– Вы, что ли? – догадался я.
– Мы, – скромно согласились Трое-из-Тени.
– Вы – тени?
– Не просто тени, а уникальные...
– Да-да... слышал. Уникальные, особенные и вообще – нонсенс в области квантовой физики. Вопрос в другом – тени не говорят, обычно...
– Говорят. Но лишь друг с другом.
– Почему же никто не слышит?
– Потому, что они говорят молча, – пояснил Гнусик.
– А вы, значит, говорите вслух? – догадался я.
– Частично.
– Но слышу вас только я?
– Точно.
– Круто... – Если я псих, то на моем случае целый НИИ докторскими диссертациями себя обеспечит на сто лет вперед. Но притворимся пока, что все в порядке. – Хорошо. Вашу родословную я изучил, но зачем вы за мной увязались? Может, в гости к кому сходите?
– Лишь в одном случае, – сообщил Пусик. – Если ты околеешь, то мы сможем найти нового хозяина.
– И это если умрешь в темноте, – добавил Гнусик, – иначе... Вот такая история.
– А как же моя тень?
– Пустышка.
– Это почему?
– По кочану, – ответил мерзкий братец.
– По той простой причине, – пояснил более воспитанный голос из-за спины, – что живая тень весьма редкое явление среди людей. То ли дело древние существа: лешие, тролли или те же упыри – вот где расцвет теневой жизни.
– Упыри – это вампиры, а у них тени совсем нет, – возразил я. – Тоже мне эзотерики теневые.
– В какой-то мере вампиры и упыри имеют общие корни, – согласился Пусик, – но отстоят так же далеко друг от друга, как ты от свиньи.
– Но-но... без намеков. Хрюшки, между прочим, ближе всего к человеку на генном уровне.
– Хрю-хрю! – раздалось за спиной, но я не стал уточнять, кто произвел эти звуки.
– И что мне с вами делать?
– Радоваться.
– Ага, щас гопака изображу...
– Пусик, – невинным тоном поинтересовался у брата Гнусик, – можно я его стукну?
– Но-но... – возмутился я.
– Не надо, – поддержал меня более мягкий по характеру Пусик. – Если много бить по голове, то мозги у него съедут набекрень. А зачем нам идиот?
– Чему там съезжать?
– В общем, так, – возмутился я, – либо вы начинаете относиться ко мне с должным уважением, либо я...
– И что будет?
– Засажу вас в зеркало и буду дальше жить со своей пустышкой.
– Ха!
– Может, и «ха», но, к вашему сведению, я волхв.
– Ой! Забыл...
– Вот так-то.
– Прости нас, волхв...
– Убедите, что от вас польза будет, – оставлю, а нет – не обессудьте.
– Пусик, говори ты, – предложил Гнусик, кардинально меняя тональность речи.
– Говори, говори, – подбодрил я.
– Наш богатый опыт позволяет давать полезные советы.
– Угу. Если это и все...
– Да я... да мы... Можем за спиной следить.
– Уже лучше. Поподробнее.
– Мы можем сообщать о том, что происходит сзади. А еще можем защищать спину.
– Сможете остановить меч?
– Если повезет.
– Что еще?
– Мы можем летать.
– А...
– Вместе с телом.
– То есть с вашей помощью я могу передвигаться по воздуху?
– Да, но...
– Разумеется, – вздохнул я, – всегда имеется это «но».
– Не очень высоко и далеко.
– Насколько не очень?
– Перенести через крестьянский домик сможем, наверное, а через царские хоромы – нет.
– А через реку можете?
– В этом месте – вполне.
– Хорошо. Вы мне подходите.
– Ура!
– Заключим договор о сотрудничестве на взаимовыгодных условиях. И никаких подписей кровью. Где я вам донора найду?
Почему, если это сделает мудрец, говорят, что он добился этого умом, а если дурак – повезло?
Простой деревенский дурачок
Перемещаясь короткими перебежками-перекатами и петляя при этом наподобие зайца, я пробираюсь к своей избе, одновременно опробуя новоприобретенные благодаря Троим-из-Тени способности. А именно – левитацию, то бишь способность перемещаться по воздуху посредством усилия воли, без применения посторонних технических сил.
Кстати, нужно будет не забыть спросить у Троих-из-Тени, где их третий?
Таким манером, то с приглушенной руганью шлепая босыми ногами по усыпанной разным сором дороге, то летя над огородами и заборами с молитвой всем богам о том, чтобы реактивная тяга Пусика и Гнусика (кажется, последний сачкует) не отказала, я оказался у своей изгороди.
Первым побуждением моим было сломя голову ринуться в хату и согреться поскорее. Для надежности профилактики простудных заболеваний не только снаружи, но и изнутри. Чисто символически – грамм эдак двести пятьдесят-триста. Может, и поллитрушечка опрокинется, но это уж как пойдет...
Победила врожденная осторожность, взлелеянная инстинктом самосохранения и доходящая до маниакальной подозрительности.
Не прибегая к помощи тех двоих, что за спиной, я опустился на четвереньки и полез сквозь забор, раздвинув для этой цели пару прибитых лишь в самом верху досок. Несколько заноз в ладонь и полная голова трухи и паутины – и вот я уже в собственном огороде, крадусь аки тать нощной, как говорит местное население.
Подозрительно тихо. Лишь в сарае пофыркивают лошади. Бедненькие, и сенца-то задать вам некому...
Сквозь оконце ничего не видно – в избе темно как в склепе.
Незваного ночного гостя, любителя халявы, отсутствие какого-либо движения, возможно, и подбодрило бы, но не меня. Будь все в порядке – Васька и Прокоп производили бы изрядный шум процессом своей жизнедеятельности. Эти двое, дай им только волю, устроят такой шум-гам, что только держись.
Следовательно, что-то не так.
Но что? Либо сбежали куда, либо сидят в темнице, а может, в доме засада ментовская, или НКВД, или какой тайной канцелярии, уж не знаю, что там у царя-батюшки за служба секретная.
Между тем повеяло прохладой, и зубы мои принялись клацать, словно луща орехи, которых и в помине нет.
Так и полиомиелит заработать недолго... А! Была не была, рискну!
– Эй, теневой дуэт, смотрите в оба.