— А… А я спустился в трюм, а там у стенки эти доспехи диковинные лежат. Не удержался — примерил. Оборачиваюсь, а из мешка на меня как… вылитый демон. А тут еще от падения шлем погнулся — слова не вымолвишь.
— Повременим с разговорами, — командирским тоном заявила Леля. — Сперва нужно смыть соус и кое-кому переодеться в сухое.
— А кто со страху в штаны наделал? — тотчас встрепенулся черт. — Вот я их, например, никогда не ношу… — и замолчал, видимо сообразив, что сболтнул лишнее.
Отправив Дон Кихота в кубрик переодеваться в чистое, мы занялись уборкой.
Но разве нам дадут что-либо сделать спокойно?
Не прошло и минуты с той поры, когда за Рыцарем Печального Образа затворилась дверь, как из-за нее раздался грохот, визг и пронзительный крик:
— Спасите! Помогите! Насилуют!!!
Дверь распахнулась, и из нее в одном исподнем выскочил благородный идальго, преследуемый по пятам непрестанно призывающей на помощь Ягой, которая сопровождает каждый свой крик взмахом помела, отплясывающего чечетку на худой спине рыцаря.
— Похабник! Прохиндей!
Не успели мы вмешаться, как Дон Кихот зацепился за канатную бухту и покатился по палубе. Яга воспользовалась удачным случаем и оседлала его, отбросив помело и пустив в ход вооруженные длинными ногтями руки.
Испуганный вой рыцаря сменился надсадным криком, и он обмяк, лишившись чувств. Да уж… на его долю сегодня выпало Многовато испытаний.
— Наси… — почувствовав под собой слабину, Баба Яга запнулась на полуслове и обеспокоенно склонилась к Дон Кихоту. — Ты что, голубчик? Мы только прелюдию начали, игру любовную, а ты… Ой, дура старая! Что же я наделала, что же натворила?! В кои-то веки выпало счастье бабское, сама же его и сгубила-а-а… Проснись, голубчик. Не спать!
От ее генеральского ора благородный идальго вздрогнул и широко распахнул глаза. Но, узрев перед собой в непосредственной близости лицо Яги, вскрикнул и окончательно лишился чувств.
— Долго теперь ему кошмары сниться будут, — с ноткой злорадства в голосе заметил черт.
Отнеся потерявшего сознание рыцаря в каюту, я лишь вздохнул и, вытащив из-под обломков меч-кладенец, укрепил его за спиной. Если носить его на поясе, то он будет волочиться по земле — уж очень длинный. Объем предстоящей уборки растет на глазах. В кубрике царит полный хаос. Создать такой художественный беспорядок не способен ни один декоратор, ибо чувствуется в нем порыв души, недоступный никакому профессионализму.
Я потратил пару лишних минут на подтверждение правильности следования выбранному курсу, а то мало ли… заиграется попутный ветер с какой-нибудь ветреной особой да и доставит нас вместо острова Буяна куда-нибудь за край земли. А там… кто его знает, куда могут занести неосторожного путника солнечный ветер и разные межзвездные сквозняки.
— Так держать! — скомандовал я ветру и засучил рукава.
Большую часть припасов удалось спасти, разве что чесночный соус пропал окончательно и бесповоротно, как и большая часть солений. Впрочем, чего-чего, а остроты привнести в нашу жизнь он умудрился в полной мере…. Да и вещи все остались целы, пришлось лишь прополоснуть, благо вода в изобилии плещется несколькими метрами ниже киля, да развесить на поручнях. Мороз и ветер быстро выморозят из них влагу. Конечно, имея свирель Стрибога, я мог бы попытаться призвать знойный южный ветер, но, насколько помнится, именно — так и рождаются разного рода смерчи, тайфуны и прочие безобразия, на которые списывают свои огрехи разного рода предсказатели погоды.
