— Ничего не могу с собой поделать. Это врожденный рефлекс. Ты все-таки гарх, Гефор!
— Честно говоря, какая-то моя часть тоже испытывает дискомфорт от близости амфиптера, можешь не сомневаться, Линдворн. Ты все-таки зови меня Вальтером. Я себя сейчас ощущаю именно так, — красивое лицо Вальтера освещали лучи закатного солнца, и он немного щурился. Его смущал белый костюм и легкая плетеная обувь. Одежда была невесомой, и порой Вальтеру казалось, что он сидит голым.
— Получается, что ты нам двойной враг: и гарх, и эсэсовец. Ты можешь объяснить, почему решил помочь Нерингу? — спросил Ковалев.
— Нет, не могу, — ответил Вальтер. — Да и что объяснять? Все равно не получилось.
— Я так думаю, что если Неринг сказал, что Вальтер свой, так оно и есть, — сказал Суворин.
Линдворн громко щелкнул зубами, но промолчал, растерянно моргая глазищами.
— Вообще-то да. — Ковалев совсем забыл о записке Неринга, а тут еще перед глазами стали появляться какие-то тетрадные страницы, исписанные твердым красивым почерком. Строки были как в тумане, ни слова не разобрать, лишь иногда выскакивали отдельные буквы. — Ладно, поговорили на первый раз достаточно, как считаешь, Линдворн?
— Согласен с тобой, Сашенька, казачок мой ненаглядный. Отложим беседы. — Великий Дракон подцепил когтями пробку последней пузатой бутыли. — Мальвазия кончилась. Как тебе, Вальтер, наше угощение?
— Великолепно. — Вальтер широко улыбнулся и поставил свой деревянный стакан в общий ряд. — Я впервые на таком пикнике. Мне вообще почему-то так хорошо, что спать хочется. Наверное, это мальвазия так действует?
— Ты смотри, — ухмыльнулся Линдворн. — Разбираешься! Ну, выпьем за Неринга, казаки! Славный он парень, что ни говори… А жетон Неринга и твою старую форму я забираю, Вальтер. Форму — для коллекции, а жетон все-таки не твой. Там будет видно.
* * *
Неринг беспрепятственно проехал через пропускной пункт. Плаща и черной фуражки оказалось вполне достаточно. Когда Вальтер уезжал, не изъявляя желания разговаривать, шлагбаум открывали стремительно. Неринг, махнув часовым рукой в черной перчатке, выехал на грунтовую дорогу, ведущую к шоссе. Весь путь до Майнца Виктор думал. Его взгляд следил за дорогой, руки управляли послушным рулю автомобилем, но все это было бесконечно далеко, словно с другим человеком. Все, услышанное от Вальтера, Неринг запомнил от первого до последнего слова. Решение он принял мгновенно. Вальтер не должен был пострадать, семью оставлять тоже было нельзя. Неринг осознавал, что удачливый красавчик — настоящий друг, каких еще поискать. Даже если Вальтер и был когда-то гархом, даже если он им и остался, такое мог предложить только великодушный человек. Чужие так не поступают. Неринг принял свое решение сразу. Он вскочил с алтаря, на ступеньках которого сидел, слушая Вальтера. Удивленный Краус поднялся на ноги вслед за Нерингом, и Виктор повторил свой излюбленный чемпионский апперкот. Мускульная память сработала безотказно, и Виктор упал как подкошенный. Неринг вытащил из кармана кителя авторучку с золотым пером и быстро написал записку на обороте фотографии. Вальтер пошевелился. Да, сердце гарха — удивительная штука. Неринг проворно снял с штандартенфюрера кожаный плащ, взял его фуражку, вложил в ладонь Вальтера свой жетон и нажал кнопку памяти. Треугольники помигали, переливаясь радугой, и жетон перешел в состояние готовности. Неринг нажал нужные кнопки, и Краус исчез.
