помощник Рой Стенсон. – Он нажал кнопку. – Одну секунду, сейчас мы все выясним. Не желаете сигару?
– Благодарю, предпочитаю сигареты. Галлахер достал из кармана помятую пачку и закурил.
– Сколько человек работает в вашем ресторане?
– Около тридцати. Не считая музыкантов и танцовщиц кордебалета.
В комнату постучали, и на пороге появился низкорослый толстяк с выжидательной улыбкой на красном лоснящемся лице.
– Вызывали, шеф?
– Да, Рой. К нам наведался шериф округа. У него есть вопросы, которые необходимо выяснить.
– Добрый день, мистер Галлахер. Чем могу служить?
Публика подобного рода знает каждого полицейского города в лицо. Галлахер не был удивлен, что этот тип назвал его по имени.
– Вы в курсе, что один из ваших работников убит два дня назад?
– Разумеется. Я читал заметку в газете. Сэм Вильямс, он работал у нас в котельной.
– Что вы можете сказать о нем? Стенсон пожал плечами.
– Очень мало, сэр. Обычный малый, замечаний по работе не имел… Это, пожалуй, все.
– Сколько времени он работал у вас?
– Года два. Может, немногим больше.
– У него были приятели на работе?
– Ну какие могут быть приятели в котельной? Напарник был. У нас обычно в подвале работают по два человека.
– Кто этот напарник?
– Джо Чемберс.
Галлахер заерзал в кресле, его раздражал этот тип, из которого приходилось тащить сведения клещами.