— Кулацкое гнездо, — высказал свое мнение Кравчинский, с явным неодобрением оглядывая солидные дома, стоящие по обеим сторонам дороги.
Ярослав вынужден был признать, что критика поэта по адресу деревенских жителей хоть и потеряла свою актуальность много лет назад, но все же наводит пытливый ум на кое-какие размышления. К сожалению, детектив плохо знал деревенскую жизнь. Тем не менее время от времени он смотрел новости по телевизору, и у него сложилось мнение, что село у нас отнюдь не процветает. Однако, глядя на бодрых и вполне довольных жизнью гореловцев, он вынужден был свое мнение изменить. Эти люди вовсе не бедствовали, хотя, конечно, с жиру и не бесились на манер городских нуворишей.
Ванька Митрофанов против своего обыкновения нынче был трезв как стеклышко, но ликом печален. Особенного восторга по поводу нежданно нагрянувших гостей он не выказал, хотя и со двора гнать не стал. Разве что неодобрительно покосился на шпагу, болтающуюся у пояса полковника Друбича.
— Носит вас нелегкая, — недовольно буркнул он, почесывая по милой своей привычке патлатую голову. — Весь кайф вы мне, белогвардейцы, поломали.
— От разбойника слышим, — не остался в долгу Кравчинский, присаживаясь на крыльцо рядом с рыжеватым мужичком, в котором Ярослав опознал без труда незадачливого рыбака Костю Кривцова.
— Да какие мы там разбойники, — махнул рукой Митрофанов. — Слезы!
— Ты не прибедняйся, Каин, — сразу же взял быка за рога поэт. — Мы о твоих подвигах наслышаны. Между прочим, в село приехал сотрудник Тайной канцелярии некто Рябушкин Анатолий Сергеевич, весьма озабоченный убийством императора, совершенного в одном из местных дворцов. По слухам, это твоих рук дело.
— За действия, совершенные во сне, человек ответственности не несет, — отрезал Митрофанов. — Так что чихать я хотел на вашего Рябушкина. Тем более что следователь в нашем селе уже был и никаких претензий ко мне не предъявлял. А вот что касается вас, то тут у него возникли вопросы.
— И ты ему настучал, что мы с Ярославом изнасиловали Катюшу и убили Коляна, так что ли, Каин?
— Стучать я не стучал, но намекнуть намекнул. Уж больно вы, ребята, здесь всем надоели. Думал, следователь вас сгребет и в город вывезет, но, вижу, не выгорело дело. Значит, такова воля Йо, тут уж ничего не поделаешь. Возможно, вы такие же йороды, как и мы.
— Какие мы тебе, юроды?! — возмутился Кравчинский. — Ты что несешь!
— Ты сказку про Иванушку-дурачка слышал, поэт?
— А при чем здесь сказка? — не понял Кравчинский.
— А при том, что не дурак тот Иван, а йород, то есть мамаша его от бога Йо родила и по сему случаю отмечен особым даром. Йороды настолько почитались народом, что даже православная церковь вынуждена была с этими смириться. Правда, православные юродивые больше отличались пророческим даром. Но корни-то все равно оттуда, от Создателя Йо.
— Это что же, — потрясенно выговорил Кравчинский, — если мне скажут, что Йо был с моей матерью, это не оскорбление, а комплимент?
— Само собой, — солидно подтвердил доселе молчавший Костя Кривцов, чем поверг Ярослава в раздумье, а Кравчинского в глубокое возмущение.
— А что вы кипятитесь, мужики, — пожал плечами Митрофанов. — Все русские — Иваны, а, следовательно, зачаты при участии Йо с помощью куя.
— Ну, с чьей помощью я зачат, мне и без тебя известно, — вскинулся Кравчинский. — Ты мне тут сексуальную политграмоту не излагай.
— Куй — это божественный огонь, — пояснил Кривцов. — Отсюда слово «кую» произошло и слово «кузница». Кую — значит, что-то делаю с помощью божественного огня. А Иваны мы потому, что Йоаны — первые перед Йо.
