Наконец голоса приблизились, и невнятное бормотание разделилось на слова, обретшие смысл:
— Сейчас вы вернетесь в номер, сконцентрируетесь и сделаете это, — повелительно сказал Аврунин.
— Да, да! — с жаром ответила женщина.
Настя не могла разглядеть ее толком, видела лишь, что она небольшого роста, с темными волосами и очень хрупкая.
— Вы не должны торопиться, — продолжал Аврунин тоном оракула. — Необходима полная сосредоточенность. В общем, сделаете все так, как я вас учил.
— Да, да! — снова подтвердила женщина полушепотом.
— Доверьтесь мне, Инга!
Настя, державшаяся двумя руками за ствол сосны, переступила с ноги на ногу. Раздался хруст ломающейся ветки. Ахнув, женщина вскинулась и повернулась лицом к лесу — Что это? — дрожащим голоском спросила она.
— Наверное, кабан! — со знанием дела ответил человек-поросенок, и в ту же секунду мимо Насти просвистела большая шишка.
«Если они начнут за мной охотиться, придется изображать кабана и бежать сквозь бурелом с громким хрюканьем», — подумала она. Впрочем, Аврунин решил, что шишки вполне достаточно, и снова повернулся лицом к своей собеседнице:
— Вы возвращаетесь первой. Встречаемся, как договорились, в два часа ночи под зонтиком, о'кей?
— Да, да! — словно заводная, повторила женщина.
— А теперь идите. И не волнуйтесь: все будет хорошо. Только сделайте это!
«Боже мой, да что же эта Инга должна сделать?» — подумала Настя, раздираемая любопытством. Держа в уме самоубийство Любочки Мерлужиной, она решила сначала, что Аврунин приказывает Инге ни больше ни меньше, как покончить с собой. Но нет! Ведь он назначил ей свидание на два часа ночи. Значит, это «Сделайте!» относится к чему-то другому.
Информации не хватало, словно воздуха. Настя поняла: надо во что бы то ни стало проследить за Ингой и посмотреть, чем же она займется, возвратившись со свидания. «Хорошо, если эта Инга живет в коттедже, — размышляла Настя, торя дорожку в высокой траве. — А если в большом доме? Как мне проскользнуть вслед за ней?»
— Ах, невезуха! — шепотом воскликнула она, когда увидела, как Инга побежала как раз к двухэтажному корпусу — тому, что стоял ближе к лесу.
Ее розовая кофточка трепетала за плечами, а каблуки выстукивали нервную дробь по выщербленному асфальту. Настя метнулась было за ней, но через стекло увидела, что прямо в холле, на стуле возле входа, сидит толстая старуха. Старуха была знатная: второй подбородок лежал прямо на груди, делая ее похожей на жабу И глаза у нее были в точности как у жабы — пустые и равнодушные. При взгляде на нее сразу становилось ясно, что со всяким комаром, подлетевшим слишком близко, будет покончено на счет «раз».
Настя беспомощно наблюдала за тем, как, влетев в холл, Инга бросилась к лестнице и помчалась на второй этаж. Второй этаж! Это означало, что в окно не подсмотришь. И внутрь никак не пробраться.
— Интересно, что делают в таких случаях профессионалы? — пробормотала Настя себе под нос.
Она осторожно обошла корпус, опасаясь наткнуться по дороге на Аврунина, и успела увидеть, как на втором этаже вспыхнуло окошко. Прямо под этим окошком росла большая липа с мощным стволом и густой кроной.
— М-да, — сказала Настя, имевшая обыкновение разговаривать вслух, когда ее никто не слышал. — Покой, по определению, нам может только сниться.
Самым трудным, поняла она, будет путь до развилки. Там, выше, в темноту уходят толстые ветки, но добраться до них непросто. Подпрыгнув, она обхватила ствол руками и ногами и зависла на высоте собственного роста.
— Со стороны я, скорее всего, напоминаю мишку коала, — пробормотала она и тут же свалилась вниз, ударившись мягким местом.
Можно было попрыгать по полянке и потереть это самое место ладонями, но окно наверху не позволяло расслабляться. Собрав всю свою волю в кулак, Настя доползла-таки до развилки и уселась верхом на толстый сук. Листва пахла изумительно, и, если бы не желание заглянуть в проклятое окно, она, пожалуй, посидела бы так некоторое время, вдыхая сладкий липовый дух. Но дело есть дело. Проявив чудеса смелости и ловкости, гордясь собой до невероятности, она покорила такую высоту, которая позволяла заглянуть в комнату Инги. К счастью, занавески оказались не задернуты.
И что же? Разочарованию ее не было предела! Инга сидела за столом, держа ручку над листом бумаги, и о чем-то напряженно размышляла, уставившись в стену.
Настя следила за ней минуту, две, пять. Еще немного — и руки ее ослабеют, после чего она шарахнется оземь и наверняка себе что-нибудь сломает. Может быть, даже шею.
Теперь-то она поняла, почему кошки, взобравшись на дерево, начинают орать как оглашенные. Спускаться вниз гораздо труднее, чем лезть наверх. Может быть, перевернуться лицом вперед? Тогда зад окажется гораздо выше головы и придаст всему телу нежелательное ускорение. Исступленно вращая пятой точкой, Настя медленно поползла назад. Но едва добралась до первой серьезной развилки, как услышала внизу возбужденные голоса — мужской и женский. Голоса стремительно приближались — кто-то шел прямо к этой самой липе.
Вглядевшись в полумрак, царивший внизу, Настя обнаружила, что это уже знакомая ей парочка — хихикающая девица и слегка потасканный ловелас лет сорока. Вероятно, обойдя всю территорию, они не нашли лучшего места, чтобы предаться страсти.
— О нет! — сквозь зубы процедила Настя.
Ей очень не хотелось поднимать шум, а это неизбежно произойдет, если она обнаружит свое присутствие. Ее волновала не Инга, а Аврунин, который в настоящее время находился неизвестно где. Может быть, он маленьким толстым призраком бродит по окрестностям. «Впрочем, — спохватилась она, — он ведь не знает меня в лицо!»
Эта благословенная мысль пришла Насте в голову слишком поздно — влюбленные уже впились друг в друга, словно вампиры.
— Вадик, не надо! — неожиданно прохныкала девица, вяло отбиваясь руками.
— Почему? — сальным басом переспросил Вадик, на голове которого Настя заметила лысинку размером с пробку от бутылки.
— Мама не велит мне…
— Она не узнает, — проникновенно сказал гнусный Вадик.
— У меня голова кружится, — продолжала ныть девчонка, тряся своими лохмами.
— Это от вина! — успокоил ее Вадик, не собираясь сдавать завоеванных позиций.
«Наверняка поил ее портвейном», — с отвращением подумала Настя. Насколько она успела разглядеть, у соблазнителя был курчавый чуб, свободно падавший на правый глаз, и бледная кожа. В целом коварный Вадик производил впечатление малооплачиваемого конторского служащего, много лет просидевшего в женском коллективе: изрядно потасканный, он все еще считал себя первым парнем на деревне.