Я молча и насколько могла тихо пробежала по переулку, осторожно выглянула из-за угла и достигла нужного места. Остановилась и прислушалась. Между зданиями было очень темно и совершенно тихо. Великолепно! Мои волосы на затылке встали дыбом, как и мои подозрения. Послышался какой-то шум. Пиарас, может быть, и молодой и неопытный, но без боя он не сдастся. Я несколько раз сжала и расслабила пальцы на рукоятках своих коротких мечей, чтобы меня отпустило нервное напряжение. Не оставалось ничего другого, кроме как напрячь зрение.
Пиарас и те, кто захватил его в плен, находились там, где я могла их четко разглядеть. Они стояли лицом к переулку и явно ждали меня. Черт! Пиарас сопротивлялся, но перевес сил не в его пользу. Из одного угла его рта текла струйка крови, а сбоку на лице был кровоподтек от удара кулаком. Его пленитель, в плаще, с накинутым на голову капюшоном, был здоровенным, одна его рука, закрытая кожаным доспехом, крепко обхватила горло Пиараса, заглушая все звуки и лишая его воздуха. В другой руке захватчик держал длинную тонкую шпагу, направив острие в третье ребро Пиараса, как раз в сердце. Его руки были без перчаток — и серыми.
Гоблин не двигался… Я тоже.
Из тени выступили еще два гоблина. Их элегантное одеяние и кожаные доспехи сливались с наступающей темнотой. Они не были уличными головорезами. Я узнала одного из них: Рахимат, заклинатель из ночного клуба Тэма. Он остановился рядом с Пиарасом, с тонким стилетом наготове. Пришлось ли Тэму что-нибудь сделать, чтобы так засветиться, но, если я выберусь из этой передряги живой, ему придется многое объяснить — и для него же лучше рассказать все как можно быстрее, прежде чем он не сможет говорить вообще.
На краю тени притаилась невзрачная фигура. Я не смогла разглядеть лицо, да в этом не было необходимости.
— Ты пропустил десерт, — сообщила я Окнусу.
— Бизнес — прежде всего. Я всегда могу съесть десерт и попозже. — Он повернулся к гоблину, державшему Пиараса железной хваткой. — Я сделал все от меня зависящее в этой сделке.
Гоблин в капюшоне кивнул Рахимату, и заклинатель брезгливо швырнул к ногам Окнуса мешочек с монетами. Если мои уши, фамильные уши семьи Бенарес, меня не обманывают, то звякнул он как пятьдесят золотых тенари. Мешочек исчез в складках мантии Окнуса моментально.
На лице гоблина появилась клыкастая ухмылка.
— Мне всегда приятно иметь с вами дело, госпожа Бенарес. — И он стремглав умчался из переулка.
Из деревянных частей строения стали выступать гоблины, вооруженные еще лучше, чем находившиеся здесь. При нормальных обстоятельствах я бы убежала, если бы не Пиарас во власти тех, кто действовал с самонадеянностью профессиональных киллеров.
Гоблин, пленивший Пиараса, слегка мотнул головой, и капюшон сполз назад, обнажив высокие скулы и красивые угловатые черты лица, указывающие на благородное происхождение и древнюю кровь. Трое гоблинов подошли ко мне сзади и начали меня разоружать. Им удалось найти все, а у меня не было выбора, оставалось только позволить им меня обыскивать. Я смотрела на Пиараса, внушая ему хладнокровие, которого сама-то и не чувствовала. В его темных глазах отражались одновременно боль, страх и беспомощность. Лидер уставился на меня не мигая, взгляд его темных глаз был тяжелый и ничего не выражающий. Пиарас был для него не более чем средство для достижения цели.
Когда я была полностью разоружена, гоблин заговорил. Его голос был спокойным и размеренным, он не сомневался в моем полном сотрудничестве.
— Вы пойдете с нами, или мальчишка умрет.
Земля в Руинах была двух типов — та, которая была твердой, и та, которая такой только казалась. Надеюсь, наши захватчики знали верные тропинки.
Мало кто помнил настоящее название Руин. Раньше это был самый престижный адрес в Мермейе, пока около ста лет назад личная кровная месть между парой ушедших в отставку магов Конклава не вышла из-под контроля. Это был покрытый буйной растительностью островной парк посреди города, место жительства только самых богатых. Когда существа, словно вышедшие из ночных кошмаров, начали в виде призраков населять поместья умерших магов, общественная элита Мермейи решила, что лучше пусть ее заоблачная жизнь протекает где-нибудь в другом месте. Шикарные виллы и раскидистые сады превратились в груду камней и болото, когда деревья и лагуна засохли. К тому, что напоминало о некогда чудесных больших особняках, и прилепилось название Руины.
С тех пор они стали любимым прибежищем колдунов-мошенников, ищущих укрытия и уединенности для своей деятельности, и банд уголовников. Результатом нескольких неудавшихся магических экспериментов и стали существа, которые до сих пор скитаются в глубинах Руин. За время своей работы некоторых из них я видела своими глазами, о других знала по рассказам знакомых. И я не жаждала и не спешила пообщаться на практике с теми созданиями, о которых слышала.
Многочисленные прискорбные инциденты заставили городские власти принять меры. Был возведен высокий железный забор, утыканный сверху острыми шипами, чтобы обитатели Руин были заключены внутри, тогда как основное население Мермейи оставалось снаружи. Защищать глупцов от себя самих не было популярным использованием налоговых средств. Многие граждане, включая и меня, считали, что если кто-то не был достаточно догадливым, чтобы не бродить по Руинам, он имел полное право отбиться от стада, и не следует тратить деньги налогоплательщиков, пытаясь его остановить.
Поход по территории Руин был не из приятных, особенно если твои руки за спиной, на глазах повязка и тебя сопровождают вооруженные гоблины. Я бывала здесь и раньше, хотя как не сама выбрала это место тогда, так не по своему желанию оказалась тут сейчас. Я ничего не видела сквозь повязку, но мои остальные органы чувств подсказывали, что здесь не стало лучше со времени моего последнего визита.
В дневное время в Руинах в основном было тихо, поскольку многочисленные обитатели этого гиблого места нуждались в темноте, чтобы рискнуть прогуляться. Так как солнце уже садилось, они начали просыпаться — голодные существа, чьим первостепенным делом было отыскать себе пропитание. К несчастью, Пиарас и я могли быть определены как еда. Повсюду поблизости слышалось глухое завывание и урчание. А над нашими головами раздался гортанный вой, но внезапно затих. Я не была уверена, что хуже: то, что придумали сделать с нами гоблины, или оказаться вечерним угощением того, что сейчас рычало прямо на меня справа.
Бежать — не то решение, которое нужно долго обдумывать. Но даже если бы мы могли сбежать, уже было темно, самостоятельно передвигаться мы могли с трудом, но самое важное — я представляла, что происходило вокруг. При подходе к Руинам я точно знала, что наши захватчики — меньшее из двух зол, пока они не доказали обратное.
Пиараса сопровождала другая группа гоблинов, следующая за нами. Они не хотели, чтобы я с ним разговаривала. Это мне стало ясно в тот момент, когда я попыталась открыть рот. Моя челюсть до сих пор болит в том месте, где кулак гоблина внезапно свел с ней знакомство. Ясно, что такой удар гораздо больнее, когда у тебя нет возможности увидеть, откуда он пришел.