— Нет, ты посмотри, Ярослав, на этих сектантов! Это же темное царство. Да не было в русском языческом пантеоне никакого бога Йо! Ярило был, Перун был, Стрибог был, Даждьбог был.
— Йорало — означает «небесный пахарь Йо», а Даждьбог — Бог создатель Йо. Дед Йо — если угодно. А сектантов ты нам не лепи. Создатель Йо, он и до Христа был Создателем и им же остался.
В отличие от Кравчинского, Ярослав не возмущался, не протестовал, а терпеливо анализировал полученную от деревенских мужиков информацию. Детективу было совершенно очевидно, что Митрофанов с Кривцовым не сами все это придумали, хотя, надо признать, твердо усвоили полученный от кого-то урок.
— Так вы ведь, ребята, не первые здесь копаете, — охотно подтвердил предположение Кузнецова Митрофанов. — Много умнее вас здесь люди были. Вам бы с Ефросиньей поговорить. Она ведь из рода Глинских, а уж эти-то из йородов йороды. Мы-то по сравнению с ними простые Ваньки.
— Не такой уж ты и простой, — возразил Ярослав. — Одно не могу понять: я ведь тебя убил и по всем приметам закрыл— тебе дорогу в Каины, а ты мало того, что ожил, так опять к разбойному промыслу вернулся?
— Ранил ты меня, — возразил Митрофанов. — Йорода на этой земле убить нельзя, даже понарошку. А иных прочих действительно Йо таким образом спроваживает из этих мест. И никто из них сюда больше не возвращается. А вы вот вернулись, значит, свои.
— Но нас ведь никто не убивал, — возмутился Аполлон.
— Так потому и не убили, что вы йороды, — удивился чужой непонятливости Кривцов. — Были бы вы простыми людьми, вас бы давно послали отсюда давно испытанным способом.
— Значит, и ты участвовал в налете на Ефросиньину избушку? — спросил Ярослав у рыжего Кости.
— Йо лучше знать, кого к какому делу приставить, — ушел от прямого ответа Кривцов. — Все здесь делается его волей. Но от нашего разбоя ни одна живая душа ущерба не понесла. А для нас какой-никакой, но прибыток.
— Карету вы, значит, к рукам прибрали? — усмехнулся Кузнецов.
— Да что та карета, — махнул рукой Митрофанов. — Золотишка на ней было всего ничего. Одна слава, что императорская.
— А я слышал от одного человека, что из ваших мест ничего ценного вывезти нельзя? ,
— Обычному человеку нельзя, а йороду можно, — пояснил Митрофанов. — Конечно, с голоду мы тут благодаря Йо не пропадем, но ведь есть и другие потребности. Детей в городе надо учить. Либо каким-нибудь заморским товаром разжиться. Вот и обдираем, где можно, золотишко переплавляем и сдаем перекупщикам.
— А самогонный аппарат ты зачем у Ефросиньи украл, йородивый?
— Маху мы дали с Костей, — честно признался Митрофанов. — Думали, что тот аппарат волшебный напиток гонит. Выпил, понимаешь, стаканчик и запросто можешь с самим Йо разговаривать. Но, увы, самогон оказался самым обычным. Мы было и второй аппарат у нее умыкнули — та же картина.
— Нехорошо, — покачал головой Ярослав.
— Конечно, нехорошо, — согласился Митрофанов. — Но не все же бабам в нашем краю править. В других-то краях давно уже наступил патриархат. Хотелось нам с Костей напрямую с Йо словом перемолвиться. Да не выгорело дело.
Прямо надо сказать, что полученная от аборигенов информация показалась детективу с поэтом противоречивой. Особенно возмущался Аполлон Кравчинский, которого местные суеверия повергли прямо-таки в шок. Вернувшись к тарантасу, он долго разглагольствовал по поводу темного царства, которое, оказывается, никуда ни исчезало с нашей земли, несмотря на все усилия просветителей, и продолжает править бал в глухих лесных деревушках.