Тем временем мы, неплохо устроившись в местной гостинице, изучали город и намечали пути дальнейшего врастания в местный бомонд… На мой взгляд, проблем с признанием Хвостика возникнуть было не должно: несмотря на то что она не являлась дворянкой по происхождению, согласно местной табели о рангах она могла завоевать титул на местном аналоге олимпийских игр. Проводимый два раза в год, турнир выявлял самых сильных воительниц королевства и тасовал дворянство вокруг трона согласно их реальным боевым возможностям… На мой взгляд, система ничуть не хуже выборов в Государственную думу на Земле. Беата, загоревшись изложенной ей идеей, вовсю готовилась к боям – посещала местные палестры, брала уроки у лучших учителей – мечников и эпатировала публику… Мною…
…Первое время меня не замечали – у каждой прохожей дворянки в свите было несколько мужчин, но полное отсутствие у меня макияжа, оружие на поясе и советы, которые я осмеливался давать своей госпоже, – это за какую-то неделю стало притчей во языцех. Нас обсуждали везде – от кабачков на окраинах столицы и до будуаров дворца. Мое появление на улице стало вызывать неслабый ажиотаж – на меня показывали пальцем, некоторые девушки старались походя ущипнуть меня за ягодицы, а одна особо уверенная в себе даже предложила Беате серебряную монету за ночь в моем обществе… А получив отказ, онемела – ведь отказал ей я! Что, по их меркам, было неслыханным! В общем, врастали мы в общество энергично и своеобразно…
…Право на участие в турнире Девяти Сердец надо было завоевать в нескольких отборочных поединках. Первые же бои с участием Хвостика продемонстрировали нам состоятельность нашего с ней плана. А вот зрителям – нет: Хвостик, наслушавшись советов неугомонного Глаза, «работала» впритирку, побеждая противниц по очкам, с минимальным преимуществом. Чтобы иметь возможность зарабатывать деньги на ставках. Все мои попытки урезонить разыгравшуюся девушку натыкались на один и тот же аргумент:
– Денег лишних не бывает!
И очередная горсть серебра отправлялась в кошель, и так забитый золотом и алмазами…
В общем, за неполные двадцать дней предварительных боев Хвостик доказала неподкупным судьям, что имеет право выставляться на основной турнир. Как боец с двумя мечами – восемь других сердец должны были выигрываться в других видах боевых искусств, например, в стрельбе из лука или кулачном бою. Беата порывалась выступать одновременно в нескольких дисциплинах, но я настоял на том, чтобы она не переигрывала. И она, слегка повыпендривавшись, согласилась…
…Завтрак подали в малом зале. За столом, кроме короля Диона, его первого советника Рауля и министра торговли Орина, не было никого. Король уже неделю пребывал в плохом настроении, – сватовство одного из иерархов Ордена Алого Топора к его дочери пришлось совершенно некстати, и эта непонятная спешка с въездом посольства в страну его здорово тяготила. «Мало того что не успею даже толком познакомиться с дочерью, как она выйдет замуж и уедет в этот проклятый Корф, так и непонятно откуда у Ордена информация о том, что у меня она вообще есть... – мрачно думал он. – С другой стороны, союз с ними нам не помешает, да и этот самый Эдмон, говорят, умница и красавец. Дай Бог, чтобы Оливия была с ним счастлива, и я не чувствовал бы себя обыкновенным предателем». В этот момент камердинер объявил:
– Барон Морз с сыном!
Дион удивленно поднял голову и взглянул на двери. Лакеи распахнули створки, и в зал вошел барон, изрядно постаревший, но не потерявший прежней стати, а за ним шел высокий, выше его на голову, юноша, в котором даже самый предвзятый зритель сразу увидел бы королевскую кровь. Нос с едва заметной горбинкой, широкий волевой подбородок, густые брови, высокий лоб – в общем, вылитый Дион в юности. Рауль и Орин просто окаменели на месте. Дион улыбнулся, вышел из-за стола, обнял барона, хлопнул его по спине и усадил за стол рядом с собой.
– Что привело тебя в столицу так рано, друг мой? Впрочем, дамы и господа… – Король встал, поднял кубок и, гордо расправив плечи, протянул руку к юноше, спокойно стоящему за спиной старого соратника. – Имею честь представить вам моего сына, принца Керрома, по традиции нашего рода воспитанного в отдаленной провинции под крылышком Барона Морза! Хочу выпить за здравие обоих и объявить, что завтрак отменяется – мне есть о чем пообщаться с вновь обретенным сыном!
Рауль и Орин подняли свои кубки в приветствии и тоже выпили за здравие принца. Тот смущенно поблагодарил, потом произнес ответный тост.
Повинуясь взгляду Диона, оба советника встали и быстренько откланялись. Дион, дождавшись, когда гости насытятся, встал и предложил перейти в его кабинет. Через несколько минут все трое удобно расселись возле огромного камина, в котором при желании можно было бы зажарить целого быка. Летом его, конечно, не топили, но аккуратная поленница дров и закопченные стены камина придавали кабинету очень уютный вид. А развешанное на стенах оружие, головы убитых на охоте животных и кипы свитков на полках свидетельствовали о том, что хозяин кабинета умеет сочетать работу и развлечения.
Король Дион внимательно рассматривал сидящего перед ним юношу и с каждой минутой находил в нем все больше знакомых черт. Широкие плечи, массивные предплечья, загрубелые ладони, свидетельствующие о привычке к рукояти меча. Сильные длинные ноги, уверенный в себе взгляд, гордая посадка головы. «Надо же, а он совсем взрослый!» – подумал Дион и, налив себе вина, отогнул ворот камзола. Под левой ключицей обнаружилось небольшое родимое пятно в форме кленового листа.
– Узнаешь, сынок? – спросил он. – Я понимаю, что принять и понять меня сразу будет довольно трудно, но в нашем роду уже почти триста лет дети воспитываются в семьях близких друзей. Начало этому обычаю положил король Альфред, родоначальник нашей династии. Он хотел, чтобы все короли на троне Миера с детства росли среди простого народа, знали все его нужды, были добры, справедливы и при этом лишены таких не красящих короля чувств, как гордыня, презрение к простому народу, излишнее честолюбие и так далее. Шестнадцать лет назад я отдал тебя на воспитание барону, моему старому боевому товарищу. Он удалился от соблазнов двора, чтобы воспитать достойного потомка основателя нашего королевства, короля Альфреда. И вот сейчас ты сидишь передо мной, и я будто смотрюсь в зеркало – так ты напоминаешь самого меня в юности. Понимаю твое состояние – точно так же тридцать с лишним лет тому назад мой отец рассказывал мне обо всем этом, и точно так же, как и ты, я не понимал, как такое может быть. Да, сынок, ты, скорее всего, – будущий король Миера. Тебе, правда, надо еще многому научиться, многое понять и ко многому привыкнуть, но я думаю, что это не так сложно, как может показаться на первый взгляд. И еще, я понимаю, что сразу принять душой то, что барон – всего лишь твой приемный отец, будет трудно, и я не собираюсь замещать его место в твоем сердце. Мне просто хочется постепенно завоевать твою любовь и уважение и найти в твоей душе место и для себя. А теперь, будь добр, налей своим отцам по кубку доброго вина там, на столе, и давай отметим нашу встречу! – Король протянул принцу свой кубок и повернулся к барону. – А теперь, дружище, расскажи, как тебе жилось все это время?