Она расплатилась, и девушка стала еще любезнее, словно в лед добавили сахара:
— Итак, мы ждем вас завтра без четверти восемь.
Четверть часа требуется на подготовку к занятиям.
Чтобы смутить ее, Настя хотела сказать: «Заметано», но в последний момент раздумала. В конце концов, вряд ли Снегурочка много зарабатывает, и деньги эти далеко не легкие. Она хорошо представляла, какие персонажи могут себе позволить платить такие суммы за сомнительное удовольствие стать подопытным кроликом доктора Ясюкевича.
Когда она вышла на улицу, то сразу поняла, что скоро будет гроза. Обязательно будет. Настя всегда чувствовала приближение грозы, что называется, нутром.
Дышать становилось тяжело и сладко, а в слоеном небе, висящем над городом, появлялась тяжелая свинцовая прослойка. Она торопливо села в машину и прикинула, успеет ли доехать до дому.
Гроза накрыла ее на Ленинградском шоссе. В одну минуту все вокруг потемнело и нахмурилось, небо задрожало. Гром загрохотал, словно старый таз, пущенный по длинной лестнице. Потом наступила минута молчания, после которой на землю обрушилась вода, мигом залив стекла. «Дворники» плохо справлялись со своим делом — дождь стоял стеной, и все машины на шоссе замедлили ход и включили фары. Перед Настей плавали оранжевые огоньки, и она снизила скорость до самой маленькой, соображая, где бы остановиться.
Потом решила — за мостом, и выровняла ход.
Где-то впереди, за несколько машин до нее, мелькнуло нечто красное, стремительное — это с соседней улицы вылетел на гаснущую стрелку какой-то лихач.
— Кретин, — пробормотала Настя по привычке.
Она всегда сердилась на неосторожных или нахальных водителей.
Но едва ее «Тойота» приблизилась к тому же самому перекрестку, как раздался визг шин, и вода веером полетела в лобовое стекло. Потом ее машину сотряс удар, вокруг все заскрежетало, и Настю бросило на руль. Ей стало больно и страшно. Разинув рот в немом крике, она ударила по тормозам, и ее завертело на мокром асфальте. Кое-как справившись с управлением, она ткнулась передним бампером в тротуар и осталась сидеть, потрясение глядя перед собой.
Подсознательно она понимала, что кто-то вопреки правилам движения и инстинкту самосохранения пытался вырулить на Ленинградку, не обратив внимания на красный свет. Мотор заглох, «дворники» медленно качнулись перед ее глазами и обессиленно опали вниз.
Дождь тотчас же завладел машиной, шаря по ней струями, колотя и облизывая.
Внезапно сверкнула молния, и в ее мертвом свете Настя увидела бегущего человека. Он был без зонта, да и зонт вряд ли спас бы его в такой ливень. И он был испуган. Настя поняла это по тому, как он держался. Перепуган до смерти! Ей пришлось повернуть ключ зажигания и открыть ему дверь, потому что он начал бешено дергать ручку и биться в окно, словно большая обезумевшая птица.
— Вы в порядке? — спросил он, распахнув наконец дверцу и пытаясь засунуть голову поглубже.
Вода сразу же полилась Насте на колени, забрызгала пол. Незнакомец потянул ее за руку и буквально выдернул под дождь, словно редиску из тугой грядки.
Дождь оказался на редкость холодным, и, захлебнувшись на мгновение, она внезапно обрела голос и ощутила, как разбуженная ярость с клекотом несется откуда-то из горла, словно сдвинутая с места лавина.
— Вы что?! — закричала она, пытаясь перекрыть раскаты грома, свист проносящихся мимо автомобилей и упоительный грохот дождя. — С резьбы слетели?!
— Простите! Простите! — закричал мужчина, приблизив к ней лицо. — Я оплачу ваш ремонт!
Он был мокрый и смешной, с размазанной по всему лбу челкой и длинными черными ресницами, которые торчали во все стороны, словно ворсинки намокшей беличьей кисточки. Незнакомец схватил Настю за плечи и потряс.
— С вами все в порядке? Вы не ударились?
Неожиданно для себя Настя заплакала.
— Зачем вы это сделали? Зачем? — спрашивала она, некрасиво вывернув нижнюю губу наизнанку. — Я и без вас боялась водить, а теперь…
— Понимаете, я не просто так. Не по дурости. Я частный детектив. Преследовал машину одного пренеприятного типа. Я не знал, что так получится, думал — успею проскочить. Но такой дождь, я не смог правильно оценить расстояние…
Настя тут же перестала плакать и замерла, мгновенно ощутив, как мощные потоки катятся по ее телу. Создавалось впечатление, что одежды на ней больше нет, она растворилась и утекла вместе с водой. Ей стало тепло, даже жарко. Вернув нижнюю губу на место, она, в свою очередь, схватила незнакомца за плечи и впилась ногтями в шов на его рубашке.
— Это судьба! — прокричала она что было сил, потому что снова сверкнула молния, протащив за собой по небу очередной раскат грома.
— В каком смысле — судьба? — насторожился тот.
— Мы с вами встретились не случайно! Нас свело провидение.
В прищуренных глазах незнакомца появилась настороженность.
— Вообще-то у меня жена и трое детей, — заявил он, широко и жалко улыбнувшись. — Четвертый на подходе. И я такой верный семьянин, аж самому противно!
— Я не собираюсь уводить вас от семьи! — крикнула Настя, сунув лицо прямо ему в нос. — Я хочу, чтобы вы компенсировали мне нервные затраты.
— Да? — трусливо спросил сыщик. — Ну… Что ж?
Ладно. — Он развел руки в стороны, показывая, что ничего не может поделать, если уж Насте так хочется… — Я компенсирую, конечно. А как вы себе это представляете?
— Все равно вы упустили своего пренеприятного типа. Поэтому сейчас поедете ко мне домой. Обсохнем и все обсудим.
— Скажите на всякий случай ваш адрес. Вдруг я потеряюсь?
— Даже не вздумайте! — отрезала Настя, но адрес все-таки назвала, а потом крикнула:
— А как вас зовут?
— Вадим Никифоров.
— А я Настя Шестакова.
Она полезла в свою машину, размышляя, сколько времени после этого приключения будет сохнуть сиденье. «Этот Никифоров кажется приятным человеком, — думала она, хотя и не разглядела его толком. — Только бы он не дал деру, я ведь его не найду Нет, никуда не денется! Недаром же он попался мне на пути, едва я решила обратиться к частному сыщику».
Никифоров действительно не удрал. Он словно привязанный ехал за «Тойотой», и даже его автомобиль каким-то образом ухитрялся изображать покорность. Только очутившись в тепле и в тишине, Настя почувствовала некоторую неловкость. Она затолкала сыщика в ванную комнату, нагрузив его полотенцами, халатом, махровыми тапочками, и коротко напутствовала:
— Горячий душ!
Когда он вновь появился на кухне, Настя не выдержала и рассмеялась. У Никифорова была обиженная мальчишеская физиономия. Года двадцать четыре, не больше. Ему явно не нравилась ситуация, в которой он очутился.