Плащ Вальтера и черную эсэсовскую фуражку с щегольской ветеранской эмблемой в виде черепа без челюсти Неринг оставил в машине. Он взял ключ от номера, сообщив пожилому портье, что господин Краус будет завтра к вечеру.
В номере было уютно и тепло. Да. Вальтеру все равно теплее. Сейчас он наверняка у самоверов. Или в гостях у Линдворна и госпожи Принципал. Чем черт не шутит, может, и ребята вернулись из своей России. Прав был Линдворн и госпожа Принципал, советуя остаться там, куда их занесла чешуйка Великого Дракона. Вальтер сказал, что видел документы о бегстве Ковалева с экипажем. В розыске с танком! Неринг от души надеялся, что у парней хватило ума и удачи вернуться к Линдворну. Это ему, Виктору Нерингу, некуда деваться. За Зигфрида и Эльзу он должен отдать жизнь. Нет, он должен ехать к Карлу Штайеру и сдаться. Что угодно, но требовать гарантий жизни для семьи. Они ни в чем не виноваты. Это Неринг — солдат, и это ему не повезло на войне.
Неринг дремал, находясь на границе между сном и явью, и это было так утомительно, что он не выдержал и отправился в «Первую звезду». Коньяк обжигал и согревал. В душе Виктора медленно таял ледяной стерженек, а голова была чистой и ясной. Он выпил много, очень много, расплатился и вышел твердой походкой, чувствуя на себе удивленные взгляды официанток.
— Господин Неринг, к вам прибыл офицер от господина Крауса. Я проводил его в ваш номер, — сообщил старичок. Неринг кивнул.
— Как хорошо, что я напился. От господина Крауса… Старичок не понял. Офицер спрашивал Неринга и Крауса. Что же, все произойдет быстрее, чем я предполагал.
Неринг нажал ручку двери и вошел. В номере было темно. В оконном проеме виднелся силуэт офицера. В свете луны тускло поблескивал погон. Офицер неотрывно смотрел на посеребренные снегом крыши.
— Да ты включай свет, Виктор, будь как дома. И дверь прикрой, а то горничные забеспокоятся.
Неринг щелкнул выключателем. Линд Уоррен отошел от окна и задернул плотные шторы.
— Да ты садись. В ногах правды нет. Я немного задержался, все-таки на изготовление костюма по образцу много времени уходит. — Уоррен сел на стол, по-мальчишески болтая ногами. — Я повыше Вальтера, сам понимаешь, его форма мне не подошла бы никак. Ну, и без фуражки как-то не очень. Куда ты ее подевал, кстати?
— В машине оставил, — ответил Виктор. Он сел на кровать, глупо глядя на Уоррена.
— Это очень хорошо. Ну, что, давай обсудим подробности.
* * *
— Вальтер, а ты Гитлера видел? — не унимался Суворин.
— Видел.
Суворин за завтраком засыпал Вальтера вопросами. Ковалев перестал прислушиваться, углубившись в свои мысли. Ему казалось, что он вот-вот вспомнит то, что забыл. Озеро, Китеж. Елена Андреевна, дневник пилота Бусилова. Нет, ни намека. Тем временем Суворин вовлек-таки Ковалева в русло разговора.
— Ты никогда не ездил в танке?! Нет, правда? Командир, разреши прокатиться с ветерком!
— Ваня, тебе танк что, карусель? — Ковалев хмурился, прекрасно понимая, что непоседу Суворина начинает одолевать скука.
— Мне действительно было бы интересно, Александр. Если позволишь. — Вальтер пребывал в неплохом расположении духа. Он быстро свыкся с новой обстановкой и получал удовольствие от новой жизни. После того, как Вальтер получил письмо из прошлого, гарх в его душе притих и потерял стремление всем управлять. Гарх созерцал, наслаждаясь чувствами человека, на которые раньше не обращал внимания.
— Хорошо. Поедешь на месте стрелка-радиста, — ворчливо согласился капитан. — Иван, где мой шлем? Без командира не отпущу!