Такая девушка нашлась: судя по манере, в которой Синяя атаковала Беату, ей показалось, что движениями моей сестры командовал банальный страх: Синяя, не тратя время на разведку боем, совершила в буквальном смысле самоубийственный прыжок вперед и, подняв двуручник вверх, попыталась обрушить его на голову Беаты. Зря: Хвостик скользнула влево, нанесла горизонтальный удар полуторным мечом, чуть легковатым для нее, на уровне колен противницы, а потом, не останавливая движения рук, справа налево перевела меч в вертикальную плоскость, снизу вверх перерубая запястья не успевшей даже моргнуть Синей… Тело, лишившееся и рук, и ног ниже коленей, еще жило, но сопротивляться уже не могло…
Тем временем в численности противниц произошли заметные изменения: времени, потраченного Беатой на то, чтобы расправиться с Синей, более опытным девушкам оказалось вполне достаточно, чтобы уполовинить ряды новичков, – две Фиолетовые с тяжелейшими ранениями истекали кровью на песке прямо под ногами сражающихся, а одна, получив укол через подмышку в сердце, уже отошла. Синие потеряли только одну…
Беата, быстренько оценив ситуацию, рванулась на помощь «своим»: буквально через пару ударов сердца она, удачно атаковав не обратившую внимание на тылы Синюю, рассекла ей ахиллесово сухожилие и, не тратя времени на добивание потерявшего подвижность противника, скользнула к следующей... Трое оставшихся Синих, поняв, что ситуация на песке снова изменилась, почти успели встать в круг спинами друг к дружке – одна из Фиолетовых, как мне кажется, случайно, отмахиваясь посохом, слегка задела соседку своей противницы по брови и умудрилась ее рассечь… Вот со стороны этого, залитого кровью глаза Хвостик и ударила: меч, пробив насквозь шею, на обратном движении еще и легко чиркнул по предплечью еще одной Синей, вызвав у той легкое, но неприятное кровотечение… А еще через несколько ударов сердца все пятеро Фиолетовых остались стоять на арене в одиночестве: враг пал…
Удостоверившись, что с девочкой все в порядке, я расслабил сжатые в пылу переживаний кулаки и почувствовал, что пальцы правой руки свело…
Мерион незаметно ткнул меня локтем в ребро, стараясь показать, как он рад такому исходу боя, но я уже успел почувствовать его эмоции: в первый раз в своей жизни я умудрился раскрыться!!!
Бои продолжались еще долго – последние тела унесли с песка уже в сумерках, а ко времени, когда загорелись звезды, распорядители объявили, что на площади перед Амфитеатром каждому горожанину нальют по две амфоры вина, и тут началось еще большее столпотворение, чем во время боев…
Вот на выходе-то у нас и возникли проблемы: дойдя практически до выхода на площадь, я вдруг почувствовал пристальный интерес к нашим особам со стороны группы монахов в оранжевых поясах, вроде бы случайно смещающихся так, чтобы окружить нас поближе к стене Амфитеатра… Сохраняя невозмутимое лицо, я повернулся было к Учителю, но внезапно понял, что он уже знает: все его маневры с момента прохода ворот стремились к одному – остаться в толпе…
Некоторое время нам удавалось изображать праздно шатающихся иерархов, но вскоре кто-то из монахов, видимо, догадался, что их водят за нос, и дал сигнал к атаке…
Хороших бойцов среди них не было, но два десятка воинов на довольно широкой улице могли доставить нам кучу проблем, поэтому по знаку Учителя я первым перемахнул забор в два человеческих роста и, выхватив из-под сутаны мечи, приготовился встретить врага. Ожидание оказалось недолгим: первые воины перемахнули через препятствие сразу же за Наставником и были порядком удивлены наличием у меня мечей. До рези в глазах, горле и других жизненно важных местах их организмов… Дед, выпростав свои клинки, тут же включился в рубку… К моменту, когда Орденцы догадались преодолевать забор не в одном месте, а рассыпавшись на значительное расстояние, мы вывели из строя семерых… Потом – еще четверых не очень умелых и опытных… Потом пришлось убегать. До следующего забора. Но избавиться от преследователей полностью нам не удалось: двое из оставшихся в живых воинов преследовали нас, оставаясь на значительном расстоянии, а оставшиеся трое разбежались по сторонам, отправляя нам вслед все встречные патрули… В общем, лишенные всякой свободы маневра, мы рванули к выходу из города. Вернее, к тому месту городской стены, через которое мы в Корф и забрались…
…Уйти оказалось очень тяжело: уже на расстоянии выстрела из лука от города тяжелая стрела из арбалета пробила Наставнику левое плечо, а дротик, пущенный наудачу вдогонку, вырвал мне небольшой кусок мяса из бедра и сбил на землю. До леса мы добрались, имея в запасе совсем немного времени, чтобы исчезнуть: через пару сотен ударов сердца из спешно открываемых ворот в пяти десятках выстрелов из лука должна была вырваться конная лава преследователей…
На наше счастье, пробежав насквозь оказавшийся совсем небольшим лесок, мы наткнулись на небольшой конный разъезд орденцев, вкушающих поздний ужин возле небольшой речушки… В результате скоротечного боя мы одвуконь подняли лошадей в галоп, оставив позади четыре распростертых тела и здоровенную лужу крови…
К рассвету, углубившись в тропический лес достаточно далеко для того, чтобы быть уверенным в том, что смогли оторваться от преследования, мы наконец смогли немного передохнуть. Выбрав небольшую полянку, мы стреножили не особенно уставших от передвижения в поводу коней и, подстелив под себя ненужные уже сутаны, повалились в траву…
Учитель, мрачно глядя на медленно розовеющий небосвод и покусывая травинку, неожиданно произнес:
– Все, малыш, в Корф нам пути уже нет!
– Как это? – не понял я.
– Насколько я знаю Орден, любая лазейка, еще имеющаяся для проникновения в город, будет наверняка перекрыта утром. Если не перекрыта уже. Такого оскорбления, как лазутчики, ускользнувшие из города, Император не простит никому!
– Так может быть, нам надо было там остаться?
– Забудь про это, сынок.
Горечь в глазах Мериона неожиданно взбесила меня так, что я вскочил и, размахивая руками, заорал:
– Как это забыть? А Беата? Что будет с ней, Учитель? Зачем мы сюда шли? Чтобы валяться в траве, пока ее там убивают или насилуют?
– Сядь! – Об металл в голосе Мериона Длинные руки можно было порезаться, но я был не в том состоянии, чтобы чего-то бояться.
– И что? Ну посижу я тут, даже полежу… А Беате-то от этого легче не станет, правда?
– Не ной как баба, Ольгерд! Твоя сестра сумела выжить в Аниоре, сумела доказать воинам Ордена, что достойна быть воином, а не их подстилкой, выжила в первом бою на арене! И не ныла, как ты, понял?! Я сказал, сядь!!!
Немного отрезвленный его речью, я, продолжая кипеть, опустился на траву и с ненавистью уставился на Наставника. А он, вместо того чтобы возмутиться, вдруг продекламировал:
Семи цветных ступеней суть познать воительнице надо, телами павших устлан Путь к Покою Роз из Бездны Ада…
Комочек чувств в последний час спасет ее и вкусом боли взбодрит… Удачи трубный глас даст сил Его дождаться с воли…