Чьи-то пальцы на моей руке.
Мягкие руки. Девушка.
Время остановилось.
Припадок, или что уж там это было, закончился внезапно. Я чувствовал себя уставшим, сбитым с толку. Поморгав, я огляделся и встал.
Крисси пошатывалась, словно ее ударили трубой по голове — она еще держалась на ногах, но это был чистый нокаут. Девушка сделала несколько глубоких вдохов, согнулась пополам, и ее стошнило.
Мне захотелось последовать ее примеру. Я ощущал себя так, словно избавился от чего-то нечистого, словно из меня вышел ленточный червь. И еще во мне возникло устойчивое, тошнотворное чувство стыда: так чувствует себя человек, который слегка протрезвел и обнаружил, что переспал с матерью своего лучшего друга.
Джон в ужасе уставился на Крисси, затем повернулся и подозрительно посмотрел на меня.
— Чего уставился, осел?! — крикнул я. — Помоги ей!
Джон кивнул, похоже, убедившись в том, что я в порядке. А вот Крисси было плохо. Она завопила, упала на колени, затем опрокинулась на спину. Я вскочил и пошел к ней, но Джон схватил меня за куртку.
— Нет! — крикнул я. — Это существо в ней! Я коснусь ее; дай ему перейти в меня, а затем выстрели мне в висок.
— Не сегодня!
— Существо убивает ее!
— Нет. Это она убивает его.
— Что?
Крисси посмотрела на нас: ее волосы намокли от пота, превратившись в космы, в налитых кровью глазах читалась сильная, глубокая, черная ненависть — взгляд производил такое же действие, как и удар под дых.
Я еще никогда не видел, чтобы на человеческом лице отражалось чувство, хоть сколько-нибудь похожее на это. Существо, которое смотрело на нас, казалось абсолютно чужим, бесчувственным, холодным, бесконечно страшным.
Я служу только Корроку.
Синий глаз во тьме.
Он управлял вами, словно тараканами.
Мне захотелось свернуться в клубочек и засунуть в рот большой палец, и пусть подо мной собирается лужа из слез и слюны.
Извините. Я пытался жить, пытался быть разумным. Но не могу. Не могу жить в одной Вселенной с этим.
Крисси снова завопила — невероятно громко, словно оперная певица, — затем схватила себя за волосы и закрыла глаза. Нас окружила стена звука — длительный рев: такой звук издает океаническая волна, которая бьет в пристань. Мне в щеку врезались кусочки стекла.
Сотни стеклянных панелей одновременно взорвались; волна осколков стала распространяться во все стороны, словно круг по воде. На нас обрушился дождь из стекла; осколки со звоном сыпались в пол, падали нам на головы.
Тишина. Крисси лежала неподвижно.
Ого. Она умерла.
Нет… грудь движется. Крисси дышит.
— ПОШЕЛ! ПОШЕЛ!
Джон потянул меня за рукав, поднял девушку на ноги.
Позади нее обрушилась металлическая балка.
Зал разваливался на части. Мы побежали прочь из фуд-корта, практически волоча Крисси по полу. За нами сошла лавина стропил, осветительной арматуры, проводов, досок и стекла.
Мы выскочили в коридор и плюхнулись на пол. Весь потолок зала обрушился. Перед дверью выросла гора обломков, а мимо нас, словно песчаная буря, промчался поток сжатого воздуха и пыли.
Крисси, выглядевшая совершенно измученной, попыталась сесть, затем протерла глаза.
Я снял с себя крестик, протянул его Крисси, и она без колебаний надела его.
— Она сломала эту тварь, — сказал Джон. — Это как сбить жар во время простуды. Существо перешло в Крисси, но не смогло в ней жить.
Он повернулся к девушке:
— Как ты себя чувствуешь?
— Хочу заснуть и проспать тысячу лет.
Пуля только оцарапала Джона. Он сказал, что с ним все в порядке, но, черт побери, кровь из раны лила ручьем, и скомканная тряпка, которую он прижимал к голове, промокла насквозь.
Мы бродил и по торговому центру, пытаясь разыскать Молли и других монстров, но не обнаружили ни того, ни другого.
Крисси осталась с Векслером и вызвала по мобильнику «скорую». Девушка утверждала, что Дэнни не умер, хотя мы в нем никаких признаков жизни не замечали. Но как только вдали завыла сирена, Векслер пришел в себя, улыбнулся Крисси и убрал с ее лица прядь волос. Он что-то сказал ей; что именно, мы не расслышали, но это все равно нас не касалось.
Прибыли медики и задали нам много вопросов. Джон рассказал им правду. То есть сообщил им о том, что в меня вселился демон и экзорцизм привел к разрушению фудкорта. От медицинской помощи Джон отказался.
Когда «скорая» уехала, мы добрались до машины Крисси.
— Может, покажешь кому-нибудь рану? — спросила девушка у Джона.
— He-а. Это просто царапина, и к тому же я все равно собирался побрить голову. Ты навестишь Дэнни в больнице?
— Ага. Но… сначала мне нужно кое-что сделать. Векслер спросил, видела ли я запись. Вы знаете, что это означает?
Мы с Джоном заговорили одновременно: я сказал «нет», а он — «да».
— Это видео, которое снимал Векслер, — ответил Джон. — В своей квартире.
Полчаса спустя Крисси сидела на диване в квартире Векслера. Джон перемотал кассету и включил воспроизведение. На экране, как и раньше, появился усталый, измученный Векслер.
«Привет, крошка. Ты там? Если ты там, ответь мне».
Крисси растерянно взглянула на нас. Нам ей сказать было нечего. Она снова повернулась к экрану и стала ждать.
«Да ладно тебе. Все нормально. Просто скажи „привет“».
— Ну, привет, — смущенно ответила Крисси. По ее щеке побежала слезинка. — Дэнни, ты ужасно выглядишь…
«Да, я знаю, последние две недели выдались очень тяжелыми. Малыш, я сделал большую глупость — ввязался в такое дело, которое ты и представить себе не можешь».
— Во что? — зарыдала Крисси. — Во что ты ввязался?
«Если бы я сообщил тебе все подробности, ты бы пожалела об этом, — продолжал Векслер. — Но ты должна знать, что сейчас я — уже не я. Я то появляюсь, то исчезаю. Сейчас у меня все нормально, но каждую секунду мне приходится вести борьбу за контроль. Это очень утомительно. Малыш, я трачу столько сил на то, чтобы одержать верх, удержаться на поверхности, быть за рулем, так сказать. Но стоит мне расслабиться, как он возьмет верх. Оно возьмет верх. И тогда я стану лишь беспомощным зрителем».
Векслер разрыдался, Крисси тоже — кажется, силы окончательно покинули ее.
«У тебя все хорошо? — спросил он в промежутке между судорожными вздохами. — Ты не пострадала?»
— Я в порядке. Со мной все будет хорошо. Все это так странно…