— Когда приедем, увидишь, — ответил он, — но тебе не понравится! Хочешь ты того или нет, мы все равно заставим твой дар работать на нас.
— Пожалуйста, — я пожал плечами, — жалко, что ли? Автомобиль мчался по улицам Камска, и я молча разглядывал проносящиеся мимо многоэтажки, магазины, ларьки и прохожих. А что еще делать? Даже рассуждать о том, что ждет этот город впереди, не хотелось. Его же, наверное, тоже захватят, если у нас ничего сегодня не получится. И по улицам уже будут ходить не беззаботные люди, а совсем другие существа. Не люди. Но и не кто-то другой. Просто существа.
— Николай, скажите мне, как вам удалось выжить там, в магазине? — спросил я через некоторое время. Надоело молчать.
Жрец вздрогнул, словно чуть задремал до этого с открытыми глазами, и переложил пистолет из одной руки в другую:
— Тебе интересно?
— Просто скучно вот так ехать и молчать. Жрец усмехнулся:
— Скажи лучше — страшно ехать и молчать, а не скучно. Я бы на твоем месте боялся!
— Но вы же не на моем месте, — заметил я. — Может, у меня иммунитет к страху, так что перейдем на другую тему. Ну так что же? Вы упали на первый этаж и чудом не попали под обломки второго? Или успели выскочить из магазина вообще?
— На мне все заживает как на собаке, — ответил жрец, — так что я не увернулся от обломков и даже не успел выскочить. Меня тоже завалило. Прямо на мне лежал придавленный плитой Петр, и это, наверное, сыграло мне на руку. Меня не расплющило в лепешку, хоть и зацепило ноги. Они и сейчас болят, хотя уже меньше. А левая уже начала вновь обрастать кожей.
— Это поэтому вы прихрамывали в Театре?
— Конечно. Не из-за того же, что ты ударил меня вентилятором!
Действительно. На лице его я не заметил никакого шрама, хотя точно помнил, как лопасть вспорола ему щеку. У обычного человека подобная рана заживала бы не меньше месяца. А тут всего несколько дней…
— Действительно, как на собаке. И как же вам удалось выбраться?
— Я лежал под плитами, зажатый, как палец в горлышке бутылки. И что мне оставалось делать, кроме как пытаться вылезти? Кровь Петра чудесно подошла для роли масла или мыла, позволившего мне вылезти из-под плит целым и невредимым! — Жрец улыбнулся, явно гордый своей выдумкой. — Правда, я сломал свой охотничий нож и привел Петра в плохое состояние. Видел бы ты меня в тот момент. Я был похож на маньяка в момент совершения убийства! Если бы я не был игроком, то меня бы стошнило!
Я представил себе жреца — весь в крови, кажущейся черной в бликах огня, с кончика ножа свисает оборванный лоскут кожи, мокрые волосы прилипли к затылку. Хотя, какие у него волосы? Так, одно воспоминание. Но зрелище, наверное, было действительно не из приятных.
— Ну, а проследить за вами, как я уже говорил, было легче легкого. Тем более что город был уже полностью изолирован от людей и контролировался нами! — Жрец всплеснул руками, радостно засмеявшись. — И видишь, как все отлично получилось?! Теперь и ты в нашей власти!
— И чему вы радуетесь? — поинтересовался я. Мы уже выехали из города и теперь ехали через небольшие лесополосы. Тень от деревьев накрывала машину.
— Как это чему? — удивился жрец. — Я видел твой дар! Я знаю, что ты можешь сделать, если направить твою силу в нужное русло! Ты поможешь нам одолеть людей и игроков Зари!
— Вы уверены? — уточнил я. Мне вдруг захотелось рассказать ему все. Увидеть, как округляются, вылезают из орбит его глаза от удивления. Как он не может подобрать нужных слов и рот его открывается и закрывается, как у рыбы. Ну, а потом… Нет, еще слишком рано. Я еще успею насладиться подобным зрелищем. Еще час.
— А почему бы мне не быть уверенным? — Жрец подозрительно сощурился. — Ты ничего не скрываешь? Что-то мне показалось, что Вася с Вероникой слишком легко тебя отдали!
— Не забывайте, что я с самого начала не слишком-то и был им нужен. Это Вероника хотела спасти меня от Исправителей. А когда выяснилось, что их уже нет, то и забота обо мне отпала.
— А про свой дар ты им ничего не говорил? Знаешь, Виталик, можешь считать меня дураком, но я не поверю, если ты кивнешь!
Я и так считал его дураком, тем более что мы уже говорили об этом, но не кивнул, а пожал плечами:
— Нет, почему же, я говорил им. И они даже пытались определить мой дар!
— Ну и?
— И ничего не вышло. Дело даже не в том, что у них слишком слабое оборудование. Это не так. Просто дар мой какой-то особенный. Он сам проявится, когда наступит время.
Я злорадствовал, видя, как меняется лицо жреца. Он был явно разочарован моими словами. Но старался не подать виду.
— Что ж. Я не сильно тебе верю, — пробормотал он, — но все же хочу сказать, что у нас техника гораздо лучше той, которая есть у игроков Зари. А тем более у партизан… Кстати, о них… Виталик, ты же понимаешь, что это война. Триста игроков, конечно, очень хорошая цена за твою особу, но ты же понимаешь, что это значительно укрепило бы силы игроков в Камске…
— Не понимаю. Что ты с ними сделал?
— Я? Ничего. Но вот некоторые наши биологи… гхм… — Жрец не сдержал зверскую улыбку…
Наверное, у меня что-то в голове заклинило. В глазах вдруг потемнело, и очнулся я уже плотно прижатый сильными руками шофера к сиденью. Николай и еще
один сумеречный туго перетягивали мои руки веревкой. Скула болела. Из носа на губы стекала тонкая струйка крови.
В ушах гулко отдавался голос диктора из включенного радио:
"Два дня назад, как известно, около Луны был обнаружен предмет неизвестного происхождения. Ученые долго спорили, что делать с ним и наконец решили переправить его на Землю для более подробного изучения. Подозревается, что предмет даст толчок в исследованиях глубокого космоса и поможет ответить на многие вопросы, связанные в основном с темой "Есть ли жизнь во Вселенной", кроме нас самих? Вчера американский шаттл "Ньюсдюк" взял неизвестный предмет на борт и в ближайшее время ожидается, что он будет доставлен на Землю для подробнейшего изучения. Но уже сейчас многие ученые поговаривают о сенсации мирового масштаба…" Где-то мне это уже доводилось слышать. Но сейчас меня интересовали более важные проблемы.
— Что произойдет с игроками?! — прохрипел я. С каждым словом в глазах темнело и начинало немного поташнивать.
— Ничего для них неприятного, — улыбнулся жрец. Его волосы взлохматились и торчали во все стороны. Сам он здорово вспотел. Видно, я действительно сорвался. — Если не считать того обстоятельства, что они просто умрут во сне.
— Все триста человек?!
— Ну, и еще те, кто будет есть с ними из одной посуды, пить из одного стакана… — Жрец просунул между плотно связанных запястий конец веревки и удовлетворенно похлопал себя по коленям. Сумеречный вновь переместился на переднее сиденье.
Я попробовал выпрямиться, и спина тотчас отозвалась острой болью. Видно, меня еще и нехило попинали.