— Какого рыцаря? — испуганно повернулся Андрюха, некстати вспоминая о своем странном визитере.
Эдик улыбался. Сквозь эту улыбку проступала вечность.
— Около Харьюрских ворот рыцарь ордена розенкрейцеров встретил двух детей, мальчика и девочку, они смеялись и бросали в воду камешки, — начал Бокштейн.
— Рыцарю не понравилось веселье детей, и он наказал их, наложив проклятье — пока они не закопают все рвы города и не сравняют крепостные валы, им не быть вместе, — закончил за него Эдик. — Прошло пятьсот лет. Мы почти все сделали. Вокруг Нижнего города исчезли крепостные рвы с водой, крошатся стены Вышгорода. Харьюрских ворот теперь нет, надвратная башня разобрана. Осталось немного. Ваши подруги обещали нам помочь.
— Помочь, значит, да? — Андрюха попятился.
— Это несложно, — пожал плечами Эдик.
— Это же легенда! — воскликнул Василевский.
— У нас легенд много. Например, о человеке в черном.
Андрюха обомлел, словно перед ним вновь возник его давешний призрак.
— Или о палачах! — радостно добавил Бокштейн, будто наконец решил сложную загадку.
— Или об Олеве. Или об озере Юлемисте, — согласно кивнул Эдик.
— Черт! — простонал Андрюха, упираясь в стену дома и медленно сползая по ней на землю. — Лучше бы мы поехали в какой-нибудь другой город. Например, в Нью-Йорк.
— Почему туда? — с любопытством посмотрел на него Эдик.
— Ему сто лет, и никаких легенд. Одна суровая правда жизни.
— Подождите, — остановил причитания Андрюхи Вадим. — С легендами все понятно. При чем здесь Натки? Ты их отвел к Харьюрским воротам? Зачем? Ты что, один из тех детей, которых проклял рыцарь?
— Да.
В этот момент Эдику стоило исчезнуть, чтобы подтвердить свою призрачность. Но он оставался более чем реальным.
— И тебе пятьсот лет? — Вадим еще пытался рассуждать логически.
— Что-то около этого.
Андрюха, не отрываясь, смотрел на призрака и не верил тому, что видел. Бокштейн все это время сосредоточенно изучал мыски своих ботинок.
— Ты сказал, они тебе пообещали помочь! — выхватил он наконец нужное слово. — Что-то уже было с этим связанное…
— Я предупреждал, не стоит давать обещания, которые вы не сможете выполнить, — медленно произнес Эдик.
— При чем здесь это? — прошептал Андрюха. Черт возьми! Откуда взялись эти глупые условия?
— Остальные где? — повернулся к Эдику Вадим.
— Все зависит от того, что они говорили.
Ребята замолчали, словно каждый пытался вспомнить собственные слова.
— Я Ким обещал спасти, если она попадет в беду, — прошептал Андрюха, с ужасом вспоминая, как Таня уходила за палачом.
— Ты еще обещал Северянина каждые пять минут читать, — не к месту напомнил Вадим.
— Если будет значимое событие, — поправил его Андрюха. Он был подавлен.
— Можешь начинать, — хмыкнул Вадим. — Значимей события у нас уже точно не будет.
Теперь в улыбке Эдика не было ничего от наивной доверчивости. В ней было торжество.
— И жутко Вам, что все уже в былом,
А в будущем не видно и былого… —
пробормотал Андрюха, отворачиваясь. — А шел-то ты к нам зачем? — спросил он, не глядя на Эдика.
— Хотел сказать, что игра уже началась. — Он порылся в кармане и достал мятую бумажку с цифрой «десять». — Было предсказано. Десять человек приедет в город, и появится новая история. Можете попробовать найти своих. Они в городе, в разных легендах. Если выберутся, значит, вернутся домой. Но есть предсказание, что никто не вернется.
— С чего это вдруг? — помертвевшими губами произнес Андрюха.
— Вы даете обещания, которые не выполняете.
— Ну, одно-то мы выполним точно, — с угрозой в голосе произнес Вадим. — Мы вернемся. Как обещали на границе. Андрюх, помнишь?
— Как знаете, — жизнерадостно сообщил Эдик. — Кстати, вы оба приглашены на свадьбу. — И призрак шагнул в стену ближайшего дома.
Василевский от неожиданности икнул.
— А что ты хочешь? Пятьсот лет. Еще и не такому научишься, — пожал плечами Вадим, словно перед ним через день люди сквозь стены проходили.
Андрюха снова икнул.
— Надо действовать, — Бокштейн расправил плечи, словно принял верное решение.
— К-как? — икнул одноклассник.
— Для начала отведем Ленку в гостиницу, пускай несет Маргарите ужин. Мы ей обещали, если не ошибаюсь.
— К-колодец! — вспомнил Андрюха. — Мы там черт знает что наговорили. Я, кажется, собирался быть властителем мира. А Голубева…
— Голубева пожелала никого больше не видеть, — помог ему вспомнить Бокштейн. Приятели посмотрели через большую стеклянную витрину. Лена все еще сидела за столом, понуро опустив голову.
— Значит, все-таки пропали, — упавшим голосом произнес Андрюха. — Может, около Колодца ловушка какая стоит? Ты произносишь неправильное слово, и тебя засасывает в неприятности.
— Нет, — прошептал Вадим. — Мы все от Колодца ушли. А Ким вообще около Олевисте исчезла.
— Ее надо найти, — напомнил Андрюха. Сам себе напомнил, больше это никого не волновало.
— Найдем. — Бокштейн принялся за решение новой задачи. — Эдик отвел Наток в свою легенду. Ким повстречала палача. Значит, с остальными тоже кто-то пересекся. Надо покопаться в легендах. Старых городов много, и я не слышал, чтобы люди так часто пропадали из-за легенд. Значит, здесь что-то позволило местным сказкам войти в силу и начать воздействовать на людей. Логично?
— Л-логично, — икнул Андрюха.
— Да и за тобой следить надо. Ты у нас пока единственный, кто наобещал и никуда не пропал.
— М-мне, наоборот, искать надо, — икнул Василевский, болезненно морщась и ежась, словно от всего этого начал замерзать.
— Маргарита обещала нас всех вернуть обратно, — загнул палец Вадим. — Значит, с ней пока ничего не случится. Если только кто-нибудь не захочет помешать ей это сделать.
— У-уже захотел, — двойным эхо отозвался Василевский.
— Ленка?
Друзья обернулись на дверь кафе, сквозь стекло которого была видна одноклассница с замерзшим вытянутым лицом.
— М-мамкин говорил что-то про затопление, — стал вспоминать Андрюха. — А Борзов обещал олененка с места сдвинуть и пожелал всех нас в гробу встретить.
— Если олененок исчезнет, никто плакать не будет, а вот Голубева пожелала так пожелала… Чтобы больше нас не видеть. Круто.
— А если запереть ее в комнате? — предложил Василевский. — С Маргаритой.