Еще раньше ученые пытались изменить древо человеческой расы. Точнее, ее лучшей части — военных. На планете Ронаш водилась ничем не примечательная ящерица урх, размером с ладонь взрослого человека. Свое название она заработала за тот самый звук «ур-р-рх», который постоянно издавала. Ящерица как ящерица, если бы не одно «но». Во время сезона кладки яиц вокруг песчаного гнезда урхов нельзя было увидеть ни одного животного или птицы. Крупные хищники не являлись исключением.
Любое живое создание, по незнанию или из любопытства имевшее неосторожность приблизиться к песчаной пирамидке, внутри которой находилось будущее потомство урхов, подвергалось немедленному нападению. Ни длина клыков, ни размер не имели значения.
Переход ящериц, разморенных на солнцепеке, из полудремотного состояния к ярости в чистом виде был настолько стремителен, что не оставлял шансов нарушителям границ их территории. Острые зубы и запредельная скорость движений лапок с острыми коготками обращали все живое в бегство.
Когда приходило время, и из яиц вылуплялись маленькие урхи, поспешно расползавшиеся в разные стороны, родители теряли былую агрессивность. Взрослые особи становились обычными рептилиями, бросавшимися наутек при малейшем шорохе.
Представители чистой науки, не отягощенные этическими принципами вроде «не навреди ближнему своему», обратили заинтересованный взор на маленькие чешуйчатые создания. Вскоре они выяснили, что в брачные сезоны железа внутренней секреции урхов начинает вырабатывать гормон ярости.
Сама природа помогала урхам охранять потомство в момент, когда оно особенно уязвимо. То, что помогает ящерицам, то поможет и солдатам выжить на поле боя, решили ученые. Выжить и победить.
Потребовался человеческий материал, на котором предстояло опробовать синтезированную ярость в лабораторно-полевых условиях. Десяти добровольцам пообещали двухнедельный отпуск при части и премиальные в размере месячного оклада.
Первый этап эксперимента по «улучшению» боевых качеств солдата ученые провели на штурмовой полосе препятствий. В конце изнуряющего испытания бойцы должны были самостоятельно отрыть окопы полного профиля. Для этого им выдали складные саперные лопатки. Время преодоления полосы препятствий засекали секундомером в предвкушении суперрезультата. Он должен был намного перекрыть норматив. Этот результат не заставил себя долго ждать и превзошел все ожидания.
После инъекции синтетического аналога гормона урхов в брачный сезон первая пятерка добровольцев резво стартовала. Но никто из них до финиша не добрался. Аккурат после преодоления лабиринта и перед разрушенным мостом будущие отпускники остановились и начали подозрительно приглядываться друг к другу. Словно видели товарищей впервые, а не служили в одной части. В ход пошел шанцевый инструмент. И использовали его не по прямому назначению.
Испытуемые порубили друг друга саперками. Да так быстро и ловко, что никого в живых не осталось.
Вторая и последняя пятерка добровольцев улучшила результат предшественников на целых десять с половиной секунд, прихватив с собой на тот свет замешкавшегося лаборанта. Будущий ученый умудрился уронить инъектор на землю. Ошибка заключалась в том, что он потерял драгоценные секунды, шаря в траве в поисках дорогого прибора.
Несчастный случай. На производстве всякое бывает.
Добровольцев больше не было и в ближайшем будущем не предвиделось.
Ненужной огласки чудом удалось избежать. Проект от греха подальше тихо прикрыли. Всю документацию засекретили. Но первый кирпичик в постамент, на который рано или поздно взгромоздится универсальный солдат будущего, был уже заложен.
Следующим шагом стал поиск ответа в области химии. К счастью человечества, ее возможности далеко шагнули от порошка из толченых мухоморов к высоким технологиям.
Как нельзя кстати вынули из-под сукна рапорт одного полковника. Он командовал спецоперацией по наведению законного порядка на одной из захолустных планет, пожелавшей выйти из Содружества. Гражданское неповиновение носило локальный характер. Сепаратисты действовали исподтишка, нанося удары из непроходимых джунглей. Гоняться за небольшими отрядами бунтарей по зеленому морю леса оказалось занятием утомительным и неблагодарным.
Военные поражались выносливости повстанцев, совершавших многокилометровые марши по непроходимым лесам. Им приходилось все носить на себе: начиная от оружия и заканчивая продуктами и палатками. От баз снабжения их отрезали много недель назад.
Картину прояснили допросы пленных. В рацион колонистов входили коконы гусениц тинь. Из них появлялись на свет не бабочки, а разновидность местного летающего кузнечика. Насекомое в полете издавало характерные звуки «тинь-тинь», за что и получило свое название. Стоит сказать, что за время боев колонисты практически перешли на подножный корм. Но они знали, что серые полупрозрачные коконы-зародыши будущих стрекочущих насекомых прекрасно, без следа, прогоняют голод, прибавляют силы, и спать после них не хочется.
Во время первых допросов на побасенки партизан о чудо-личинках не обратили внимание. Попросту пропустили мимо ушей. Контрразведчиков больше интересовали численность, вооружение, боевой дух, уровень подготовки воюющих против них.
Так информация и канула бы в Лету, если бы один из офицеров не поставил опыт на себе и своих подчиненных. Он командовал небольшой группой отборных бойцов-охотников за партизанами. Маленькие мобильные подразделения действовали автономно от главных сил, на свой страх и риск. Они скрытно рыскали по джунглям, выискивая отряды повстанцев. Спецгруппы, так же как и партизаны, давно перешли на подножный корм. Если обнаруженный отряд сопротивления был небольшим, то его брали «в штыки» и молчком вырезали. На крупные соединения партизан наводили по радиостанциям или электронным маячкам. Такой маячок, замаскированный под неприметный камень или обломок ветки, незаметно подбрасывали в расположение повстанцев. Электронный «жучок» выдавал в эфир короткие условные импульсы, сообщая разведывательному спутнику-ретранслятору координаты расположения врага.
Охотникам оставалось с безопасного расстояния координировать артиллерийский огонь и удары аэроботов. Такие спецподразделения скользили призрачными тенями под лесным покровом, минируя тропы, броды рек, устраивая засады и внезапные огневые налеты на базы врага.
Чтобы победить партизан, надо было жить, как партизаны, воевать, как партизаны, думать, как партизаны, и даже пахнуть, как они. Для осуществления последнего пользовались специальными аэрозолями, но через неделю жизни в джунглях надобность в распылителях отпадала. Запахи леса пропитывали все, начиная амуницией и заканчивая каждой порой тела.
Спецназовцы быстро перенимали тактику партизан, используя ее на свой лад. Пока крупные войсковые соединения действовали по периметру лесных массивов, сжимая кольцо окружения, группы спецназа в свободном поиске шерстили джунгли. Когда попадалась крупная цель, охотники объединялись и превращались в загонщиков. Они могли сковывать действия отряда колонистов до подхода главных сил или, наоборот, гнать их навстречу регулярным войскам, навязывая бой в невыгодных условиях.