Мы развели небольшой костер, благо после борьбы Бабы Яги за свою девичью честь в дровах недостатка не было — одна из коек оказалась расколота в щепки, да и от второй уцелела лишь крайняя к стене доска. Так что спать придется на полу.
Лишь только аромат подрумянивающегося на огне мяса начал распространяться по палубе, как дверь в кубрик приоткрылась и из нее показался нос идальго Ламанчского. Принюхавшись, он тяжело вздохнул и решился выглянуть сам. Не обнаружив Яги, спустившейся в трюм за травяной настойкой, он облегченно перевел дыхание и крадучись направился к нам, прижимая к груди трясущиеся руки.
— Присаживайся, — предложил я, сдвигаясь к Ливии и освобождая рыцарю место на постеленном тулупе.
— А где?.. — не конкретизируя, спросил Дон Кихот.
— В трюме.
Он вздрогнул и покосился в направлении открытого люка, из которого, словно дожидаясь именно этого момента, показалось счастливое, но от этого не менее страшное лицо Яги. Узрев идальго, она ему игриво подмигнула. Наверное… Ну не соринка же ей в глаз попала?
— Спокойно. — Подхватив побледневшего рыцаря под руку, я поспешил заверить его, что опасности нет и прыгать за борт не нужно, да и сознание терять не стоит. А доспехи, если так хочется, он надеть может. И шлем тоже… А вот меч держать обнаженным не нужно.
— Вот она, сила женского обаяния, — изрек черт воспользовавшийся моментом, чтобы стащить с огня кусок мяса. — Соуса бы к нему…
— Эй, ангел-хранитель! — окликнул я его.
Ноль внимания. Словно иллюстрация к плакату: «Когда я ем — я глух и нем».
— Эй, черт! — повторил я попытку привлечь внимание рогатой нечисти.
— А? — отозвался он, потянувшись за добавкой.
— Просто хочу напомнить тебе, что сегодня пост.
— В смысле, таможню проходить будем? Так у меня ни валюты, ни наркотиков нет и даже спиртное закончилось. А Яга, раз делиться не хочет, пускай свою настойку куда угодно прячет. Вот конфискуют — будет знать…
— Не морочь мне голову! Пост — значит, поститься нужно, воздерживаться от употребления в пищу мясных продуктов и прочее.
— А я при чем?
— А разве ангелы не постятся? — вопросом на вопрос ответил я.
— Постятся, — подтвердил черт, снимая с головы неоновый нимб, который за последнее время несколько потускнел. Видимо, батарейки садятся, — Но сейчас я отрабатываю адское назначение, так что имею все нечистые права.
Но жизнь такая штука, что с правами отдельных граждан обычно не считается.
На пути Летучего Корабля из ниоткуда возникла переливающаяся, словно северное сияние, стена, в которую он с хрустом и вломился. Разлетелась в щепки лебединая фигура на носу корабля. Рухнул на наши головы сорванный парус, угодив в очаг и мгновенно вспыхнув. Летучий Корабль развернуло и ударило в сияющую преграду правым крылом.
— Полундра! — заверещал черт, оттаскивая в сторону пылающий парус.
Яга с удивительной для ее возраста прытью ушла от упавшей мачты длинным кувырком и, запрыгнув в ступу, подняла ее в воздух.
Не выдержавшее удара крыло сломалось, и корабль резко накренился. Нас прокатило по палубе в сопровождении дымящихся углей и рассыпавшейся снеди и выбросило за борт.
Я только и успел что схватить за руку Ливию, как оказавшаяся на удивление теплой вода сомкнулась над моей головой. Одежда моментально намокла и неодолимо потянула на дно. Я, не выпуская ладонь жены из своей руки, изо всех сил стремлюсь вытолкать ее наверх — к воздуху и жизни. Кольчуга тянет вниз. От нехватки кислорода в голове появляется и стремительно усиливается гул. Разноцветные огоньки пляшут перед глазами. Нужен глоток воздуха…