— Камера обращена к двери, — заключил я.
Посмотрев наверх, я увидел вентилятор и четыре потолочных светильника, направленных в разные углы комнаты. К одному из светильников крепилась третья беспроводная камера.
— А вот еще одна, направлена на окно, — сказал я. — Все ходы под наблюдением. Настоящая охранная система.
Я почувствовал легкий укол страха, но заторможенное сознание не могло сообразить, в чем дело.
— Хорошо… — отозвался Джон, направляясь к ноутбуку.
— Знаешь, мне в голову пришла одна мысль. Зачем Эми запираться в ванной, если она живет одна? Покакать ведь можно и с открытой дверью, верно?
— Значит, что-то напугало ее, — кивнул я. — В сериале «Закон и порядок» похищение бы зафиксировала одна из этих камер. И не нужно на меня так смотреть. Я прекрасно понимаю: если что-то и произошло, то не здесь, а в ванной. Там же нет камер, верно?
— Мне нужно поразмыслить над твоим вопросом.
Взяв ноутбук, Джон уселся за компьютерный столик.
— Может, ей удалось засечь кого-то в коридоре, — сказал я.
Снова это чувство, этот тихий сигнал тревоги где-то в задней части головы — словно ты собрался в отпуск и вспомнил, что забыл дома что-то важное.
Сейчас он будет искать снимки, сделанные веб-камерами.
И что? Я засунул руки в карманы и стал бродить по комнате, размышляя о том, как из-за наших действий накроется медным тазом работа прокуратуры, если, несмотря на летающую медузу, окажется, что это обычное похищение и убийство. Добро пожаловать в Неназванный.
В кармане я нащупал какой-то ключ, который, очевидно, слетел с брелока. Другой рукой я пригладил волосы, которые, высыхая, превращались в огромную, косматую шапку.
— Сейчас в городе где-нибудь продают красный «Маунтин дью»? Я сегодня выпил немного: похоже на расплавленные вишневые леденцы, к которым подмешали крэк. Не помнишь, магазинчик на Лексингтон-авеню работает круглосуточно?
Джон не слушал меня — он уткнулся в экран ноутбука.
ИСКАТЬ СНИМКИ, СДЕЛАННЫЕ ВЕБ КАМЕРАМИ. ЧТОБЫ ПОНЯТЬ, КТО ПОХИТИЛ ЭМИ.
Во рту у меня пересохло, а сердце билось слишком быстро. Наверное, это все избыток кофеина. Я заглянул через плечо Джона и увидел в верхней части экрана предложение «МОЯ КОШКА НАПИСАЛА НА ПОСТЕЛЬ». Далее следовала серия обрывочных фраз, и каждая начиналась с имени в скобках. Знакомый формат.
Это журнал чата. Эми сидела в чате, а затем пошла чистить зубы. Потом кто-то схватил ее — может, кто-то, а может, и что-то. Но главное вот что: она знала, что за ней примут. Вот почему она настроила камеры — чтобы у нее были дока…
О ЧЕРТ.
Я резко выпрямился.
КАК БУДЕШЬ ОПРАВДЫВАТЬСЯ, ЕСЛИ НА СНИМКАХ ОКАЖЕШЬСЯ ТЫ, КРЕТИН?
От этой мысли я скорчился, как от удара молотком по яйцам. Джон посмотрел на меня, и я внезапно почувствовал себя голым. Я попытался вспомнить, как веду себя, когда спокоен и ни в чем не виноват — но испортил весь эффект, вытащив руку из кармана и увидев, что у меня в кулаке.
Ключ от сарая.
Обычно он висит на гвозде у задней двери. Обычно я его с собой не ношу.
Дейв, что же ты положил в сарай?
Я поднял вверх палец, словно говоря: «У меня идея», и сказал:
— Погоди.
Джон повернулся, и внезапно его взгляд обжег меня, словно обогреватель. Я понятия не имел, что скажу дальше, — нам… нам пока не следует заниматься этим.
— Угу. А почему?
— Потому что, ну, будет лучше, если… Слушай, у нас же есть свидетель, который видел эту штуку?
— Свидетель?
— Ну да, он ее видел — медузу, то есть. Я вот что хочу сказать: мы тут валяем дурака с компьютерами, а ведь эта тварь может свалить отсюда в любой момент. А ноутбук от нас никуда не денется.
— Думаешь, она умеет говорить? — спросил Джон, бросив взгляд в коридор.
Я посмотрел ему прямо в глаза и сказал:
— Ты заставишь ее говорить, хочет она того или нет.
— Мне понадобится тостер, — заметил Джон, задумчиво почесав подбородок.
— Тостер есть на кухне. Отдай мне ноутбук и выбей информацию из этой скользкой твари.
Решительным шагом Джон вышел из комнаты: у него появилась новая цель. Я занял его место. В качестве обоев на рабочем столе ноутбука висела фотография Орландо Блума в костюме персонажа из фильма «Властелин колец». Я подождал, пока Джон затопает по лестнице, и начал быстро открывать папки. Я немного вспотел, сердце колотилось о грудину, а колени тряслись.
В конце концов я нашел папку, полную маленьких значков, которые разворачивались в зернистые снимки, сделанные камерами. Я щелкнул по одному, увидел тусклое изображение комочка, крепко спящего под одеялом. Другой снимок — то же самое. Третий — пустая кровать. Четвертый — снова комочек. В папке лежали сотни снимков.
Услышав, как Джон поднимается по лестнице, я повернулся в сторону коридора и вернулся к своему занятию лишь после того, как Джон открыл дверь библиотеки.
Я оказался в тупике: заметать следы, удаляя изображения, я не хотел. Если бы вдруг оказалось, что преступник — я, то в тот момент я твердо намеревался сообщить об этом Джону. Однако надо, чтобы он узнал об этом так, как я этого хочу. Мне требовалось время на то, чтобы во всем разобраться, обработать информацию, обрести контроль над ситуацией. Мне нужна свобода выбора.
Я вырезал всю папку со снимками и переместил ее в самый дальний угол жесткого диска — в подпапку, которая находилась внутри подпапки, которая находилась внутри подпапки, которая находилась внутри подпапки с драйверами принтера. Я закрыл компьютер и вскочил со стула, внезапно превратившись в нервный комок энергии.
Нужно вернуться домой. Нужно выяснить, что находится в сарае.
Да. Правильно. Я засунул руку в карман, сжал ключи от машины так сильно, что они впечатались в мою ладонь, вышел из комнаты и двинулся по коридору, чувствуя, что меня, словно облако смрада, окружает чувство вины. У библиотеки я столкнулся с Джоном: он вылетел из комнаты и захлопнул за собой дверь.
— Этот обвислый мерзавец что-то скрывает. Об этом говорит его язык тела.
— Мне надо уехать, — сказал я.
— Почему?
— Нужно мчать домой. Я вернусь.
— Ах да, ты же должен проверить печенье. Может, захватишь для меня резиновые перчатки по дороге?
— Ладно.
Джон открыл дверь библиотеки.
— Куда ты подевался, засранец? — крикнул он и снова скрылся в комнате.
Я бросился наутек.
Снова в машине. Обогреватель направлял на ветровое стекло поток горячего воздуха; снежинки таяли, касаясь стекла, и через секунду их сметал «дворник». Колеса плыли: сцепление со льдом было нулевым. Все дороги в моем полном распоряжении.