Квентин лежал на спине, дыхание было неровным, шея у подбородка — синюшного оттенка.
— Чувствую себя не очень хорошо.
— Ну, это лучше, чем ошметки после работы Сарада Нукпаны. Возможно, ощущения самые худшие в твоей жизни, но головокружение должно пройти в течение часа.
— Фактически только второе ужасно. — Гримаса боли сменилась выражением озадаченности. — А кто такой Сарад Нукпана?
— Гоблин, который хотел разрезать тебе горло, — просто ответила я. Чем меньше Квентин знает о Нукпане, тем лучше. Признаю, что мотивы у меня были эгоистическими. У меня раскалывалась голова от боли, и совсем не хотелось слышать крики Квентина.
Похоже, мой ответ его удовлетворил. Невежество — состояние, в котором Квентин мог существовать.
— А где амулет?
— Не беспокойся. Он у меня. — Я состроила гримасу. — В чем его ценность?
Квентин в ответ скривился.
— Ничего ценного. По крайней мере для меня.
— А гоблины считают, что он ценнее, чем твоя жизнь, — произнес Фелан, возобновляя свою работу точильным камнем.
Квентин дотронулся рукой до бинта на горле.
— Не напоминай мне.
— И не только они, — добавила я. — И никто из них нисколько не осторожничал и не скрывал униформу.
— Гоблины не планировали оставлять в живых ни одного свидетеля. Может быть, хранители думали точно так же, — предположил Фелан.
Мы все одновременно подумали об этом.
— Как ты мог не поинтересоваться, на кого ты работаешь? — спросила я, не упоминая имени Сарада Нукпаны.
— По роду своих прежних занятий я почти никогда не общался напрямую с тем, кто платит золотом за работу, — ответил Квентин. — Они боятся руки замарать. Из-за этого и процветает бизнес у таких, как Саймон. Н-да, процветал.
Я вытащила серебряный диск из-под рубашки, чтобы получше разглядеть. Самый обычный. Ничего особенного.
— Даже за это?
— Зависит от того, что он делает, — ответил Квентин. — Как думаете?
— Я знала, что кто-то устроил разборки на складе Стокена, пока ты был внутри. Я знала, что ты влип в неприятности.
Фелан отложил точильный камень в сторону.
— Ты думаешь, что это была работа амулета?
— Я не могла проделывать ничего подобного, пока не надела эту штучку на шею.
— Что он еще может? Кроме того, что ты сразу чувствуешь себя плохо?
Квентин удивился:
— Ты при этом чувствуешь себя плохо?
— Только когда ты открыл футляр в первый раз, — ответила я. — Потом я уже этого не испытывала.
Фелан вложил свой узкий меч в ножны.
— Принимая во внимание, что амулет странно себя ведет и что все желают его заграбастать, проблема в том, кто именно этого хочет и на что они готовы ради этого пойти. Ну, кузина, и каков твой следующий шаг?
Так как уснуть мне не удалось, у меня было достаточно времени, чтобы обмозговать и это.
— Я отправила сообщение своему клиенту, который может помочь, — ответила я. — А сейчас, думаю, мне было бы полезно заглянуть к Гарадину. Он на пенсии, был магом Конклава. Хранители хотят эту вещичку, так что, может быть, он что-нибудь об этом знает.
— Если маг ходит в крестных отцах, то, полагаю, это всегда хорошо, — высказался Фелан. — Надо, чтобы кто-нибудь пошел с тобой?
Я покачала головой.
— Всего четыре квартала отсюда, и я знаю короткий путь. Я бы предпочла, чтобы ты остался здесь с Квентином. Ближе к обеду тебе надо будет перевернуть его на другой бок.
Фелан ухмыльнулся.
— У меня всегда есть план.
— Из-за твоего последнего плана я здесь лежу, — проворчал Квентин со своей койки.
Фелан прищурился.
— Благодаря моему плану тебя вытащили со склада Стокена, не так ли?
— Ну да.
— Значит, он сработал. — Кузен откинулся на спинку стула и пожал плечами. — Кто знал, что у Стокена еще много пороха?
Для меня это новость.
— Еще много? Ты знал, что Стокен занимается порохом?
— Разумеется. А кто не знал?
— Я.
— Фонари плохо светили, — сообщил Фелан.
Я не против такого перехода. Эта дорожка не привела бы меня ни к чему хорошему.
— Что еще тебе говорил Стокен о работе? — спросила я Квентина. — Предупреждал о чем-нибудь или о ком-нибудь?
Квентин безрадостно усмехнулся.
— Что-нибудь необычное? «Только не попадись. А если тебя поймают, не говори им обо мне»? Да нет, все как обычно. Что клиент хочет, где это и сколько я получу за работу. Все остальное я проделал сам. Распорядок Нигеля, кто его слуги, где их найти в свободное от работы время. Иногда лучше и не знать, на кого ты работаешь.
— Или кто твой конкурент, — добавил Фелан.
— Кринсани не входили в список возможных, — признал Квентин.
— Не забывай о хранителях.
— Невезуха. Я очень привлекаю интересных людей.
— Квентин, люди, которые хотят тебя убить, — не интересные, — вздохнула я. — К разговору о слугах Нигеля, кто из них дал тебе генчарм?
— Что?
— Генчарм. Такая вещь, которая позволяет тебе прогуливаться по дому Нигеля — и охрана тебя не заметит.
Квентин побледнел.
— У него была охрана?
Я на него лишь посмотрела. Моего взгляда оказалось достаточно, и я решила потом научить Квентина паре-тройке магических штучек, нравится ему это или нет.
— Да, у Нигеля есть охрана. Мерзкие твари. Очевидно, их не было, когда ты туда вошел. Кто-то тебе очень помог. Как думаешь, кто? Ты говорил с кем-то из слуг?
— Никто из слуг Нигеля обо мне ничего не знал и даже не подозревал. Хоть в этом поверь мне, Райни. Я профессионал.
Теперь Квентина мучили не только сломанные ребра, но и душевная боль. Великолепно.
— Речь идет не о твоих способностях. — Естественно, я ему верила, но не обязательно об этом говорить вслух. — Кто-то точно знал, что ты будешь там. Иначе зачем выводить из строя всю охрану в доме?
— Если кто-то знал, то не от меня.
Еще один вопрос требовал ответа. Если никто в доме Нигеля не распахивал настежь магические двери, тогда кто это сделал? И если Сарад Нукпана являлся тайным заказчиком Квентина, зачем было посылать своих громил в дом Нигеля? Квентин собирался стащить амулет для него. Все, что ему надо было сделать, это сесть и ждать, когда Квентин выполнит свою работу. Если только Сарад Нукпана не узнал, что он не единственная заинтересованная сторона. Была другая группа гоблинов, серьезнее, чем фракция оппозиции? Может, они пытались перехватить то, что висит у меня на шее?